Однажды он стал свидетелем того, как «кормятся» тритоны. Более отвратительного зрелища он в жизни не видел. Даст бог и не увидит. Все круги ада и извращенная фантазия Иеронима Босха казались пустяком, в сравнении с тем, что происходило во время «кормления». Тритонам давали «синдин». Они все были наркоманами, даже те, кто отлично понимал, что происходит. Последних держали отдельно, они – главная сила. Но их Циммерман боялся больше всего, эту группу, элиту, он пустит в дело, если другого выхода не будет.
«Синдин» выдавали на камеру. Дозу рассчитывали, чтобы не было передозировки. Но и с катушек тритоны не должны слететь из-за взбунтовавшихся мозговых рецепторов, требующих наркотик. Ровно столько, сколько нужно, чтобы поддерживать их тело в состоянии безвольного растения, а разум – готовым к виртуальной схватке.
В каждого тритона вживлен специальный датчик. В каждом бараке уйма камер наблюдения, всё под контролем. И всё равно во время «кормления» тритоны пытались отобрать дозу соседа. Нарушения жестоко карались, вживленная электроника могла не только регистрировать тысячи витальных показателей, но и активно вмешиваться в метаболизм. Можно было и просто – получить разряд электрическим током, пущенным прямо в нервное сплетение. Они знали о наказании. И всё равно каждый раз пытались получить лишнюю дозу.
Зрелище, вызывающее отвращение. Шоу, способное напугать.
Циммерман несколько раз предлагал изменить процедуру «кормления», вводить дозу каждому тритону по отдельности, а не оставлять делёжку на самотек. Но президент Моратти лично распорядился оставить все, как есть. Тритоны не должны забывать, какие они мрази – именно так он и сказал.
Циммерман видел этот процесс лишь однажды. Больше любоваться «кормлением» охоты не было. Слишком уж отчетливо отпечаталось в сознании понимание того, что он сам – такой же наркоман. Он тоже пользуется «синдином». Не так часто. Ему кажется, что всё под контролем, что власть в его руках, в его сознании. Но это не так. И Мельхиор Циммерман отлично осведомлен об этом. Власть в стане людей Цифры – не важно: тритонов или машинистов – захватил «синдин». Власть в руках того, кто распоряжается «синдином».
Согласись, ты тоже попытаешься выцарапать лишнюю ампулку у соседа, если по долгу службы тебе перестанут давать «синдин».
– Конечно. Но к началу операции запланирован дополнительный «паёк». Я в это глубоко не вникал, подбором дозы занимаются медики, вы же знаете, – объяснил координатор.
Мельхиор вздрогнул, услышав слово «конечно». Очень уж нехорошо оно сочеталось с его последней мыслью.
– Да, разумеется, – согласился Циммерман.
– У нас всё готово. – Сообщение пришло на «балалайку» из машинного зала.
У них всё готово. Осталось отдать команду. Но почему так трудно сделать это? Откуда этот иррациональный страх, который Циммерман никак не мог объяснить? Он боялся не Мертвого, он боялся тритонов. Того, что они могли сотворить с Сетью.
– Начинаем? – спросил координатор.
– Секунду.
Циммерман, используя возможности своей «балалайки», подключился к специально созданному для этой операции серверу. Еще раз проверить данные, еще раз лично удостовериться…
– Какого чёрта вы тянете?! – голос президента Моратти прозвучал в голове Циммермана, как гром среди ясного неба.
– Нет, нет, – сбиваясь, забормотал главный машинист, – у нас всё готово. Через минуту начнем. Начинайте! – резко крикнул он координатору.
Человек, сидящий перед «раллером», слегка улыбнулся. Этот всё понимает. Но не стоит показывать, что он заметил, не стоит проявлять слабость перед подчиненными.
В соседней комнате, за стеклом, открылась единственная дверь. Сначала вошли двое охранников с автоматами. Оружие снято с предохранителей, заметил Циммерман.
Их все боятся, не только он. Тритоны не представляли никакой угрозы, тем более теперь, когда их намеренно превратили в согласных на что угодно ради дозы «синдина» безвольных кукол с «балалайками» в головах. Но бойцы не сводили глаз с двух десятков тощих доходяг, существующих в каком-то своем сюрреалистичном мире. Они готовы были выпустить очередь в любого, кто дёрнется в их сторону. Или в сторону еще двух громил и медика, которые вошли следом за ними.
Каждый из тритонов получил по инъекции. Никто не сопротивлялся – с чего бы? Бойцы усадили тритонов в кресла, закрепили их специальными скобами. Медик подключил к каждому какое-то оборудование. Проверил показания на экране коммуникатора, который вытащил из кармана. Человек в белом халате посмотрел на непрозрачную для него стену и свернул большой и указательный палец правой руки колечком. Всё было готово.
– Первичный модуль атаки, – скомандовал Циммерман.
Координатор кивнул и набрал несколько команд на клавиатуре. Он пристально всмотрелся во что-то на экране, потом нажал клавишу «enter». Началась загрузка данных в «балалайки» тритонов.
Их специально натаскивали ломать и крушить. Всё, что угодно. Всё, что им подсунут машинисты СБА. Три года с тритонами работали по специальной методике. Разработали её медики, но инициатором проекта был Ник Моратти. Идея принадлежала лично президенту Службы безопасности.
Тритоны ничего не соображали. Для них всё происходящее было игрой, веселой и азартной. Они помнили, что такое Сеть. Они тренировались почти ежедневно. Но локальная сеть, созданная специально в учебных целях, не могла дать того ощущения всемогущества, что дарила Всемирная паутина. Циммерман знал, что чувствовали тритоны. Он понимал их, хотя и не одобрял их действий.
Сам он работал на СБА Цюриха давно. Начинал простым машинистом, потом стал начальником отдела, теперь – всей службы. Он хорошо видел общности, строил стратегию. Но всегда приходилось сдерживать себя, он вынужден был останавливаться, не давать волю тому… тому, что дарила троица Сорок Два. Конечно, баварский ублюдок был настоящим гением, этого у него не отнимешь.
Циммерман всегда сдерживал себя, но как же хотелось отбросить все ограничения и пронестись по сети огненным вихрем, уничтожающим всё на своём пути ураганом! Хотелось стать тритоном. Хотя бы на секунду, хоть на миг… Мельхиор понимал, что секунда никогда не закончится – однажды попробуешь, пути назад не будет. Путь тритона – путь саморазрушения, тупиковая ветвь.
Внешне ничего не происходило. Приторможенные тритоны всё так же лежали, зафиксированные зажимами, в креслах. Некоторые мерно покачивали ступнёй или шевелили пальцами. Они там, внутри, их жизнь начинается только в сети. Они хотели эпоху Цифры? Плохо представляли, что это такое, но всё равно хотели. Вот они и получили ее.
Циммерман подключился к серверу, с которого шла атака наукомовских спутников. Никаких «поплавков», никакого «синдина», сегодня нужна ясная голова. Просто быть наблюдателем.
Огромная и бесформенная, расплывшаяся, словно гигантская амёба, масса грызла неприступную крепостную стену. Поначалу псевдоподии виртуального одноклеточного бессмысленно тыкались в прочную основу наукомовской защиты. Это нормально – тритоны, несмотря на глубокую подготовку и предельную дозу «синдина», всё равно являлись группой отдельных индивидуальностей. Им нужно сработаться. В том, что это скоро произойдет, Мельхиор Циммерман не сомневался – тритоны и без особой подготовки, разработанной цирюхскими эскулапами, умели сбиваться в стаи. Цифровые стаи, умножающие свои силы и становящиеся на несколько порядков мощнее отдельного ломщика. А уж теперь…
Увеличивало мощность тритоньей своры и особое программное обеспечение сети «Центра подготовки особых сил». Авторство идеи этого софта тоже числилось за Мельхиором Циммерманом. Разумеется, он сам не писал весь программный код, но идею… Идею он озвучил своим подчиненным, и те, воодушевленные прозорливостью шефа, взялись за дело. Не без успеха.
Вот только идею Мельхиор придумал не сам, её подсказал человек, который вроде бы мало что смыслил в Цифре и которого начальник отдела машинистов откровенно недолюбливал – Тео Бигглс. «Золотой мальчик» президента Моратти. Можно сказать, он шепнул о неких соображениях Мельхиору на ушко, не афишируя своего авторства.
Циммерману захотелось плюнуть так, чтобы смачно выплеснуть всё отвращение, которое он питал к Бигглсу, но, поискав глазами, не нашел подходящего для плевка места.
Движения аморфной массы стали более осмысленными, кто-то из тритонов отыскал слабину в виртуальной стене. Гигантская амёба плавно перетекала туда, где одно из щупалец пока безрезультатно ковыряло прочную защиту, зацепившись за маленькую щербинку.
– Они нашли брешь, – сообщил голос из «балалайки».
– Вижу, – недовольно буркнул Циммерман: звонил кто-то из его машинистов, могли бы и догадаться, что шеф следит за процессом.
