девственница? – Спрашиваю ее в лоб.
Вместо ответа она несколько раз робко кивает и подтягивает к груди покрывало. Ее слегка лихорадит.
– Тогда тем более не стоит предлагать себя кому попало. – Усмехаюсь я.
– Я… – Но так и не договорив, Мариана умолкает.
Она натягивает покрывало почти до подбородка. Ее плечи дрожат.
– Ты ничем не лучше ее. – Вздохнув, говорю я. – Никто не лучше. И что бы ты из себя не строила… – Я срываю с нее покрывало и голодным взглядом еще раз обвожу ее обнаженную грудь. – Ты плохая девочка, Мариана. И ты только что готова была отдаться тому, кто тебя ненавидит.
Сводная сестра не успевает ответить мне: в следующее мгновение за окном раздаются звуки полицейских сирен.
Мариана
– Так ты вызвала полицию? – Кай мечет в меня убийственный взгляд. – Серьезно?
Я не шутила там, в бассейне. И не жалею об этом. Я действительно сообщила по телефону, что в моем доме собрались неизвестные люди.
– Тупица! – Восклицает он прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить.
Бросается прочь из спальни. Звуки его шагов по лестнице отдаются эхом в моих ушах. Но, как бы он не торопился, звонок в дверь раздается раньше, чем сводный брат оказывается внизу.
«Тупица»…
Пожалуй, он прав.
Я поднимаюсь с постели, собираю вещи и плетусь в свою комнату. В коридоре все еще стоит запах табака и чужих духов. Оказавшись в своей спальне, я запираю дверь на замок и сползаю по стене. С первого этажа раздаются звуки голосов.
Кай теперь совершеннолетний, пусть сам разбирается.
Мне плевать.
Я даже не пытаюсь одеться, все мое тело горит, хочется содрать с себя кожу. Но сильнее всего горит где-то внутри, возле сердца.
«Не стоит предлагать себя кому попало», – издевательски звучит в голове голос сводного брата.
А ведь я действительно была готова на все пару минут назад. Он говорил со мной нежно, не так, как обычно. И выглядел так, будто искренне сожалел. В конце концов, Кай ведь защитил меня. Он заступился, выгнал всех этих людей из нашего дома. Мне же не приснилось все это? Нет?
А когда все ушли, и мы остались вдвоем, мне сразу стало легче. Никогда бы не подумала, что рядом с ним мне будет спокойнее. Но так и было.
Боже, неужели, меня тянет к человеку, которого я считаю совершеннейшим мерзавцем?
– Мяу.
Из-под кровати выбирается Хвостик. Идет ко мне на руки.
– Вот ты где. – Беру его на руки и прижимаю к обнаженной груди. – Прятался здесь от этого шума?
Его тонкие коготки царапают кожу. Котенок прячет мокрый нос мне подмышку и начинает мурлыкать. От слез мои глаза щиплет, нос закладывает.
Как же унизительно, господи!
И самое страшное, что мой сводный брат абсолютно прав.
Это было слишком.
Я позволила ему целовать меня. Позволила раздевать, прикасаться к моему телу. И я готова была на большее. Как можно было это допустить? Мое сознание словно помутилось: все происходило будто во сне, и у меня не было сил этому помешать.
Даже сейчас мое тело тоскует по нему. Горит, просит новых прикосновений и объятий, новых ласк – таких жестоких и грубых. Везде, где его губы касались меня, кожа все еще пылает, требуя продолжения.
Где же моя гордость? Что же я творю?
Наклоняюсь спиной на дверь и пытаюсь отдышаться. В животе разрастается оглушающая пустота. Я знаю, чего хотела. Помню, что мне было нужно. «Вот, что чувствуют все те девушки, которых он обнимает и целует» – эта мысль пульсировала у меня в висках, когда Кай уронил меня на постель.
Я желала знать, что происходит между ними дальше. Хотела большего. Хотела понять – каково это, быть одной из них. Принадлежать ему. Пусть на короткий, ослепительный миг.
Это так больно.
Потому, что поднимаясь с постели, Кай тут же забывает о них. Он уходит, а вместо него остается опустошающая холодная темнота.
Был ли Кай так же нежен со мной? Или так же груб? Все эти девушки, которые ничего для него не значат – он делает с ними то же самое? Или…
Черт подери, я мне так хотелось надеяться, что со мной все по-другому! Хотя бы, потому, что меня-то он ненавидит.
Похоже, я потеряла рассудок. Думать о Кае в таком ключе – это что-то нездоровое, что следует лечить у психиатра.
Но только я закрываю глаза, как вновь оказываюсь в ловушке своих безумных мыслей. Передо мной мой сводный брат. От него пахнет алкоголем, он тяжело дышит. В его темных глазах нежность и острое желание. Парень придвигается ближе, стирает пальцами мои слезы. Он неотрывно смотрит на мой рот, тянется, и вот уже я чувствую вкус его губ.
Дрожь прокатывается по всему моему телу, а перед глазами взрываются фейерверки. Кай делает что-то невероятное с моим телом, он подчиняет его себе – каждым прикосновением, даже просто теплым дыханием, когда его губы медленно скользят по моей коже. Я умираю и воскресаю вновь. Я готова на все. Даже сейчас.
Открываю глаза и вытираю слезы.
Котенок сладко спит на моем животе.
Похоже, мои фантазии, мои мысли, мои гормоны окончательно вышли из-под контроля. Я пойду за ним, куда он скажет. Я дам ему все, что он попросит. Сделает больно – попрошу еще.
Один поцелуй Кая, и я готова стать глиной в его руках, принять любую форму, застывать, снова нагреваться до немыслимых температур и даже гореть. Плавиться. Таять… Черт…
Мне просто нужно держаться подальше, иначе окончательно подсяду на него, как на наркотик.
Вибрирует телефон. Где-то вибрирует телефон. Где?
Нахожу его на полу среди своих вещей, в кармане. Достаю. Это Макс. Сразу несколько сообщений от него: желает мне сладких снов.
«Это будут сны не о тебе, Макс», – шепчу я.
А вместо этого сквозь пелену слез, промахиваясь по клавишам, набираю: «Спасибо».
Голоса внизу стихают. Слышатся шаги Кая.
Я замираю.
– Я не должен был. – Хрипло говорит он.
Наверное, эти слова предназначаются мне.
За окном шелестят шины: уезжают полицейские. Удивительно, как быстро он смог с ними договориться.
– Эй.
Я слышу, как его ладонь ударяет о дверное полотно. Ему не под силу произнести мое имя, так сильно он его ненавидит.
– Не жди, что я буду извиняться. – Сухо произносит Кай.
Я молчу. По моему телу проносятся мурашки.
– Открой. – Просит он.
Тон его голоса наполнен едва различимым сожалением.
«Никогда. Это больше не повторится. Нет».
Если я открою эту дверь, все станет только хуже. И Кай тоже это знает.
– Я не
