Прибежал капитан, и мы стали готовиться к прорыву. Кое-как натянули гитлеровские мундиры, надели каски и стали походить на захватчиков. Тем более, что уже начинало темнеть, а в сумерках отличить нас от настоящих немцев было достаточно трудно. Капитан уселся за руль, я в коляску с пулеметом, и мы рванулись в неизвестность. Хотя и представляли, что с нами может произойти.
Уже совсем стемнело, когда мы подъехали к мосту. На этой стороне надо действовать тихо и аккуратно, иначе нам отсюда уйти не дадут. Поэтому, как только к мотоциклу стал приближаться часовой, я сразу же выпрыгнул из коляски и пошел в караулку, махнув ему рукой что-то неопределенное. Краем глаза заметил — немец подошел к мотоциклу, а Ванька молча указал ему на колесо. Фашист нагнулся, а капитан нанес ему по голове сокрушительный удар гранатой, и немец аккуратно распластался на земле. И все, привет родителям! После этого я, уже спокойно, зашел в караулку, где два немца сидели за столом и ужинали. Что же, придется вам аппетит подпортить, господа хорошие. Я направил на них автомат и жестом приказал подниматься. Один было дернулся, но моя финка тут же осталась торчать в его глотке, и он с грохотом повалился на пол. Второй бессмысленно таращился на меня и мычал что-то невразумительное. Я ударил его автоматом в рыло, он закрылся руками и опустился на лавку. А перед моими глазами вдруг встало лицо замученного Спиридоновича. Я выдернул финку из горла первого убитого и, без всякого зазрения совести, прирезал фашиста, как свинью. Как говорится, тем же концом по тому же месту!
В это время зазвонил телефон. Я разбил его ударом рукоятки автомата, пулей вылетел из караулки и заскочил в коляску:
— Гони!
Ванька газанул, и мы помчались через мост. А на другом берегу возле шлагбаума уже стоял вооруженный часовой. Медлить было нельзя, и я резанул его пулеметной очередью. Немец упал, а я крикнул Ваньке:
— Стой!
Тут же из будки выскочили два немца, но они успели сделать только по три шага и завалились, сраженные длинной очередью. Я стукнул капитана по руке:
— Давай к будке!
А потом добавил:
— И патроны забери у этих…
Я заскочил в караулку, уничтожил телефон, нашел фонарик и достал карту:
— Вань, иди сюда!
Капитан тут же прибежал:
— Что такое, Вить?
Я показал ему карту:
— Отсюда уходим пехом. Вверх по течению, вдоль реки. Через пару километров там начинается густой лес. Искать нас будут на востоке, а мы пойдем севернее. Думаю, что удастся облапошить немцев на какое-то время. А там посмотрим. Вперед!
Мы выскочили из будки и, общими усилиями, столкнули мотоцикл в реку. Потом сбросили немецкие френчи, прихватили свои мешки и бегом рванули вдоль реки, поближе к лесу. Уже ничего не было видно, когда перед нами показались деревья, двигаться стало намного труднее. Поэтому мы прошли вглубь леса еще с километр и остановились. Рухнув на землю, я ошарашил Ваньку:
— Все, капитан, немного осталось нам.
Он недоуменно посмотрел на меня, как на придурка, но я пояснил:
— В смысле, что идти недалеко. Чувствую, скоро выйдем к нашим. Где-нибудь через недельку. Если раньше нас не прихватят.
Ванька успокоился, вытянулся во весь рост и мечтательно произнес:
— Ничего, лейтенант, все получится.
Отдыхать решили, все же, по очереди, по два часа. Устали очень, могли и прошляпить погоню. Хотя, ночью нас никто ловить не будет, неизвестно же, в какую сторону мы подались. Поэтому, в конце концов, решили ночевать полноценно, силы нам завтра пригодятся.
45
Когда я проснулся, капитана рядом не было. Его вообще не было видно, а вот вдали слышались чьи-то осторожные шаги. Я подтянул автомат и залег за толстым стволом осины. Вот между деревьев мелькнула какая-то черная точка. Я присмотрелся внимательнее, ба, так это же танкистский шлем, а в нем Ванькина голова. Я отполз от места ночлега и притаился, Ванька подошел и стал тревожно озираться по сторонам. Пришлось негромко свистнуть, Ванька повернулся, а я медленно произнес:
— Тра-та-та! Все Ваня, ты покойник!
— Да ладно тебе, Вить!
— Да ничего не ладно! Ты, Ваня, больше так не делай. Ведь я мог тебя и шлепнуть!
— Ну, так, не шлепнул же!
— Скажи спасибо, капитан, своему шлему. Это его я сначала узнал, немецкие танкисты в лесу шляться не будут, особенно в это время. И еще вот что! Когда уходил, надо было разбудить меня, а то я уже обо всем передумал. Это тебе на будущее, понял?
— Да ясно все, лейтенант. Уж больно ты сладко спал, вот я и решил тебя не беспокоить.
— Ладно, куда ходил-то?
— Да дал небольшой кружок, осмотрелся.
— Ну, и что высмотрел?
— Ничего, один лес кругом!
— Хорошо, хоть не заблудился. Ладно, хватит об этом, давай перекусим, и вперед!
Немного пожевали и быстрым шагом потопали на восход солнца. Раннее утро и свежий воздух влили в нас необычайную бодрость, поэтому мы прошагали до полудня, ни разу не остановившись. Вышли к небольшому лесному озерку с болотистыми берегами, здесь и решили сделать привал. Без опаски разожгли костерок, правда небольшой, и приготовили нехитрую еду. Потом прилегли отдохнуть, и я сказал капитану:
— Такими темпами скоро и к своим выйдем. Как думаешь, Вань?
— Обязательно выйдем. Если только они не бегут быстрее, чем мы.
— Ну, это ты уже загнул, капитан! Круче некуда! Давно уже, поди, очухались.
Но Ванька стоял на своем:
— Конечно, ты вот уже сколько играешь в эти догонялки, а догнать никак не можешь.
— Так мы здесь, в лесах, ничего не видим. А я уверен, что немцу прикурить, все-таки, дают.
— Давать-то дают! Но что-то огоньку маловато, чтобы немец жара не выдержал.
— Да ладно добавим еще. Да так, что у них из задницы дым повалит, как из паровозной трубы! И с таким же звуком!
Ванька не выдержал и разулыбался:
— А вот это точно, лейтенант. Так и будет!
Потом сказал, без всякого перехода:
— Послушай, Вить. Мы-то чего спорим? Давай лучше искупаемся, а то воняет от нас хуже, чем от козлов.
— Да ты, Вань, оказывается, крупный специалист по козлам.
— С чего ты взял?
— Да вот я с козлами дела не имел никогда, поэтому не в курсе, чем они воняют.
Ванька вконец развеселился:
— Да и я тоже не имел! Это я так, к слову.
И сразу же перескочил на другую тему:
— Кстати, а родом откуда, Вить?
— Да мы уже почти пришли, калининский я. А ты?
— А я куйбышевский. А что, мы и, правда, подходим к твоей родине?
Я вздохнул и, с сожалением, сказал:
— Хорошо бы, но не получится. Мы сейчас где-то на Смоленщине, а ко мне нужно севернее идти.
— А может, повернем?
— Нет, только время потеряем. Ладно, давай мыться, а то разболтались не по делу. Только по очереди, я же тебе рассказывал, как меня связисты прихватили.
— Хорошо, жребий?
— Конечно!
Первым идти выпало капитану, мне даже завидно стало. Он плескался и радовался, как ребенок. Я еле-еле дождался своей очереди и тоже вволю покувыркался в теплой водичке, и с большой неохотой вылез на берег:
— Вот это да, Вань! Как будто тонну грязи с себя смыл, так хорошо стало.
— А что, лейтенант! Может, сегодня больше не пойдем? Нам вчера и так досталось выше крыши.
— Да нет, Ваня! Идти надо, прохлаждаться потом будем.
— Я просто так предложил. Конечно, пойдем.
— Слушай, Вань. Я вот, что хотел тебе сказать…
Тут я немного замялся, а Ванька стал наседать на меня:
— Чего замолчал? Давай, договаривай!
— Так вот, капитан! Когда придем к своим, то насчет своего плена ты помалкивай, мало ли что!
— Ну, и что! Я же не остался в плену и прорвался к своим!
— Ты только не забывай, Ваня, где наши, а где немцы. Наши сейчас злые, и с предателями у них, явно, разговор короткий.
— Да какой же я предатель?
— А с тобой особо никто разбираться не будет. Был в плену, значит, предатель. А в плен у нас народу попало порядочно, мне пришлось это увидеть. Потом доказывай, без сознания ты был, или сам ручки поднял.
— Ты и в самом деле думаешь, что свои могут шлепнуть?
— Да не знаю я, Вань. Смотря, куда попадешь. И как себя поведешь. Я же вот тут, с тобой сижу. Откуда я могу знать все точно? Я просто предполагаю, что с нами может быть. А может, все и обойдется. Но надо готовиться к худшему, тогда это не будет большой неожиданностью. В общем, стой на своем — выхожу из окружения, и баста!
— Понятно все, Вить. Ну что, пойдем?
— Пошли, а то болтаем много в последнее время. А болтун — находка для шпиона, ха-ха!
Мы быстро собрались и тронулись в путь. Сегодня, вообще, денек выдался какой-то легкий, особенно после купания. Поэтому и двигались мы и спокойно, и быстро, как в турпоходе. Только поход этот был слишком кровавым и опасным, особенно в последнее время. Но сегодня нам выпала полная благодать, до вечера мы отмотали порядочное расстояние и стали устраиваться на ночлег. Даже не поленились соорудить небольшой шалашик, да развести костерок. Надо было подсушиться, по пути нам пришлось пересечь две небольшие речушки.
