и с точки зрения эльфов с их законодательством, — неполноценная. Считается, что без вреда для психики перенести отсечение невозможно. Закономерен вопрос, почему они заговорили об этом только сейчас, а до сих пор её неполноценность никому не мешала, но он юридически ничтожен.
— И что вот из этого следует? — Шаиста взмахнула листом и протянула его собеседнице.
— Сложно сказать. Они не требуют ничего такого, что мы не можем позволить, больше того, всё это вполне укладывается в требования Старжской конвенции о правах военнопленных, которую мы еще до эльфов подписывали и подпись не отзывали. Юридическая дееспособность пленного там не играет никакой роли, и запросить всё это можно было без неё. И потому мне не нравится, что эльфы о ней заговорили. Вообще, повидаться бы для начала с этой… Халлелой. — Она усмехнулась.
— Какие-то определённые подозрения? — нахмурилась Великая Мать.
— Нет. Имя забавное, — легко пояснила собеседница. — По нему и не поймёшь, то ли из какого-то человеческого народа, то ли наше, то ли орочье, то ли ещё чьё-то…
— Очень похоже на троллье, мне попадалось что-то похожее, — легко подхватила тему Шаиста.
— Я тоже попыталась отыскать корни, но без толку. Древнее очень, много толкований и ни одного точного. Может, и правда — троллье. Иронично. Ну так что, я могу с ней встретиться? — вернулась она к теме разговора.
— Ею военные занимаются, — медленно проговорила Шаиста и лёгким щелчком по сигнальному кристаллу вызвала секретаря. — Напомни, завтра после встречи с Рабочим Сводом и горняками, кажется, было время?
— В час пополудни около получаса, ак-дара, — легко припомнил тот. — Вы думали оставить время в резерве, если не уложитесь с совещанием и если к кому-то останутся вопросы.
— Запиши на это время уважаемую Ашрафи. Приведут пленную эльфийку, имей в виду.
— Какие-то особые указания?
— Нет, сама распоряжусь.
Выделять время для эльфов Великая Мать, поколебавшись, не стала, пусть этим Внешний Свод и военные занимаются. Она и так шла на поводу собственного любопытства, желая взглянуть на пленницу, одного раза более чем достаточно.
* * *
— А повеселее расцветки не было? — ворчала Халлела, крутясь перед зеркалом. — Ты дикарь! Дикари должны любить всё яркое!
Шахаб стоял чуть в стороне, привалившись плечом к стене и скрестив на груди руки, и наблюдал за эльфийкой с лёгкой насмешкой. И с удовольствием, конечно: как бы она ни ворчала, а в бледно-зелёном летящем платье была хороша, цвет очень шёл к её рыжим волосам, золотым веснушкам и узорам на коже.
— Ты на официальный приём идёшь, это — классический фасон. Кто из нас высокородный эльф и должен понимать в таких вещах?
— Ты? — Халлела, нахмурив одну бровь, окинула его оценивающим взглядом. Огромный широкоплечий мужчина в чёрном сцаре на эльфа походил разве что цветом волос. Сомнительный аргумент. Но вкусы вызывали серьёзные подозрения.
— Только что дикарём был?
— Ты эльф-дикарь! — не сдалась она. — Откуда-то ведь ты знаешь о том, в каком виде заключённый должен являться высокому начальству!
— Гость, — упрямо поправил Шахаб и в один шаг оказался рядом с Халлелой. Поймал за талию, прижал к себе. — Ты — гостья.
— Ну вот, мало того, что бледная, еще и помятая! — вздохнула она, но из шайтарской охапки освобождаться не поспешила, наоборот, обняла в ответ, охотно прижалась щекой к широкой груди. — Но почему бледное-то?
— Официальными считаются пастельные тона. У вас.
— Это тебя Ярая просветила? — недовольно предположила Халлела. Орчанка была ей симпатична, но слишком часто попадалась на дороге. Это настораживало, потому что озвученные мотивы не убеждали. Орки хитрые, а эта еще и дипломат!
— Я сам читать умею, представляешь? — хмыкнул шайтар. — Да и успел приглядеться, когда во дворец ходил.
— Готова? — разрушил уютное мгновение голос Шада, вошедшего без стука.
— Я с вами! — Шахаб вскинул на него упрямый взгляд, и старший тяжело вздохнул.
— Кто бы сомневался. — Он ещё раз обвёл взглядом Халлелу, оправляющую платье, и рассеянно качнул головой. — Мать будет в ярости.
— А я предлагала хотя бы ограничительный браслет надеть! — Повилика недовольно покосилась на младшего шайтара.
— Твоя жена передумала? — проигнорировал её ворчание Шахаб, взял эльфийку за руку и потянул к выходу.
Шад никак не прокомментировал чужие нежности и шагнул к двери — снаружи ждал портальщик.
— Она не придумала убедительного предлога, — хохотнул он. — А просто явиться поглазеть… Мать точно рассердится. Пришлось обещать пересказать в лицах.
Портальщик оказался исполнительным и нелюбопытным, и через мгновение новые посетители оказались на портальной площадке перед дворцом.
— Надо было всё-таки надеть браслет. И чего попроще, — продолжила ворчать Халлела.
— Не бойся, тебе понравится! — ехидно заверил Шахаб. — Потом. Может быть.
— Не знаю, откуда ты почерпнул эту мысль, но тебя там обманули. Шутка, повторённая дважды, не становится вдвойне смешнее! — недовольно расфырчалась она.
— Так то шутка!
Шад шёл рядом с этой парочкой со стороны эльфийки, неубедительно изображая подобие конвоя, молча слушал бессмысленную жизнерадостную болтовню и рассеянно думал над почти философским вопросом: а что он вообще тут делает?
Скрутить Шахаба и отдать Мутабару на лечение, потому что брат явно нездоров. Скрутить Холеру и отправить к остальным пленным. Воссоединится с персоналом своей лаборатории, то-то они все обрадуются!
Простые, разумные и понятные действия, о которых мать наверняка вспомнит и потребует выполнить прямо сейчас, а он… Да Предки знают, что ему делать!
Халлела выглядела подозрительно искренней и дружелюбной. Да, некоторые поступки говорили в её пользу, да и активные попытки ушастых вытащить сопротивляющуюся Повилику из Кулаб-тана — слишком сложная игра для внедрения шпиона, и даже Коготь почти уверен, что эльфийка чиста. Но из одной только предосторожности стоило сдать Холеру разведке и не взваливать на себя чужие обязанности. А он сентиментально позволяет брату развлекаться и даже находит эту парочку забавной.
Счастливая семейная жизнь, определённо, действует расхолаживающе. Особенно жизнь с дипломатом. Нахватался всякого. И облагодетельствовать окружающих готов, и хитрые схемы по обходу внимания Великой Матери проворачивает…
Пустая болтовня между тем сменилась живым любопытством. Повилика уже и думать забыла, что им грозит в ближайшем будущем, и с интересом глазела по сторонам, словно на экскурсии. Шахаб немногое знал о дворце, а в музее был всего раз, но всё равно находил что рассказать. Где-то запомнилась старая легенда, где-то интересные сведения о постройке дворца, где-то необычные факты о камне…
Он испытывал заслуженную гордость за талантливых предков, построивших этот дворец, здесь было на что посмотреть и чем похвастаться, даже несмотря на то, что изысканной мебели давно не осталось, а уцелевшие предметы искусства перебрались в отдельное музейное крыло. Пустые коридоры были прекрасны и сами по себе — изящными мозаиками и великолепно
