Наследовавший кафедру Бутлерова В. В. Марковников вспоминает, что еще много лет спустя после ухода Бутлерова у старых сотоварищей Александра Михайловича вырывались грустные восклицания по поводу какого-нибудь инцидента:
— Этого не случилось бы, если бы среди нас был Бутлеров!
Руководимая Бутлеровым группа прогрессивной профессуры при нем умела отражать многие покушения реакционного начальства на права и положение высшей школы. Да и консервативная группа профессоров не проявляла себя при Бутлерове так прямо, резко и грубо, как стала она действовать после него. В. В. Марковников вспоминает, что даже Соколовский, подав свою жалобу, приходил к Бутлерову в лабораторию и заверял его в своем уважении и в том, что, жалуясь на совет, он ни в каком случае не возлагает вины на Бутлерова.
С уходом Бутлерова руководство университетом перешло в руки реакционной профессуры, поддерживаемой попечителем. Правда, одновременно с избранием Бутлерова профессором Петербургского университета в Казани происходили выборы П. Ф. Лесгафта (1837–1909) на кафедру анатомии. Крупный ученый, педагог и общественник, Петр Францевич Лесгафт, последовательно боровшийся с существующим строем всю свою жизнь, как политическая фигура, мог, конечно, импонировать прогрессивной группе не меньше Бутлерова, но его пребывание в Казани было весьма непродолжительно, а ему, как пришельцу, надо было еще время, чтобы сблизиться с казанцами и завоевать их доверие и симпатии.
Глава пятая
ГЛАВА ШКОЛЫ РУССКИХ ХИМИКОВ
1. ШКОЛА БУТЛЕРОВА
Бутлеров явился в Петербург в годы блестящего расцвета русской научной мысли. Петербург становился центром научной жизни и стягивал к себе лучшие силы из провинциальных университетов.
Когда в 1868 году, с переходом «дедушки русской химии» А. А. Воскресенского в Харьков, на должность попечителя Харьковского учебного округа, в Петербургском университете освободилась кафедра химии, Д. И. Менделеев обратился к Бутлерову с предложением занять эту кафедру. Бутлеров согласился. Менделеев вошел в совет университета с предложением об избрании Бутлерова.
Характеризуя своего кандидата, Менделеев писал:
«А. М. Бутлеров — один из замечательнейших русских ученых. Он русский и по ученому образованию и по оригинальности трудов, ученик знаменитого нашего академика H. H. Зинина, он сделался химиком не в чужих краях, а в Казани, где и продолжает развивать самостоятельную химическую школу. Направление ученых трудов А. М. не составляет продолжения или развития идей его предшественников, но принадлежит ему самому. В химии существует бутлеровская школа, бутлеровское направление. Не возьмусь перечислить все труды знаменитого собрата по науке и постараюсь выставить положение его ученого направления в современной истории нашей науки…»
Передав вкратце смысл и содержание основных работ Бутлерова, Менделеев писал дальше:
«Все открытия его истекали из одной общей идеи: она-то и сделала школу, она-то и позволяет утверждать, что имя его навсегда останется в науке. Это идея так называемого «химического строения». В 1850-х годах революционер химии Жерар низверг все старые кумиры и двинул науку эту на новую дорогу. Он достиг этого, отказавшись от мысли проникнуть во внутреннее, атомное строение вещества, как стремились к тому Берцелиусы и Либихи. С новыми важными выводами и понятиями, введенными Лораном и Жераром, весь запас химических знаний обновился и обогатился. Снова, однако, потребовалось, при богатстве новых сведений, итти далее Жерара. Как только открыты были многоатомные спирты, реакции продуктов металепсии, и появились понятия о пределе, стало ясно, что жераровское учение должно было развиваться далее. Тогда возродилось несколько отдельных направлений, и вот между ними-то почетное место принадлежит направлению Бутлерова: он вновь, путем изучения химических превращений, стремится проникнуть в самую глубь связей, скрепляющих разнородные элементы в одно целое, признает за каждым из них врожденную способность вступать в известное число соединений, а различие свойств приписывает различному способу связи элементов. Никто не проводил этих мыслей так последовательно, как он, хотя они и проглядывали ранее».
Приезд в Петербург такого выдающегося деятеля науки, как Бутлеров, ожидался в научных кругах с большим интересом. Научная общественность Петербурга могла его оценить и предоставить ему все возможности развивать свою деятельность.
Изучение естественных наук в России к этому времени сделало огромные успехи.
Перед приездом Бутлерова состоялся в Петербурге первый съезд естествоиспытателей. Съезд явился эпохою в истории естественных наук в России. Он широко популяризировал результаты развития естествознания в России, достижения которого иначе для многих оставались бы еще долгое время скрытыми. Съезд подвел итоги деятельности русских естествоиспытателей и положил начало ряду новых научных обществ. Одним из первых было, создано химическое общество, объединившее под председательством H. H. Зинина всех русских химиков и с первых же лет развернувшее энергичную деятельность. Обществом начато было издание знаменитого впоследствии «Журнала Русского химического общества», заменившего журнал Соколова и Энгельгардта, который издавался в 1859–1860 годах.
Быстрым и успешным развитием своей деятельности в первые годы общество было обязано энергии своего председателя.
К этому времени Зинин прекратил чтение систематических курсов в Медико-хирургической академии, оставаясь здесь лишь в специально для него придуманном звании «директора химических работ» — руководителя лабораторных занятий студентов.
В то же время Зинин всецело отдается новой заботе — организации химической лаборатории Академии наук вместе с Ю. Ф. Фрицше.
Бутлеров нашел своего учителя как будто совсем не изменившимся: с неизживаемой страстностью и живостью говорил Николай Николаевич о своих работах, начатых в новой лаборатории, о «бутлеровском направлении» в химии, о расцветающей русской науке. Попрежнему, разве лишь с бóльшим гневом и ненавистью, отзывался он о немцах, с которыми вел борьбу в Академии, с прежней же горячностью обрушился на Бутлерова за курение табака, не преминув взять с него слово, и тоже не в первый раз, бросить скверную привычку.
После свидания с Зининым Александр Михайлович почувствовал себя в Петербурге своим человеком.
Первую свою лекцию в Петербургском университете Бутлеров прочел 23 января 1869 года. Аудитория была переполнена. Присутствовали не только студенты-химики, но и студенты других факультетов. Можно было увидеть в аудитории и известных петербургских профессоров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
