разве что взгляд имел не туповато-отстраненный, а цепкий, как у хищной птицы. В остальном – та же худоба и нарочито строгий наряд без изысков.
– Присаживайтесь, господин Петров, – не приподнимаясь с кресла, заказчик указал на гостевой стул.
Честно говоря, у меня уже начало сводить скулы от всей этой пафосной медлительности. Даже речь местных обитателей тянулась как патока.
– Чай, кофе? – поинтересовался де Бур.
– Благодарю, но хотелось бы сразу перейти к делу, – не совсем вежливо отреагировал я.
Честно говоря, мне здесь было неуютно. Особенно потому, что вокруг ощущалось на удивление мизерное количество энергии творения. Такое впечатление, что все, включая мебель, делал человек, не испытывающий ни малейших эмоций, работающий словно автомат. Будь это заводское производство, я бы не удивился, но вещи явно старинные.
– Хорошо, – недовольно поджав губы, согласился де Бур.
И все же я почувствовал, что ему самому не терпится разрешить волновавший его вопрос, но показать поспешность в присутствии гостя он явно считал недопустимым.
– Прошу за мной, – покинув свое кресло, заявил клиент и двинулся к выходу из кабинета.
Меня немного напрягало то, что странный Морис куда-то пропал.
В отличие от уже подмеченной мной тенденции богатеев Женевы устраивать хранилище ценных вещей рядом с кабинетом, новый клиент оборудовал все по классике Большой Земли – в подвале. Вот там обстановка была действительно зловещей. Показалось, что сейчас увижу какие-нибудь пыточные инструменты и цепи на стенах, но ничего подобного не было, зато имелась самая натуральная сейфовая дверь. У меня даже руки зачесались вскрыть эту штуку, потому что как раз она изрядно фонила энергией творения. Замки делал явно кто-то из очень талантливых механиков.
Заказчик попросил меня отвернуться, затем набрал нужные комбинации и с натугой открыл дверь. Я уже предвкушал, что смогу лицезреть еще одну коллекцию чудесных вещей, но увы, реальность разочаровала. Во-первых, ничего не было выставлено напоказ. По бокам и спереди – лишь металлические дверцы отдельных боксов, как в камере хранения на вокзале. Во-вторых, энергия творения исходила исключительно из одной ячейки, находящейся прямо перед нами. Значит, в остальных хранилось что-то совсем уж скучное типа банкнот или слитков.
Заказчик оглянулся на меня, наградив настороженно-недоверчивым взглядом, затем открыл уже отмеченную мной ячейку и выдвинул специальную платформу, на которой находилась невысокая статуэтка. Мне не нужно было прикасаться к ней, чтобы понять, в чем тут дело и что именно скажет мне сейчас этот сухой и скучный как вобла хуман.
– Не стану объяснять, как ко мне попала эта вещь, – заявил он, глядя на меня с хищным прищуром. Увидев спокойный кивок в ответ, де Бур продолжил. – Я обратился к вам, потому что, находясь рядом со статуэткой, испытываю непонятную тревожность. На всякий случай я собрал информацию и узнал о странных бестелесных существах, иногда поселяющихся в таких вещах и влияющих на владельцев. Говорят, иногда это может быть опасно. Те же источники сообщили, что выяснить, несет ли вещь угрозу, может только оценщик. Очень уважаемые люди рекомендовали вас как компетентного и надежного специалиста.
В последнем заявлении явно читался вопрос. Я не стал его ни в чем убеждать, лишь еще раз утвердительно кивнул.
– Вещь досталась мне по цене лома, так что если внутри поселилось что-то вредоносное, может, лучше просто переплавить ее?
От подобного предложения, да еще и высказанного до предела равнодушным тоном, у меня чуть волосы на голове дыбом не встали.
– Ни в коем случае! Если хотите, я быстро найду для вас покупателя. Могу гарантировать, что цена превысит стоимость материала раз в десять. – Может, я слегка погорячился, но не так уж сильно. – К тому же никакого вреда своему владельцу изваяние этой богини не несет.
– Богини? – удивился заказчик.
Наконец-то развел я его хоть на какую-то эмоцию. Индуистская мифология – не мой конек, но в этом случае ошибиться было трудно.
– Позвольте? – испросил я разрешения на прикосновение к статуэтке и, получив его, аккуратно взял в руки увесистую вещь.
Ну да, никаких сомнений. Фигурка изящной девушки в индийском сари застыла в своеобразном танце с поднятыми вверх руками и чуть согнутыми к характерной позиции ногами. Ее головка была чуть наклонена к правому плечу, а на губах играла мечтательная улыбка. Талант мастера, отлившего это чудо, был велик, как и его благоговение перед богиней. Литейщикам, в отличие от скульпторов, работающих с материалом непосредственно руками, вообще трудно передавать энергию своим творениям, но этот как-то справился.
Да, энергетической сущностью здесь и не пахло, но структура была достаточно мощная, чтобы на небольшом расстоянии и тем более при телесном контакте влиять на эмоциональный фон разумного существа. Тревожность де Бура меня тоже не удивила. Однажды я имел дело с владельцем картины «Давид с головой Голиафа». Она вселяла в окружающих чувство отваги и решительности, а хозяин ей попался трусоватый. Вот его и колбасило от когнитивного диссонанса, примерно как вот этого сухаря.
Я так увлекся изучением энергетической структуры внутри золотой статуэтки, что совершенно забыл о клиенте, но он напомнил о себе легким покашливанием. Действительно, так долго не отвечать на заданный вопрос как минимум невежливо.
– Это статуэтка Рати – богини страсти, дочери Дакши и супруги Камы, который являлся богом любви. – Немного растерянный вид клиента вызвал у меня улыбку. Похоже, я заморочил ему голову всеми этими незнакомыми именами, так что выразился попроще. – Эта статуэтка вызывает в вас сексуальное возбуждение.
– Дьявольское искушение? – брезгливо уточнил явно пуритански настроенный мужчина.
– Просто усиление того, что и так есть в вашей душе, но где-то очень глубоко, – подобрал я более мягкое выражение. – Что касается тревожности, то влечение контрастирует с вашим аскетичным характером, заставляя напрягаться подсознание.
Я с искренней нежностью посмотрел на статуэтку в своих руках, затем перевел взгляд на клиента:
– Повторюсь, если желаете, я быстро найду покупателя.
Увы, самому выкупить ее не получится. Таких бабок у меня пока нет. Точнее – может, и наскребу, но тогда останусь в одних портках и с кучей долгов, а оно мне не надо. Моя страсть к подобным вещам еще не достигла пагубных масштабов.
– Нет, – вдруг заявил де Бур, в общем-то, не особо меня удивив. Он потянулся к статуэтке и нежно погладил ее по голове. – Когда я прикасаюсь к ней, то вспоминаю о своей бедной Анхен. Раньше думал, что это дьявольское наваждение, но теперь и сам понял, что ошибался.
Вот это номер! Того, что случилось через секунду, я никак не предполагал. Раньше мне удавалось улавливать лишь эмоции и образы, вложенные творцами в свои произведения, а сейчас статуэтка словно
