Еще через неделю мы определились с домом. Макс выбрал коттедж на окраине Анапы. Живописное место, рядом с морем и в то же время и с цивилизацией. Строение в два этажа вполне прилично смотрелось на фотографиях, выложенных в интернете. По описанию следовало, что требовался ремонт внутри, а наружные стены и, правда, радовали глаз. Дом был окружен обширным садом и защищен высокой каменной стеной от посторонних глаз.
Оставалось сделать личный осмотр, этим мы и занялись, когда прибыли на место. Мне понравилось все. Но Макс решил, что жилище еще не готово для нашего проживания в нем. Поэтому нанял целую бригаду строителей, как только оформил на меня эту собственность. Пришлось еще некоторое время пожить в гостинице. В общей сложности понадобилось с месяц, чтобы Макс посчитал возможным начать приобретать мебель и прочие необходимые вещи. Сам он с интересом руководил ремонтом, и поэтому мы почти каждый день бывали в нашем «гнезде». Это он так называл наше новое жилище. Мне больше нравилось слово «дворец», хоть это было и не очень скромно с моей стороны.
Так или иначе, но настал день, когда мы окончательно переехали на жительство в новый дом. Это были яркие и добрые дни. Я просыпалась по утрам и счастливо потягивалась. Потом выпархивала из кровати и спешила в сад побродить немного и понаслаждаться утренней свежестью затененных дорожек. Особое мое впечатление от деревьев, цветущих кустарников и лужаек объяснялось еще и тем, что сама немного приложила к их красоте руку.
Оказалось, что у меня была тяга к ландшафтному дизайну. Я с удовольствием копалась в земле, занималась пересадкой растений, стрижкой газона и прочим трудом, приятным и необременительным. Макс наблюдал за мной с усмешкой, но высказывался по-доброму о моем старании придать саду экзотический вид. Даже сам предложил несколько раз помочь мне в некоторых случаях и охотно выполнял просьбу заезжать в городе на рынок за саженцами и цветами.
Жизнь начала течь в устойчивом русле. Распорядок дня был прост и, по большей части, однообразен. Но мне ничего другого и не требовалось. Я занималась собственным хозяйством: уборка, готовка, копошилась в саду. Макс усмотрел некоторые недоделки в доме и иногда брался за инструмент, чтобы проявить себя умелым хозяином большого дома. Еще за ним была поездка в магазин за покупками. Вообще-то, тот находился недалеко, надо было пройти всего-то с десяток домов вдоль по улице. Но не Максу. Тот заводил машину и катил на ней, чтобы принести в дом пусть, хоть один батон хлеба. В одну из своих поездок вернулся с лохматым псом за компанию.
– Смотри, жена, кого я тебе привел.
Сам Макс въехал уже во двор, а гора клочкастой спутанной пестрой шерсти, из которой только и выглядывал что нос и алый язык лопатой, скромно осталась сидеть на улице.
– Представь, это недоразумение привязалось ко мне у магазина. Местные аборигены сказали, что это Шарик, и он всегда там околачивается и занимается попрошайничеством. Я дал ему кусок колбасы, и вот вам результат: приплелся следом за мной сюда.
– Наверное, не наелся, – посмотрела я на крупного зверя с сомнением. – Шарик, заходи. Я покормлю тебя кашей.
– Станет он есть такую чушь, после копченой колбасы! Только блох нам в дом натащит.
– Я поставлю ему миску во дворе.
– И тогда он уже никогда не уйдет от нас, если распробует твое угощение.
– Что ты тогда хочешь, чтобы я сделала? Ведь, это ты сам его привел.
– Не привел. Он увязался за мной.
– Ладно. Ты не причем. А мне, что с ним делать?
– Кинь ему что-нибудь за забор. На этом и точка.
Макс достал сумки из багажника и понес их в дом. Я побежала на кухню за ним, чтобы поискать, что подходящее. Но когда вернулась во двор с парой сосисок в руке, пес уже проник на нашу территорию и сидел копилкой рядом с крыльцом.
– На, ешь.
Мое угощение быстро исчезло в огромной пасти, он только разок и облизнулся. После чего, вздохнул и прилег на декоративную плитку, не сходя с места.
– Макс, кажется, эта собака решила жить с нами, – закричала я, повернув голову в сторону входа в дом. – Ты не знаешь, у этого чуда есть хозяева?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Кто его знает? Я не выяснял, – он показался на крыльце. – Только, если решишь оставить его, надо что-то сделать с его шерстью. Она совершенно спутана и грязна. Не пес, а ходячий источник инфекции.
– Спасибо, Макс! – кинулась я к нему на шею, чтобы поцеловать. – Ты же знаешь, как я люблю животных.
– Еще бы!
Макс не сразу выпустил меня из объятий, желая, чтобы подольше доказывала ему свою благодарность. Я не имела ничего против этого, оттого простояли в обнимку на крыльце довольно долгое время, а потом он отнес меня в спальню, чтобы еще немного побыть ближе друг к другу. Когда, наконец, вышли снова из дома, у меня были опасения, что собака нас не дождалась и убралась восвояси. Ан, нет. Лежала в тени виноградной лозы, всей позой давая понять, чтобы его не беспокоили, пока решил здесь вздремнуть.
– А что, если приведем его в порядок? – с энтузиазмом воскликнула я, берясь за ножницы, оказавшиеся, весьма, кстати, и лежали на столике, рядом с крыльцом.
– Я тебе помогу, – засучил Макс рукава рубашки, накинутой им на плечи. – Подстрижем это недоразумение, а потом, как следует, вымоем.
Вечером мы пили чай на открытой террасе с видом на море. Но оно меня в тот вечер занимало мало. Мои глаза косили в сторону двора, который тоже был хорошо виден с высоты второго этажа.
– Не получи косоглазие, милая, – посмеивался надо мной Макс, но сам тоже, нет-нет, да и посматривал, как там Шарик, который теперь стал Лысиком.
Пес после наших стараний уменьшился в размере в два раза, оставшись совершенно без шерсти. Зато, у него появились на морде глаза, крупные и карие, и два огромных уха на голове. Размер собаки нас не огорчил, он и так остался довольно крупным, с рослого спаниеля, примерно. Экзекуцию принял стойко: не огрызался и не вырывался. Теперь же был занят обживанием матраца в понравившемся ему месте под плетьми винограда. Только нет-нет, да принимался почесываться. Но это так, с непривычки, что остался без шерсти.
– Ты рада, Алекс? – накрыл Макс мою ладонь своею и тихо ее сжал.
– Очень.
– Это хорошо. И что собака появилась в доме, тоже. Мне будет спокойнее уезжать. Все не одна здесь останешься.
– И когда, тебе надо собираться? – мое хорошее настроение резко стало улетучиваться.
– Завтра еще побудем вместе, а там в путь.
– Макс…
– Тихо, Алекс. Я все еще прежний Макс. И я так зарабатываю на жизнь. На нашу с тобой дальнейшую жизнь. Меня не переделать. Смирись. Занимайся садом, собакой. Там еще, что придумаем. Так и проживем.
– Но я только…
– Уймись, я сказал! Не порть вечер. А знаешь, что? Пойдем, искупаемся перед сном. Вода сегодня теплая, будет приятно поплавать. Ты как на это смотришь?
– Можно, – вздохнула и принялась смотреть вдаль, в бескрайние морские просторы.
Он уехал, как и обещал, через день. Сказал, что дело, на этот раз, совсем простое. Больше месяца не займет. И, правда, вернулся ко мне через три с половиной недели. Выглядел бодрым, только все повторял, что дико соскучился, и что я, негодяйка такая, своего начинаю добиваться, его все время тянуло в этот дом на берегу моря, чтобы слушать вместе со мной пение птиц и плеск волн. Еще посмеялся, что не стать ли ему плотником, рыбаком или еще кем, чтобы все время быть рядом и не надо было никуда уезжать. Я засматривала в его глаза и находила там веселых чертенят. Это уже было значительной моей победой, потому что ранее частенько видела черную бездну.
Около месяца прошло в спокойствии, а потом стала замечать, что Макс напряжен и задумчив. Знала, что спрашивать о причине такого состояния бесполезно, только могла все испортить. Но дальше он только больше стал уходить в себя. А через еще несколько дней объявил, что должен уехать.
– Новое дело? – старалась не смотреть на него, когда не удержалась от вопроса. – Сложное?
