звонить. Нам эту штуку хранить негде, — Полоз с сожалением оглядел то, что осталось от мусорного монстра, и позвонил специалистам.
Местные сотрудники спецотдела не удостоили ни Змей, ни Руслана ни единым словом кроме дежурного приветствия.
Руслану показалось, что спецотделовцы и Змеи знакомы, но и те, и другие знакомством не слишком-то довольны.
— Езжайте отсюда, — велел хмурый мужчина в тесном костюме. — Мы тут и с черепом, и с печатью сами разберёмся.
Змеи спорить не стали.
— Поехали к нам, — Кобра повернулась к Руслану, — подберём тебе что-нибудь из дядиных вещей.
Аспид кивнул:
— Не по размеру, но ничё.
— А мы с Ужиком ко мне тогда, — махнул рукой Полоз. — Да, всем по восемь баллов. Всё, все по домам.
Сенечка
7 мая
Посетительница вздохнула и сказала:
— Всё дело в Сенечке.
Руслан сразу представил попугайчика, но вряд ли встревоженная женщина лет сорока в строгом тёмно-синем пальто пришла бы сюда с заболевшей птицей.
Бьёрн выжидательно посмотрел на посетительницу, и она, ещё раз вздохнув, продолжила:
— Он сам не свой. Он... как бы это сказать... изменился.
Она печально посмотрела на Бьёрна.
— Ну знаете, стал другим...
— Каким он был раньше? — поинтересовался наставник, и Руслан в который раз поразился его терпению.
Женщина опустила глаза и уставилась на свои пальцы, нервно теребящие ремешок синей сумочки.
— Сенечка всегда хорошо учился. У него ни одной четвёрки с пятого класса! То есть одна была, в седьмом. Он очень переживал. Он всегда с удовольствием ходил к репетиторам и на дополнительные занятия. И ещё на уроки фортепиано, и на плавание. На шахматы.
Руслан мысленно пожалел этого Сенечку. Как, кстати, его полное имя? Называть человека Сенечкой Руслан не мог. Даже заочно и про себя. Семён? Арсений? Так вот, вряд ли он с удовольствием ходил на все эти занятия и учился на одни пятёрки.
— А сейчас он начал плохо учиться? — уточнил Бьёрн.
— Нет, что вы! — возмутилась женщина. — Он прекрасно учится. Золотую медаль точно получит. И пробники ЕГЭ написал лучше всех в школе.
— Тогда что изменилось?
— Вы, наверное, подумаете, что я чокнутая, но Сенечка стал лучше учиться. Легче! Отказался от репетитора по математике. А ему математика трудновато давалась. Всегда! Домашнюю работу быстрее делает, хотя задают им всё больше и больше. И потом он иногда на меня так смотрит... не знаю... как чужой. Как будто он меня не знает.
Последнюю фразу женщина прошептала, и Руслану стало не по себе.
— Я боюсь, что это вообще не мой сын! На девятое мая я его хотела, как обычно, к бабушке увезти, а он, вы представляете, сказал: “Нет, мама, не поеду”, представляете?! Он же бабушку любит, а тут такое...
Женщина всхлипнула. Достала из сумочки платок, решительно вытерла глаза и спросила:
— Вы мне поможете?
— Посмотрим, что можно сделать. Давайте ваш адрес, номер телефона и скиньте фото сына. И расписание его занятий: и школьных, и дополнительных. А мне надо будет вашу квартиру осмотреть. Кстати, полное имя сына как?
— Николаев Арсений Игоревич.
Когда посетительница вышла, Бьёрн сказал:
— Так, ученик, вот тебе расписание и адреса школы и всяких кружков-репетиторов — езжай и погляди, что там с этим Сене... Арсением. Проверь его незаметно, но ничего не предпринимай, понял? А я к этой дамочке домой поеду.
Руслан кивнул. Просмотрел расписание, отправленное наставником: так, надо будет ехать к школе. После пятого урока у Арсения плавание в спортивном центре, значит, он из школы пойдёт на остановку: судя по карте, ему шесть остановок надо проехать. Вот по пути на остановку и надо проверить его знаками, если на вид он покажется обычным человеком.
Руслан подъехал к школе номер 42 за пятнадцать минут до окончания пятого урока.
В толпе старшеклассников Арсений на первый взгляд ничем не выделялся. Высокий, худой, волосы тёмные, с рыжиной, светлые глаза. Аккуратно одет и причёсан. Пожалуй, эта аккуратность и отличала его от сверстников. А ещё он ни с кем не общался. Остальные парни и девушки болтали, смеялись, переругивались, а Арсений шёл молча. Но никаких щупалец, прозрачных ветвей или других видимых следов паразитов не наблюдалось. Парень поймал его взгляд и опустил голову, словно чужое внимание было ему неприятно.
Руслан с равнодушным видом прошёлся навстречу школьникам, у ближайшего угла повертел головой, словно ища номер дома, развернулся и медленно пошёл следом за Арсением и его одноклассниками.
Вскоре Арсений свернул к автобусной остановке. Руслан незаметно вынул складной ножик и, убедившись, что на него никто не смотрит, начертил в воздухе пару знаков. Совсем крошечных — лишь бы сигнал подали. Однако знаки, слабо блеснув, тут же растворились.
Руслан пожал плечами и отстал от “объекта”. Написал Бьёрну, что общая проверка ничего не показала. Тот в ответном сообщении велел возвращаться в их “офис”.
Руслан решил пройтись до следующей остановки: тепло, солнечно, гулятельно. Но стоило отойти в сторону — резко поднялся ветер, взметнув с асфальта и швырнув в лицо мелкий сор. Какая-то песчинка залетела в левый глаз, и Руслан принялся тереть его, мысленно ругая себя за желание прогуляться. Глаз слезился и чесался до самого офиса. Не хватало ещё какой-нибудь конъюнктивит подхватить!
Бьёрн пришёл минут через десять после ученика, с аппетитом поедая на ходу огромную шаурму.
— М-м-м, хорошо! — бодро заявил он, проглотив очередной кусок. — Я и тебе принёс. Будешь?
— Буду. Спасибо.
— И как там, кхм, Сенечка?
— Обычный парень, — задумчиво сказал Руслан. — Вроде как ничего подозрительного. Но вот на той свалке в Петуховке тоже вроде как не было ничего подозрительного.
Он уже рассказал наставнику о помоечном монстре. Оказалось, он называется большой свалочник. Заманивает людей шуршанием и шорохами, потом затягивает, как болото, и сжирает. Когда Руслан узнал, что внутри свалочника человек фактически жарится заживо, потому что температура там как в компостных кучах поднимается выше 60 градусов, его чуть не вывернуло. До сих пор думать об этом было жутко. Он положил шаурму на стол и спросил:
— А что в квартире?
— Ничего подозрительного, — хмыкнул Бьёрн. — То есть странноватая квартирка, конечно, особенно комната пацана, но не по нашей
