Этот дом был единственным в деревне. От остальных строений осталось лишь полуразрушенные остовы.
Местечко это с самого начала показалось мне странным. Дело не в обветшалом фасаде дома, покосившейся ограде, когда-то выкрашенной в белый цвет, не в вытравленным солнцем газоне и безобразном кустарнике, разросшемся вдоль выложенной потрескавшейся плиткой дорожке. Даже облезлая дверь с металлическим молоточком по центру не смотрелась нелепо. Меня не смущали грязные окна, потрескавшийся лак на деревянных панелях. И даже крыша с отвалившейся местами черепицей не казалась неуместной. В какой-то момент жизнь стала слишком дорогой, чтобы содержать подобные строения в идеальном порядке.
Что-то неправильное было в этом месте. Неуловимое взглядом, но отчетливо ощущаемое нутром. А я привык доверять чуйке. Она никогда меня не подводила.
— Восемь, — прошептал я, отмечая позиции людей на территории особняка. — Хотя, нет… Десять.
На пороге дома появилось двое. И в этот момент, один из людей, что стоял у ворот особняка, указал рукой в сторону дома, где я прятался:
— Епвашумать, — вырвалась у меня.
Я торопливо съехал по ступеням, держась за поручни, и спрятался в бурьяне, уйдя в тень полусгнившей стены, стараясь держаться в тени, но удача моя была недолгой.
— Я на месте.
В двух шагах от меня, на выходе с участка, стоял один из бойцов охраны. Он всматривался в заросший участок, потом коротко что — то сказал в рацию.
Следом за ним, на участок тенями скользнули ещё два бойца в черном камуфляже. В руках у них были короткоствольные автоматы. Они разделились, огибая дом. Третий же остался охранять вход.
«Топоры».
В ладонях чувствовалась успокаивающая тяжесть клинков. Я сделал несколько шагов вперед, приближаясь к бойцу, и когда я уже почти подкрался к противнику, где — то за углом дома раздалась какая — то возня и приглушенный вскрик. И охранник тут же выхватил из кармана рацию:
— Что у вас там?
— Все чисто. Проверь постройку на западе. Там какой — то сарай, — раздалось из динамика сквозь треск и помехи.
— Понял, — коротко ответил мой оппонент и направился вглубь участка.
Беззаботно мыча незатейливую мелодию, он прошел почти вплотную со мной. И я замер прижавшись спиной к холодной влажной стене дома и затаив дыхание. Но боец неторопливо проследовал мимо. Решив не упускать такую возможность, я прокрался следом за жертвой.
Когда до цели осталась пара шагов, я рванул вперёд, срывая дистанцию, и ударил бедолагу под колени, заставив ее присесть. Тот дернулся, но я уже стоял за спиной, зажав рот и не мешая позвать на помощь. Теперь, вместо слов, противник мог издавать только бессвязное мычание. Он вцепился в мою руку, пытаясь оторвать ее от лица, но жить ему оставалось считанные секунды. Коротко размахнувшись, я ударил клинком в череп, погружая лезвие в мозг. Брызнула кровь. Жертва задергалась и обмякла.
«Душа противника поглощена».
Минус один.
Я выпрямился и шагнул за угол дома. И едва не врезался в одного из бойцов, которые обыскивали участок.
— Он здесь!
Воин вскинул автомат, но я юркнул обратно за угол, и пули врезались в гнилые бревна, выбивая щепки.
— Ну ничего себе, добрая встреча, — пробормотал я, отплевываясь от пыли, и выскочил из укрытия.
Боец снова вскинул оружие, но я ушел в подкат, врезаясь в ноги противника. Словно рентгеновским зрением я увидел, как ломаются кости. Противник закричал, нелепо взмахнул руками и выпустил оружие. Упал в траву, а я торопливо вскочил на ноги, нанося удар сверху вниз. Топор рассек плоть и кости на лице, и заставил врага замолчать.
«Душа противника поглощена».
Минус два.
Я вышел из — за здания, едва не наступив на труп противника, которого прикончил ранее.
— Толстый, что там?
Я покосился на рацию. Лучше ответить. Сквозь треск и помехи хрен разберёт, кто говорит. Хорошая вещь. Можно сказать, раритет.
Вытащил устройство из кармана чужой куртки:
— Все чисто.
Рация ненадолго замолчала. А потом через треск я услышал:
— Возвращайся на пост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Несколько секунд я размышлял, глядя на мертвеца. Одежда почти не была запачкана кровью. И в голове созрел четкий план, как попасть на территорию.
Броня оказалась мне почти в пору. Немного маловата, но сойдёт. Да ботинки немного жали в пальцах. Но это мелочи. Надеюсь, мне недолго придется ходить в этом. И скоро я переоденусь в привычную для себя одежду. Попрыгал на месте, проверяя ничего ли не звенит и не мешает при ходьбе.
Топоры я убрал, решив, что боец с таким оружием не очень вписался бы в местную дружину. Подобрал валяющийся в траве автомат и решительно направился к воротам.
* * *
Я трижды стукнул в металлические ворота. Створки открылись, и на меня тут же уставились дула автоматов:
— Вы проверили участок? — спросил один из бойцов, выходя вперёд.
— Да. В заброшенном доме были обнаружены нарушители, — отрапортовал я.
— И что с ними?
— Оказали сопротивление и были уничтожены.
— А что у тебя с голосом? — подозрительно спросил один из бойцов. — А ну, сними маску.
«Топоры».
Рукоять послушно скользнула мне в руку. И я тут же метнул его в противника, который уже поднимал на меня оружие. Узкое лезвие ударило бойца в плечо, погружаясь в плоть. Боец вскинул руки и очередь из автомата ударила поверх головы.
«Душа противника поглощена».
Я метнулся вперед, выдернул лезвие топора, ударив второго противника в незащищенную шею. И тут же развернул его, укрывшись за ним, как за щитом.
«Душа противника поглощена».
Длинная автоматная очередь прошила тело живого щита. Боец задёргался от попадающих в него пуль, как кукла — марионетка, и потом затих. Аромат крови разлился в воздухе, дурманя. Собственное сердце выбивало радостный ритм. Я любил хороший бой.
Пинком я отбросил тело от себя и прыгнул в сторону, уходя в перекат. Тут же вскочил, глядя как один бойцов перезаряжает оружие. И метнул топор. Тот попал точно в лоб противника.
«Душа противника поглощена».
Над головой свистнуло и я инстинктивно пригнулся. Один из бойцов уже целился в меня. Я инстинктивно махнул рукой, словно бы пытаясь прогнать его как назойливую муху. Ушел в сторону, и пули врезались в сухую землю. Я же уже стоял за спиной стрелка. Коротко, без размаха, ударил противника крюком топора в спину. Затем вонзил оба крюка под ключицы, и резко дернул противника вниз, впечатав в обезображенное страхом лицо подошву ботинка.
«Душа противника поглощена».
Я рухнул на колени. У меня было такое ощущение, будто бы эти способности вытянули из меня все силы. И вместе со слабостью пришла та самая эйфория, которую я обычно испытывал после убийств.
Автоматная очередь прервала это состояние. Плечо обожгло болью. Я зашипел и покосился вниз. На рукаве куртки расплывались темные пятна.
Я вскочил на ноги. Противник уже торопливо перезарядил автомат, намереваясь меня прикончить. Руки его предательски тряслись, и он никак не мог пристегнуть рожок. Это его и сгубило.
На меня накатила такая ярость, что, казалось, кровь закипела в жилах. Противник, который выстрелил в меня, выронил автомат и упал на землю, пытаясь сбить огонь. Но это не помогало. И через пару секунд на земле осталось только обугленное тело. Пламя гнева испепелило бойца за считанные секунды.
«Душа противника поглощена».
Я осмотрелся по сторонам. Вроде все. Чисто. Остался последний. Тот, за кем я и пришел.
* * *
Деревья шелестели сухими ветвями, на которых не было ни одного листочка. По бокам от дорожек, между плитами которых уже начала прорастать трава, тянулись огромные кусты. Окна были заколочены гнилыми досками. Я хотел рвануть сразу к дверям, но внутреннее чутье настойчиво подсказывало, что нужно бы осмотреться. Вдруг люди Азазеля уже караулят меня в доме?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Осторожно ступая, и внимательно глядя под ноги, я пошел по одной из дорожек. Мимо старого, проржавевшего остова гаража на задний двор за домом. Осторожно прокрался вдоль стены и вышел ко входу на зимнюю террасу. И вот здесь меня ждал сюрприз.
