— Помню, помню, вы у графини Хаго выторговали мне аж два года жизни.
Ему явно не понравился глагол «торговать», употреблённый по отношению к нему. Теодоро поморщился, состроил вид оскорблённой добродетели, который ему не особо шёл, и сказал:
— Мне с таким трудом удалось убедить донью Хаго пойти мне навстречу, а ты говоришь об этом, словно я нанёс тебе жестокое оскорбление.
— Договором с моим врагом? — удивлённо приподняла я брови. — Разумеется, Ваше Величество, нанесли, даже сомнения нет.
— Не зря Уго считает тебя неблагодарной, — проворчал Теодоро.
Отвлекая меня болтовнёй, сам он не отвлекался и придвигался всё ближе. Движения давались ему всё легче, а сила, позволяющая мне его выставить, накапливалась всё медленней. Вставал вопрос: доберётся ли он до меня сегодня, или в следующий раз. В том, что доберётся, я больше не сомневалась. На всякий случай я попыталась отклониться назад и сразу почувствовала под спиной жёсткость стены.
— А за что мне благодарить Бласкеса? — удивилась я делая вид, что полностью поглощена беседой с Сиятельнейшим из Сиятельных кавалером. — На мой взгляд, он как раз сделал всё, чтобы меня подвести под монастырь.
— Не говори ерунды, Эстефания, под монастырь он подвёл донью Хаго, и то только для того, чтобы облегчить тебе жизнь. Правда, он надеялся, что ты окажешься умнее и воспользуешься моментом, но ты сделала неправильный выбор.
— Каким моментом и какой выбор? — заинтересовалась я, с трудом припоминая намёки королевского мага, которыми он щедро разбрасывался в тюрьме. Столь же щедро, как и оскорблениями. Последние запомнились куда лучше первых.
Похоже, Бласкес хотел чего-то от прежней Эстефании, но она либо оказалась недогадливой, либо предпочла удрать, обменявшись со мной телами и оставив свои проблемы мне.
— Эстефания, душа моя, я понимаю твою обиду, — проникновенно сказал Теодоро, явно не собираясь мне отвечать, — но над некоторыми вещам невластен даже я. Поэтому моё беспокойство о твоей судьбе растёт с каждым днём. Единственная возможность вывести тебя из-под удара графини Хаго — это моя защита, от которой ты упорно отказываешься. Дай мне руку — и все твои несчастья закончатся.
— И начнётся счастливая дорога к смерти, насколько я понимаю…
Боюсь, моя улыбка вышла несколько кривоватой, но всё равно необычайно вдохновила Теодоро.
— Главное же, счастливая, — уверенно сказал он. — А сколько кому отмерено, знает только Двуединый. Возможно, он меня призовёт куда раньше тебя, душа моя.
— Какие у вас пессимистичные мысли, Ваше Сиятельное Величество. Я, например, надеюсь, что Двуединый будет на моей стороне и отведёт мне куда больше времени, чем вы с доньей Хаго, поэтому — уходите!
Теодоро, который уже протягивал руку, чтобы меня цапнуть и потянуть к себе, потерял равновесие, опрокинулся на спину, и его потащило по полу, пару раз сильно приложив головой. Перед окном его перевернуло, и вылетел он сапогами вперёд, успев бросить на меня возмущённый взгляд, но не успев сказать ни слова.
Вылетел из моего сна не только он, но и я. Я подскочила на одеяле, чувствуя, как колотится сердце, и не веря, что удалось избежать ловушки в этот раз.
— Донья, что-то случилось? — обеспокоенно пропищал Бернар.
— Ничего. Пока ничего, — выдохнула я.
— Тогда вам стоит ещё поспать. Ночь ещё не скоро закончится. Сидеть и таращиться в темноту — последнее дело.
Я посмотрела на него, на одеяло, которое было свидетелем столь страшного для меня сна, потом опять на него.
— Бернар, а можно я вас обниму? — жалобно попросила я. — Иначе мне не уснуть.
Он смутился, но нырнул ко мне в одеяло, проворчав:
— Мне всё равно, где дежурить, донья.
Я прижала его к себе и почувствовала, как начинаю успокаиваться. Почему-то появилась уверенность, что сегодня до меня Теодоро больше не достанет. А завтра… Мало ли что случится завтра? Возможно, мурицийскому королю будет совсем не до меня. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
Глава 26
Утро выдалось прохладным, и у меня долго не появлялось желание не то что вылезти из-под тёплого одеяла, но даже нос из-под него высунуть. Одеяла были тёплыми, лёгкими и непромокаемыми. Продавец утверждал, что при изготовлении использовалась магия. Возможно, это было и так — моих знаний не хватало, чтобы подтвердить или опровергнуть это высказывание. Но мне было достаточно того, что они с блеском справлялись со своей задачей: утренняя роса так и осталась снаружи на одеяле, внутри было совершенно сухо. Подозреваю, что, если бы пошёл дождь, ко мне не просочилось бы ни капли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бернар так и лежал, прижавшись ко мне и прижмурив глаза. Я было решила, что он спит, но стоило мне шелохнуться, как он сразу встрепенулся и пропищал:
— Донья, не волнуйтесь, сеньор Рауль ещё далеко и даже не начинал к нам двигаться. У меня всё под контролем.
— Я даже не сомневаюсь, Бернар, — ответила я и погладила его по мягкой, шелковистой шёрстке. — Я вам очень признательна.
Конечно, он существо магическое, но всё равно живое. А живому существу приятны и похвала, и ласка. Глаза он прикрыл и распластался под моей рукой, лишь изредка приподнимая голову, чтобы его почесали между аккуратными круглыми ушками. Это было нужно и мне: ночные страхи окончательно отступили и перестали казаться страхами. Мне ли пугаться привидений и шастающих по чужим снам королей? Я гладила Бернара и всё больше уверялась, что я с такой ерундой непременно справлюсь. В конце концов, даже если Теодоро удастся меня вытащить, так я один раз от него уже сбежала, сбегу и второй.
В блаженном ничегонеделании мы с фамильяром провели ещё порядка часа, после сего я всё-таки встала, чтобы быть готовой к отъезду сразу, как подъедет Рауль.
Воду для умывания я выжала из воздуха. Зачем тратить драгоценную влагу из фляги, если при мне есть магия? Пить сконденсированную воду невкусно, но умыться ею — почему бы нет?
Перекусили мы остатками пирога, поскольку дружно решили, что нельзя дать ему испортиться. Пока он подозрительно не выглядел, но чем раньше мы его съедим, тем меньше вероятности, что с ним что-то случится.
Я свернула все одеяла в большой тюк, но на коня, точнее фуруса, водружать не стала, уселась на мягкую скрутку и заварила себе чай прямо в кружке. Бернар от чая отказался, грустно обнюхал оставшуюся от пирога бумагу и упрыгал в кусты, наверняка рассчитывая найти там себе десерт. И что-то мне подсказывало: десерт будет мясной.
Вернулся он, когда я уже допивала вторую кружку и отчаянно скучала. Из зрелищ была только дорога, по которой катили в город и из него разнообразные повозки. Фурусов было не так уж и много, основная масса лошадей двигалась относительно неторопливо, позволяя разглядеть во всех деталях и их, и повозки, и возчиков. Зрелище было не особо интересное: детали почти не отличались.
— Сеньор Рауль приближается к нам, — важно сообщил встрепенувшийся Бернар.
— Выдвигаемся к нему?
Я подскочила на ноги и ухватилась за тюк.
— Нет, мы договаривались: он сам до нас доберётся, по связи со мной.
Бернар запрыгнул на край тюка, намекая: сидеть надо с возможными удобствами. Я уселась рядом. Теперь на дорогу скучно смотреть не было: где-то там, пока далеко, едет Рауль и совсем скоро я его увижу.
Всадников на дороге было не так много, поэтому я появление принца не пропустила. Ехал он быстро, но к нам не свернул, проследовал дальше, только камушки из-под копыт полетели.
— Бернар, вы же говорили, что он прямо к нам по связи… — растерялась я. — А он проехал, словно мимо пустого места.
— Так и есть, я прямо к вам по связи с Бернаром, — рассмеялся Рауль. — Катарина, разве я могу проехать мимо вас.
Я повернула голову: Рауль удалялся. Но ещё один, точно такой же, стоял рядом и улыбался.
— Фантом.
— Он самый. До следующего города доберётся, его тоже проедет, а дальше ёмкости заклинание может не хватить.
