— Как ваш Бернар? — решила я опять сменить тему на более удобную. — Он выбрал такую милую форму.
— Необыкновенно деятельная персона, насиделся в заточении, сейчас навёрстывает. Обошёл весь город, уверен, что здесь чисто. Нахальный, самостоятельный, но иногда предпочитает притворяться маленьким и скромным, — Рауль улыбнулся с неожиданной нежностью. — Консультирует очень толково и знает рецепты, которые считаются утерянными в классической магии. Кстати, он обещал меня научить методике хождения по снам, которую использует Теодоро Мурицийский.
Улыбалась я ровно до того момента, как зашла речь о мурицийском короле.
— Он приходил ко мне буквально недавно. Сказал, что если я возвращаюсь в Мурицию и выхожу за него, он мне обещает два года жизни, если нет — умираю сразу, как до меня добирается тётя.
— Он блефует, — уверенно сказал Рауль.
— Мне так не показалось, — покрутила я головой.
— Графиня Хаго — ваша ближайшая родственница. Зачем ей убивать свою племянницу?
— Возможно, она не считает меня племянницей? — предположила я. — Я не знаю, что у неё в голове, но в своё время она не пожалела близкую подругу. С чего бы ей жалеть меня?
— Вы сейчас о чём, Катарина?
— О том, что будущая графиня Хаго провела ритуал, который забрал Сиятельность у её подруги. Та считает, что это случайность, но я уверена, это было запланировано. Нет, графиня Хаго меня жалеть не будет. Думаю, даже выбора не даст, как мне умереть.
— Вы предпочитаете вернуться в Мурицию и выйти за Теодоро? — уточнил Рауль.
Спрашивал он вроде бы даже равнодушно, но взгляд его словно заледенел.
— Я предпочла бы туда не возвращаться, — ответила я. — Но меня могут лишить права выбора, если вы понимаете, о чём я. Теодоро подбирается всё ближе. Графиня Хаго меня тоже в покое не оставит. Кстати, она уверена, что я была в Теофренийском университете, о чём сказала Теодоро. Но вы знаете, Рауль. — Я отпила глоток уже остывшего кофе, потому что в горле было совершенно сухо, после чего продолжила: — Мне кажется, что, если лишить её связи с фамильяром Эрилейских, с ней будет куда проще справиться.
— Помнится, речь шла о том, что вам рано или поздно придётся разобраться с собственным фамильяром, а не с тётей, — прищурился Рауль.
— Возможно, будет достаточно оборвать его связь с графиней Хаго и он начнёт подчиняться мне? — предположила я. — Не знает ли Бернар подобной методики?
— Даже если знает, для этого вам придётся иметь дело с самим фамильяром, а вы к этому не готовы.
— Но вы же мне поможете, Рауль? — улыбнулась я. — Я вам помогаю разобраться с Сиятельностью. Вы мне с фамильяром. Равноценный обмен, не так ли?
— Возможно, — уклонился он от прямого ответа. — Но что потом?
— Возможно, вернусь в Мурицию, не опасаясь ни тёти, ни Теодоро, — предположила я. — Если я решу эту проблему, то смогу больше не бегать и не прятаться. И не подставлять вас под войну с Мурицией. Я — очень хороший предлог для этой войны, знаете ли?
— Смотрю, Марсела с вами уже переговорила? — недовольно спросил он.
Теперь я знаю, зачем она ко мне заходила: предупредить, к чему может привести моё неразумное поведение. Но это я понимала и без теофренийской принцессы.
— Не успела. У меня тоже есть голова на плечах. Я неудобный соратник, Рауль, — признала я. — Вы, наверное, и сами неоднократно думали, что со мной делать после завершения всего этого.
— Мы могли бы вас прятать, сколько понадобится, — предложил Рауль. — Через какое-то время в Муриции появится новый герцог Эрилейский, и мне кажется, вас это не расстроит.
С этим я была согласна: не расстроит. Но меня расстроит нечто другое. И когда расстроит, я бы хотела быть как можно дальше от Теофрении. Мне всё сложнее было сохранять невозмутимость.
— Рауль, поверьте, я очень ценю, всё, что вы для меня делаете, но вы не сможете меня вечно прятать. Рано или поздно всё тайное становится явным. Я не хочу, чтобы вы пострадали.
— Катарина, возможно, мои слова покажутся вам высокопарными, но с некоторых пор я жизни не мыслю без вас, — неожиданно сказал он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На искренность нужно отвечать искренностью, поэтому я выдохнула:
— Я тоже, Рауль, я тоже. Но давайте честно признаем: во-первых, у нас с вами нет будущего, а во-вторых, Рауль, согласитесь, что вы влюблены не совсем в меня, и вы это прекрасно знаете.
Внезапно стало больно, потому что я отчетливо поняла, что как я ни пыталась вжиться в это тело, оно все равно оставалось для меня чужим, пусть и привлекательным для моего нынешнего собеседника.
— Вы неправы, Катарина, — начал было он, но я положила свою руку на его и твёрдо сказала:
— В любом случае, права я или нет, я хочу быть подальше от вас, когда вы пойдёте в Храм со своей избранницей.
В ресторан влетела взбудораженная Ракель, увидев нас, она резко успокоилась и пошла к нам уже приличным размеренным шагом, как положено воспитанной сеньорите. Рауль проследил за моим взглядом, тоже увидел мою подругу и сказал:
— Сейчас не время и не место для этого разговора, но мы вернёмся к нему позже. Когда решим обе наши проблемы.
— Доброе утро, сеньор Медина, — поприветствовала его подошедшая Ракель. — Кати, разве так можно? Я так испугалась, когда проснулась, а тебя нет. Ты должна была меня разбудить, а то я уже напридумывала себе Двуединый знает что.
— Ты выглядела такой измученной, что я, наоборот, старалась двигаться так, чтобы тебя не разбудить, — смутилась я.
— И прежде чем есть тяжелую пищу, нужно было посоветоваться с целителем, — продолжала возмущаться Ракель.
— Не переживайте, сеньорита Наранхо. Вашей подруге уже можно питаться нормально. Поверьте человеку, который неоднократно был на грани магического истощения.
Ракель села на свободный стул рядом со мной и жалобно сказала:
— Вот как так-то? Я буквально на секунду глаза прикрыла — и уже всё пошло наперекосяк.
— Не переживай. Уверена, если бы мне стало плохо — ты бы непременно проснулась. — Я заметила, что до сих пор держу руку на руке Рауля, смутилась и взялась за Ракель. — Но ты чувствовала, что со мной всё в порядке. А значит, мы уже можем выезжать, не так ли, Рауль? И как можно скорее решить ваши проблемы, чтобы перейти к моим.
— Сегодня — нет, — ответил он резко. — Завтра с утра, не раньше. Катарина, вам надо восстановиться если не полностью, то до приемлемого уровня, чтобы после применения магии не свалиться в горячке. Сегодня вам этим заниматься не рекомендуется категорически.
— И правильно, — поддержала его Ракель. — Совсем Кати себя не бережет.
К нам подошел официант и взял заказ теперь уже у неё. Как я заметила, после нашего разговора с Раулем аппетит пропал не только у меня, но и у него. Ракель это не коснулась, она хоть и выглядела уставшей, но уплетала за обе щёки. А я не могла не признать, что появилась она как нельзя кстати, потому что иначе мы с Раулем могли наговорить много лишнего друг другу.
Глава 24
Марсела всё-таки не удержалась и пришла ко мне лично проводить воспитательную беседу. Ракель она отправила в лавку за какой-то ерундой. Принцесса ласково улыбалась моей подруге, многословно сожалея, что приходится обращаться к ней по такой ерунде из-за необходимости придерживаться легенды о плохом самочувствии. Подруга уверила, что ей совершенно несложно и что она всё равно собиралась прогуляться, после чего сразу же убежала, а Марсела повернулась ко мне, и в её взгляде не осталось ни капли приязни.
— Катарина, нам нужно поговорить.
— Уверяю вас, Ваше Высочество, это лишнее, — ответила я.
— Увы, нет. Возможно, вы по молодости лет не понимаете, в какую яму пытаетесь сбросить мою страну, а возможно, вы делаете это намеренно, но знайте — я этого не допущу, — довольно зло процедила она.
Выражение «по молодости лет» из уст особы, которая была ненамного старше меня нынешней и уж точно младше меня прошлой, показалось забавным, но я подавила даже намёк на улыбку. Тем более что прозвучавшее дальше «мою страну» мне очень не понравилось. Словно Марсела уже насовсем сдвинула с места наследника Рауля и считала трон Теофрении своим. Возможно, конечно, что она ничего такого не имела в виду, но мне почему-то показалось именно так. Очень уж собственнически прозвучала фраза.
