мне пришлось подталкивать его в сторону машины. И только дойдя до своего кабриолета, он пришел в себя и лихо прыгнул за руль. Я же, чтобы не устраивать лишние хороводы, тупо перевалился через верх двери, шмякнувшись на заднее сиденье. Косарь с визгом колес, явно запустив дизельный двигатель, сорвал машину с места. Но расслабляться было рано, потому что бесновавшийся Ваха запустил нам вслед какое-то не опознанное мною плетение. Я тут же на всякий случай сплел бутерброд из трех разнонаправленных щитов и сильно удивился, когда летевший вдогонку конструкт был отражен лишь последним из них.
Это где же он научился плеваться такой дрянью?
Мелькнувшая в голове мысль надолго там не задержалась, потому что нужно было занять более удобное положение, иначе я имел все шансы вылететь из кабриолета, который выделывал безумные зигзаги, пытаясь выбраться на широкий Серпантин. За использование дизеля внутри человейника Косарю, конечно, еще влетит, но сейчас нам нужно было побыстрее выбраться из этой западни. Оставаться и выяснять, какая муха укусила бесноватого бандоса, у меня не было ни малейшего желания. А к классическим вопросам – кто виноват и каких люлей выписывать этому виноватому – вернусь позже.
И мне, и Косарю удалось окончательно успокоиться, лишь когда выбрались на трассу, ведущую к Серому городу. А к моему дому подъехали вообще в отрешенном и задумчивом состоянии. Было видно, что Саня не собирался ничего со мной обсуждать, но у меня по этому поводу имелось другое мнение. Я выбрался с заднего сиденья, теперь уже открыв дверь кабриолета, и подошел к угрюмо замершему за рулем водителю. Кинетический конструкт начал сплетать заранее, так что сейчас просто перебросил его на Косаря и с интересом наблюдал, как бандит забился, словно муха в паутине. Это плетение так и называлось, потому что чем больше сопротивляешься, тем туже стягиваются силовые линии.
Я дождался момента, когда он уже не смог двигаться и лишь ясно таращился на меня, а затем тихо произнес:
– Еще раз подставишь меня, просто вскрою тебя как рыбу и выброшу в озеро. Моргни, если понял.
Эта модификация «паутины» не позволяла жертве разговаривать. Мне совершенно не хотелось выслушивать ни его фальшивые оправдания, ни тем более пустые угрозы. Ситуация и так дошла до грани и могла вылиться в жесткий конфликт, из которого адекватного выхода попросту не бывает.
Вина этого самонадеянного и хитровыдуманного придурка была очевидной. Как только мы оказались в анклаве бригады Жоры, Косарь начал буквально сочиться энергией разрушения. Было видно, что и местного пахана, и его подчиненных Саня люто ненавидит, и весь наш поход продиктован лишь желанием найти хоть какой-то косяк, который позволит утопить недругов.
Увидев, как злобно пялящийся на меня Косарь несколько раз моргнул, я пошел к своему крыльцу. «Паутина» распустится минут через пять, так что у него будет время подумать. Удивительно то, что я не ощущал особой злости из-за явной подставы, едва не закончившейся моей гибелью. Где-то на краю сознания билась мысль, что риск был не совсем бессмысленным, и что-то важное узнать все же удалось. Понять бы еще, что именно. Пока в голову толком ничего не приходило. Нужно посоветоваться с Иванычем. А ведь зарекался бегать за помощью к злобному гоблину каждый раз, когда вляпываюсь в непонятную ситуацию.
Часть вторая
Глава 1
К сожалению, обращение к Секатору ничего не дало. Там вообще все пошло как-то наперекосяк. Тагильский выразил и мне, и Иванычу сожаление по поводу инцидента, объяснив все тем, что его подчиненный и по совместительству родственник просто нанюхался какой-то дряни и слетел с катушек. Меня от этого заявления всего перекосило, потому что невозможно плести конструкты такого уровня с замутненным наркотой сознанием. В ответ на этот довод Жора никак не отреагировал. Просто сказал, что готов заплатить солидную виру за беспокойство и перенесенные волнения, но не позволит влезать чужакам во внутренние дела своего клана. Причем так и завил: «моего клана». Не бригады или компании, а именно клана! Ситуация была до предела мутная, но неуловимая мысль, не дававшая мне покоя, все еще ускользала. Не верил я в помутнение сознания молодого чародея. Он явно ненавидел меня, как говорится, от всей души. Вот только за что? Не помню я, чтобы переходил ему дорогу, да и Иваныч не нашел ничего, что могло бы связывать нас двоих. А еще напрягала манера боя чеченца, но об этом я решил поговорить с Порывом, когда начнется сессия.
Затем мне стало не до всего этого. Несмотря на то, что со сбрендившим абреком я держался на уровне и при желании один на один смог бы его завалить, становилось как-то не по себе. Он был немногим старше меня, но при этом не обладал ни уникальной волшебной палочкой, ни эльфийским наставником. Сразу же в голову пришел девиз всех геймеров: «Пока ты спишь – враг качается». Так что я снова с головой ушел в свой внутренний мир и с маниакальным упорством взялся отрабатывать два плетения, которые выбрал для себя как основные. Да, я понимал, что даже если тысячами повторений и смогу снизить расход Живой силы на построение нескольких слоев в облюбованных конструктах, все равно доведу затраты максимум до девяноста процентов от изначальных. Сейчас мой запас позволяет сплести внешнюю оболочку Огненной плети, а остатка хватит лишь на тридцать процентов второго слоя. Что уж говорить о втором плетении, которое я сумел отыскать в информационных глубинах сущности Белого Шипа. Там даже на внешнюю оболочку не хватит всего моего запаса, не говоря уже о параллельном создании Плети.
Но черт возьми, как же круто я чувствовал себя, когда во Внутреннем мире облачался в Доспех Пламени, а в руке зажигал Огненную плеть, рукоятью которой служил Шип. Когда добавил бытовой конструкт магического зеркала, испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая в отражении самого натурального киношного Балрога, только без крыльев. Немного напрягали дымные участки, образовывавшиеся в перекатах облегавшего мою ауру живого огня, но сразу понял, что с тенями Изнанки они не имеют ничего общего.
Удовольствие портило понимание того, что это могущество было лишь виртуальным, и возвращение в реальный мир напоминало выход из «Титанов» какого-нибудь школьника. Вот еще пару минут он был демоном разрушения, способным завалить многоэтажку одним ракетным залпом и разорвать зазевавшегося штурмовика манипуляторами своего железного исполина, и тут же мать кричит с кухни, чтобы вынес мусор, а на улице ждет местная гопота, собирающаяся надеть
