Тарен улыбнулся.
– И вот я поспешил вернуться, как мог, – заключил свой рассказ Ффлевддур. – Увы, быстрее добраться до тебя я не сумел. – Он покачал головой. – Гурджи рассказал, что с вами случилось.
– Краддок мечтал о сыне, – медленно заговорил Тарен, – как и я мечтал об отце. Может быть, я был бы счастливее, если бы поверил ему, кто знает? Ни я, ни Гурджи не в силах были помочь ему. Ради Краддока я подал сигнал из рога Эйлонви. Если бы я сделал это чуть раньше, возможно, он бы и не погиб. Это был мужественный и гордый человек с добрым сердцем. Теперь он умер. Я долго берег последний зов моего боевого рога, и вот, когда потратил его, то, оказалось, потратил впустую.
– Впустую? – возразил Ффлевддур. – Я так не думаю. Ты сделал всё что мог, ты не пожалел использовать последнюю возможность спасти Краддока, а значит, старался не впустую.
– Есть то, чего ты не знаешь, – прямо посмотрел на барда Тарен. – То, чего не знает никто. Ведь первой моей мыслью было оставить Краддока на выступе над пропастью.
– Да ладно, – отмахнулся Ффлевддур, – у каждого человека бывают мгновения страха. Если бы мы все вели себя так, как нам часто хочется, потакали своим худшим чувствам и мыслям, немало горя прибавилось бы в Прайдене. Считаются дела, а не мысли.
– Но в этом случае я приравниваю свои мысли к скверным делам, – холодно ответил Тарен. – Не страх меня сдерживал. Хочешь знать правду? Я стыдился своего неблагородного происхождения, так стыдился, что это отвращало меня от ни в чем не повинного человека. Я мог бы оставить Краддока умирать. Да, умирать! – выпалил он, – Потому что надеялся таким образом освободиться от него! Я стыдился быть сыном пастуха. Теперь я стыжусь самого себя.
Он уткнулся лицом в соломенную подстилку и больше не вымолвил ни слова. Друзья остались зимовать в хижине, и мало-помалу силы возвращались к Тарену. При первой же оттепели, когда снежный покров долины вспыхивал под острыми лучами солнца и ручьи вырывались из-подо льда, Тарен вышел за дверь ранним утром. Он стоял на пороге хижины, смотрел на склоны гор с бледно-зелеными пятнами прогалин и размышлял о том, что так давно томило его.
– Скоро станем собираться в дорогу, – сказал Ффлевддур, ходивший навестить Ллиан и лошадей, – Дороги очистятся. Озеро Ллюнет где-то неподалеку. С помощью Карр мы быстро отыщем его.
– Я долго и упорно думал об этом, – ответил Тарен. – Всю зиму я старался решить, что должен делать, и никак не мог найти ответа. Но одно мне ясно, и я сделал свой выбор. Я не стану искать Зеркало.
– Что ты говоришь? – вскричал Ффлевддур. – Я не ослышался? Прекратишь поиски? Именно теперь? После всего, что ты претерпел? Тарен, мальчик мой, ты поправил здоровье, но не мозги!
Тарен отрицательно покачал головой.
– Я не стану искать. Мой поиск принес горе всем вам. А меня он привел не к чести, а к стыду. Да, мне больно за того Тарена, который стоит перед вами. Я хотел быть благородного рода, так страстно желал этого, что поверил в то, что это правда. Высокое происхождение – вот то, что казалось мне самым главным в жизни. Я мог восторгаться Аэдданом, научился уважать Краддока. И все же считал, что простое происхождение принижает их, делает незначительнее, чем они есть на самом деле. Оттого и ценил меньше, хоть и восхищался ими от души. Теперь я понимаю, что это люди настоящие. Благородные? Да, они гораздо благороднее меня.
Тарен оглядел своих спутников. Они молчали, опустив головы.
– Я не горжусь собой, – тихо продолжал Тарен, – и никогда, может быть, не смогу. И если я вновь обрету чувство собственного достоинства, то найду его не в том, кем я был или кто я есть, но в том, кем я могу стать. Не по рождению, а внутри себя, в самом себе.
– Тогда всё решено, – сказал бард, – лучше всего будет собрать наши вещички и отправиться в Каер Даллбен.
Тарен отрицательно покачал головой.
– Я не смогу смотреть в глаза Даллбену или Коллу. Когда-нибудь. Но только не теперь. Я должен пойти своей дорогой, зарабатывая себе на хлеб. Малиновка сама должна искать червей для себя и своих детей. – Он неожиданно замолчал и добавил, глядя на барда, – Ордду. Это ее слова. Они коснулись только моих ушей. Теперь они проникли мне в сердце.
– Черви не самая аппетитная штука, если мне будет позволено высказаться, – поморщился Ффлевддур. – Но это правда, у каждого должно быть свое дело, свое умение. Взять меня, например. Я хоть и король, но лучшего барда ты не найдешь… – Струна на арфе лопнула, остальные напряглись, дрожали и, казалось, вот-вот порвутся. – Ладно, ладно, забудем, – засмущался Ффлевддур, – Если ты не хочешь возвращаться домой, тогда я предлагаю отправиться к Свободным Коммотам. Там любой мастер примет того, кто хочет чему-нибудь научиться.
Тарен подумал несколько мгновений, потом кивнул.
– Так я и сделаю. Теперь я не стану презирать ничье гостеприимство, будь это самый низкий по званию человек.
Бард расстроенно заморгал.
– Я… я… боюсь, что я не смогу пойти с тобой, старина. Меня ждет мое королевство. Конечно, для меня большее счастье бродить по свету свободным бардом, чем сиднем сидеть на троне. Но я уже слишком долго отсутствую.
– Значит, наши пути опять разойдутся, – печально сказал Тарен. – Придет ли время, когда мы наконец забудем слова прощания?
– Но Гурджи не говорит слов прощания доброму хозяину! – воскликнул Гурджи, – Нет, нет, скромный Гурджи всегда и топом и скоком будет поспешать за ним!
Тарен глубоко вздохнул.
– Твоя верность неоценима, друг мой, – улыбнулся он, – Я буду счастлив, если когда-нибудь смогу отплатить тем же.
– Нет, нет! – запротестовал Гурджи. – Никаких спасибок и улыбок не надо! Гурджи дает то, что хочет отдать его сердце! Он останется и ничего больше не просит. Когда-то ты утешил одинокого, не имевшего друзей Гурджи. Теперь позволь мне утешить доброго хозяина!
Тарен почувствовал горячую ладонь Гурджи в своей руке.
– Даллбен говорил правду, – промолвил Тарен. – Верность – что может быть дороже? Сила, мудрость? Твоя преданность важнее для меня сейчас, чем вся мудрость Прайдена.
На следующее утро Тарен и Ффлевддур снова, уже в который раз, разъезжались в разные стороны. Несмотря на протесты барда, на его уверения, что Ффлевддур Пламенный никогда не заблудится и всегда выберет правильную дорогу, Тарен настоял, чтобы Карр проводила его. А потом, когда бард будет уже на верном пути, пусть возвращается в Каер Даллбен. Или, если захочет, может полетать на свободе, где ей вздумается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
