class="p">Короткий миг он стоит совершенно неподвижно, руками крепко обнимая меня. И затем…
Он рукой обхватывает мою шею сзади.
Я танцую по деревянному полу. Проносясь, как комета, в его объятиях. Кружусь, кружусь, кружусь, пока не перестаю отличать верх от низа или восток от запада.
Черты лица Алека смягчаются, а его губы, которые всего секунду назад были сжаты в жесткую, мрачную линию, приоткрываются и выглядят полнее. Его руки стискивают меня крепче.
Улыбка, которая заставляет моё неисправимое сердце сжиматься в груди.
Я протягиваю руку — так, так медленно — и убираю волосы с его глаз. Ощущение кажется новым и чудесным, и в то же время кажется, что я делала это тысячу раз раньше.
Его губы овладевают моими, крадут моё дыхание, мою судьбу и мою душу в позолоченном свете рассвета. Находя меня в пустынных коридорах и пустых комнатах. Оставляют дорожку из поцелуев на шее, в то время как его пальцы перебирают ленты моего корсета. И глубокая, отчаянная потребность быть с ним, сейчас, прежде чем нам придётся попрощаться навсегда.
Я выдыхаю его имя.
— Алек… что со мной происходит?
Его улыбка тяжёлая. Сломленная. Побежденная. Он прижимается губами к моей макушке и обхватывает меня руками, как щит, как будто, если он отпустит меня, я рассыплюсь в пыль у него на глазах.
— Пойдём.
Его взгляд скользит по коридорам и балконам, возвышающимся над нами.
— Мы не можем говорить здесь.
* * *
Мы идём на пляж, и Алек говорит, что прибой заглушит наши голоса. Но ещё рано, и несколько человек на пляже вместе с нами ищут ракушки, ведут свои собственные разговоры, и, почему-то, я не думаю, что именно эти люди, о которых он беспокоится, услышат нас.
Я жду, что он заговорит, объяснит, что, чёрт возьми, со мной происходит, но он ничего не говорит, идя рядом со мной, уставившись в песок, заложив руки за спину.
— Кто эта девушка на фотографии? — спрашиваю я.
Он сглатывает.
— На который из них?
— Марк Твен. На крыльце.
— А.
Группа пеликанов скользит по воде, их длинные изящные клювы разрезают поверхность, как ножи.
Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он задаёт другой.
— Что ты помнишь?
Сижу в обеденном зале, задыхаясь от ядовитых ожиданий, которые на меня возложили. Устраиваю представление для бдительных глаз, сплетничающих дам, расположившихся вокруг балкона второго этажа, как вычурные горгульи, пьющих чай. Позволяю мужчине со слишком широкой улыбкой и зачёсанными назад волосами брать меня за руку и говорить о нашем будущем, как будто он знает, чего я хочу, и целовать меня, когда мы одни, хотя всё, чего я хочу, это блевать от дорогого запаха и его плотоядного взгляда.
— Вспышки, — говорю я. — Фрагменты. Но они не имеют смысла. Они кажутся воспоминаниями, но я не знаю, откуда они берутся. Единственный человек, которого я узнаю, это ты, и не похоже, что мы когда-либо…
Целовались. Нет, я этого не признаю, что мои галлюцинации теперь включали мысли о том, что мы с Алеком встречаемся. Я делаю глубокий вдох и начинаю снова.
— Я не знаю, что со мной происходит, но я думаю, что смогу это исправить.
Его брови выгибаются, бесконечно малая величина, которая была бы незаметна, если бы я не наблюдала за ним так пристально.
— Думаешь?
— У меня и раньше были подобные проблемы.
На этот раз он не утруждает себя тем, чтобы скрыть своё удивление.
— У тебя?
Я киваю.
— В Колорадо есть врач. Психотерапевт. Раньше я виделась с ним довольно регулярно. Он предложил найти мне психотерапевта здесь, в Уинслоу, но я подумала, что он мне больше не нужен, — я усмехаюсь. — Что за шутка.
Алек останавливается.
— Как ты думаешь, что именно с тобой происходит?
— Галлюцинации, вызванные… я не знаю. Недостаток сна, может быть, или стресс от переезда, или… что-то ещё, — я смеюсь надломленным смехом. — Я, наверное, галлюцинирую весь этот разговор прямо сейчас.
Он хватает меня за руки.
— У тебя это не галлюцинации, и видения, которые тебе являются, тоже не галлюцинации. Это воспоминания.
Я отстраняюсь от него и снова начинаю идти.
— Это не могут быть воспоминания. Я никогда не была здесь раньше.
— Вот только, ты была, — говорит он так тихо, что я почти не слышу его. — Давным-давно.
Я поворачиваюсь назад. Отель стоит на страже за его спиной, неуклюжая зелёно-белая фигура, наблюдающая за нами и морем, точно так же, как она наблюдала за каждым другим человеком, проходящим этим путём более ста лет.
— Алек.
Он встречается со мной взглядом.
— Кто эта девушка на фотографии?
— Аурелия Сарджент.
Решение.
План.
Пистолет.
Мой язык внезапно становится похожим на потрескавшуюся поверхность пустыни.
— Девушка, которую убили?
Он кивнул.
— А парень? — я спрашиваю, потому что мне нужно услышать, как он это скажет. — Тот, что рядом с ней?
Его взгляд пригвождает меня к месту.
— Это я, — говорит он. — И я стою рядом с тобой.
ГЛАВА 35
ЛИЯ
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ МАМА ЗАСТАВЛЯЕТ меня заниматься свадебными планами, так что я больше не вижу Алека вплоть до нашего полуночного свидания на пляже. Он выглядит таким же измученным, как и я, как будто тоже провёл предыдущую ночь, ворочаясь с боку на бок в полусне. Он заключает меня в объятия и не отпускает, когда я отстраняюсь. Он глубоко вдыхает, как будто запоминает каждый мой запах, каждую частичку и клеточку.
— Алек? В чём дело?
Он не отвечает.
— Мне жаль, что прошлый вечер прошёл так неудачно, — говорю я, страх ускоряет мои слова. — Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы всё исправить?
Он молчит.
— Может быть, если твоя мать узнает меня получше…
— Это не имело бы значения.
Его руки ослабевают, и он делает шаг назад, и хотя сила, с которой он держал меня, напугала меня секунду назад, ещё страшнее видеть выражение решимости, которое приходит на смену этому.
— Она была права. Ты не принадлежишь мне.
Я качаю головой.
— Нет.
Я пытаюсь взять его руки в свои, но он вырывается из моей хватки и отступает от меня, пока не начинает казаться, что между нами целый океан.
— Почему ты говоришь всё это?
— Потому что это правда. Это… мы… — он сглатывает. — Мы никогда не сможем стать чем-то большим, чем это.
У меня такое чувство, будто кто-то засунул мне в уши ватные шарики, туманный барьер заглушает его слова.
— Я не понимаю. Ты… ты знал, что я была помолвлена ещё до того, как всё это началось.
Он не смотрит мне в
