Он нагнулся над плечом Маргарет и щелкнул кнопкой на клавиатуре.
На настенных мониторах замелькали снимки. На них было хорошо видно, что представляло собой тело Дональда Джуэлла на начальном этапе разложения и что от него осталось потом.
— Ничего себе, — присвистнул Кларенс. — Парням пришлось несладко. Увидеть такое и сохранить самообладание. Вы беседовали с ними?
Дэн немного насупился.
— С парнями все в порядке. Они понимают серьезность ситуации и важность хранить все в тайне.
— Если честно, — сказал Эймос, — то меня вот-вот вырвет.
— Не смешно, — заметил Кларенс, — я уверен, что у Мюррея здесь есть скрытая камера, и он потихоньку за всеми наблюдает.
Дэн принялся нервно осматривать комнату.
— О боже, вы это серьезно?
Монтойя потянула капитана за рукав.
— Расслабьтесь, он ведь шутит.
По крайней мере, она надеялась, что Отто пошутил.
— Прогоните-ка снова эти картинки, — попросила она.
Дэн молча кивнул.
— Как часто они делали снимки?
— Каждые четверть часа, — ответил Чэпмен. — В точном соответствии с вашими инструкциями.
Эймос и Маргарет переглянулись между собой.
— Что такое? — встрепенулся Кларенс.
— Этот парень разлагался быстрее, чем любой другой инфицированный, — насторожился Эймос. — Как минимум вдвое быстрее, чем раньше.
Отто сморщился.
— А как насчет остальных? У вас есть имена и адреса тех, кто был здесь в это время или приехал потом?
Дэн кивнул.
— Полицейские взяли у всех удостоверения личности, права, регистрации, адреса мест работы.
— Кларенс, — попросила Маргарет, — нужно сделать так, чтобы Мюррей направил агентов к каждому из тех людей. Они у всех должны взять мазки.
— Слушаюсь, мэм. — Кларенс уселся в третье кресло и схватил телефон.
— Марго, — сказал Эймос, — болезнь ведь не инфекционная.
— Она не передается от хозяина к хозяину, — поправила Маргарет. — Но, если помнишь, Макмилланы заразились позже. Какой бы ни был вектор-переносчик болезни, он может быть стабильным, ложиться на одежду или волосы. Судя по фотографиям, болезнь претерпела изменения. По крайней мере, в определенной степени, и теперь, насколько нам известно, может стать заразной.
Эймос кивнул.
— Как говорится, береженого бог бережет.
— Все в точности соблюдали процедуры биологической безопасности, — повторил Дэн. — Мы относились к заразе так, как будто это был штамм геморрагической лихорадки Эбола, который вполне мог заскочить к вам в штаны, окажись вы недостаточно внимательны. Кстати, останки господина Джуэлла находятся в Трейлере B. Каждая часть одежды помещена в отдельный биоконтейнер.
Отто положил телефонную трубку и украдкой посмотрел на Эймоса.
— Ставлю двадцатку на то, что доктор Дэн поместил каждый носок в отдельный пакет.
— Идет! — кивнул тот.
Дэн улыбнулся.
— Я даже подписал пакеты для носков: правый и левый. Сожалею, доктор Хант.
— Называйте меня просто Эймос, невероятно прилежный и мелочно-дотошный молодой человек.
С этими словами Эймос вытащил из кармана свернутую двадцатку и, не отрывая глаз от экрана, протянул Отто.
Молодой доктор, видимо, произвел впечатление на Маргарет.
— Для тех, кто понятия не имеет, что происходит на самом деле, ты проделал просто адскую работу, Дэн, — сказала она. — Все говорит за то, что мы теперь сдвинемся с мертвой точки. Покажи мне теперь фотографии останков девчонки.
Чэпмен с удивлением посмотрел на нее.
— Разве вы не получали информацию, пока летели сюда?
Маргарет покачала головой:
— Нет, конечно. Ведь на всем пути соблюдалась тишина в эфире. А что? Что с трупом дочери?
— Нет никакого трупа. Девочка жива, — растерянно ответил Дэн. — Она помещена в герметичную камеру.
ГДЕ ТЫ, БОГ? ЭТО Я, ЧЕЛСИ!
Происходил разговор.
Один из собеседников находился на расстоянии сорока миль над поверхностью Земли, прямо над больным дубом на заднем дворе у Родригеса Чуи.
Другим собеседником была Челси Джуэлл. Девочка находилась у себя в спальне. Слева от нее покоилась целая куча больших и маленьких кукол. С правой стороны была куча поменьше. По ходу разговора девочка брала куклу из кучи слева, снимала с нее всю одежду, усаживала к себе на колени и рисовала на ней что-то синим маркером.
Она рисовала маленькие треугольники.
Они были такие симпатичные!
Закончив с одной куклой, она положила ее в кучу справа, после чего взяла из левой кучи другую куклу.
— Чонси, а тебе нравятся хрустящие батончики мороженого?
НЕТ, У МЕНЯ НИКОГДА ТАКИХ НЕ БЫЛО. Я НИКОГДА ИХ НЕ ПРОБОВАЛ.
— О! — удивилась Челси. — А чем же ты питаешься?
Для того чтобы дать ответ, Орбиталу пришлось задействовать дополнительные ресурсы. Будучи предметом неодушевленным, он обладал безграничным терпением и мог слушать Челси сколько угодно. И это хорошо, потому что вопросы девочки и в самом деле казались нескончаемыми. Чаще всего он просто не знал, что ответить. Он уже накопил определенный объем информации от треугольников, которые общались со многими человеческими носителями. Однако установление четких ассоциаций между произносимыми словами и фактами пока отнимало много времени…
Я ПИТАЮСЬ… СИЛОЙ ТЯЖЕСТИ.
— Надо же! — сказала Челси. — А это действительно вкусно?
Орбитал упорно трудился, стремясь вникнуть в смысл этого слова и заодно отыскать для себя нужный эквивалент. Объект понял, что оно напрямую связано с употреблением пищи. Было просмотрено и проанализировано множество сохраненных в памяти картинок с жареными цыплятами, шоколадом, пирогами, пюре, салатами. Вот что она имела в виду! Удовольствие от приема той или иной пищи. Без гравитационных процессоров Орбитал просто упал бы на Землю, поэтому он выбрал нужное определение и дал ответ.
ДА, ЭТО ОЧЕНЬ ВКУСНО.
— Чонси, — воскликнула Челси. — А кто у тебя любимый игрок в «Дейтройт Пистонс»?
НЕ ЗНАЮ.
Челси заморгала.
— Чонси, а ты кто, бог?
Орбитал прокручивал миллионы изображений. Пожилой человек с большой белой бородой. Молодой человек с длинными волосами и короткой коричневой бородкой. Сияние над головой. Любовь. Ненависть. Сверхъестественное вмешательство в человеческие жизни. Наказание. Гнев. Истребление. Орбитал сравнил перекрестные ссылки на эти образы с эмоциональными реакциями человека и определил, что это нечто такое, что в потенциале может мотивировать и направлять организмы-носители.
ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛА, ЧТО Я — БОГ?
— Ну, потому что ты умеешь мысленно разговаривать со мной. Люди так не могут.
А ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ О БОГЕ, ЧЕЛСИ?
Челси пропела:
— Иисус любит меня, это я знаю, потому что так учит Библия. Мы ходим в церковь почти каждое воскресенье. Я люблю Бога, потому что Бог любит меня.
Орбитал вызвал из хранилища новую порцию картинок. Он исследовал сигналы, поступающие из мозга Челси, когда девочка говорила о Боге и Иисусе. Да, это очень сильный мотиватор.
ЧЕЛСИ, ЕСЛИ БЫ БОГ СКАЗАЛ ТЕБЕ СОВЕРШИТЬ ЧТО-ТО ПЛОХОЕ, ТЫ БЫ ПОСЛУШАЛАСЬ?
Девочка перестала раскрашивать очередную куклу. Она впилась взглядом в стену, немного наклонила голову и задумалась.
— Папа иногда говорит, что Бог нас проверяет, но он любит нас и не стал бы просить сделать что-нибудь дурное. Поэтому если Бог попросит меня о чем-нибудь, это не может быть плохо. Я обязательно послушаюсь и все сделаю.
ДА.
— Что «да»?
ДА, Я — БОГ.
— Надо же! — удивилась Челси. — Как здорово! А мне можно все еще называть тебя Чонси?
ДА.
Челси подняла куклу и принялась рисовать синие треугольники.
— Чонси, что тебе больше нравится — «Сникерс» или «Твикс»?
Орбитал продолжал терпеливо отвечать на все ее вопросы.
Дверь в комнату медленно открылась, и в проеме показалась голова мамы.
— Челси, дитя мое, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответила девочка.
Она взяла еще одну куклу и сняла с нее одежду.
— Чем это ты здесь занимаешься?
— Рисую треугольники на куклах и разговариваю с Чонси.
— А-а, — протянула мама. — Со своим новым особенным другом по имени Чонси?
— Угу, — сказала Челси, нарисовав треугольник на лбу у куклы. Очень красиво.
— И о чем же ты с ним говоришь?
— Да так, — ответила она. — О цветах, о моем розовом платьице, о мультиках, о баскетболе, о гравитации, о мороженом, о Боге, о куклах и…
— Хорошо, моя милая, — сказала мама, перебивая Челси. Она даже немного посмеялась. Правда, дочь не поняла, что тут смешного.
— То есть ты все время беседуешь с Чонси, — задумчиво повторила мама. — И решила изрисовать все куклы маркером? Смотри, не испорти их, милая.
