Элли кинулась за ним по качающемуся проходу. Она была полна решимости выполнить данное ей поручение.
«Горгона» попала в переплет! Но Элли не боялась – теперь, увидев Ларсена за работой, она не сомневалась, что он справится. Он раздавал команды уверенным, властным тоном, и точно знал, что делает.
Но она также понимала: каждая секунда на счету, и не все зависит от капитана и его умений. Команда должна действовать слаженно и точно. Любая помощь не будет лишней.
Поэтому она бежала, спотыкалась, чуть не падала – ее бросало на стены, руки сжимали тяжелую кипу одежды.
В тусклом коридоре то и дело раздавались ругательства механиков, которым было еще труднее держаться на ногах – им ведь не приходилось раньше танцевать на проволоке, как Элли! Тут у нее было преимущество.
Вместе со всеми она вбежала в наблюдательный пункт с широкими иллюминаторами. Они выходили на внешнюю галерею.
В кабине сразу стало тесно. Луц выхватил одежду из рук Элли, принялся раздавать комбинезоны, канаты и крюки. Элли помогала матросам одеваться.
– Быстрее, быстрее! – торопил Пулкинс, который нес вахту на наблюдательном пункте.
Тем временем буря лупила и молотила судно мощными порывами ветра, как боксерскую грушу. «Горгона» подскакивала и вздрагивала. Пошел дождь: струи горизонтально хлестали по оболочке.
Прожектор за окнами кабины освещал мятущиеся тени испарений. И тут что-то вырвалось из темноты – огромный темный силуэт косо помчался прямо на «Горгону».
Это был терпящий бедствие аэростат: он шел так близко, что Элли отчетливо увидела в луче прожектора блестящий черный бок, длинную прозрачную кабину, обрывки снастей, клепки на креплениях моторов.
И вдруг «Горгону» потряс мощный толчок и она накренилась. Матросы и механики повалились; вокруг кричали и ругались. Элли, выронив последний комбинезон, успела ухватиться за поручень.
Раздался длинный, тоскливый скрежет металла. Свет заморгал, а потом и совсем погас. Теперь дирижабль вслепую пробирался сквозь бушующее море непроницаемого тумана. Кругом стояла пещерная тьма.
– Братцы, что это?
– Он в нас врезался! Зацепил моторную гондолу и галерею! А потом оторвался, и его унесло назад!
Свет вспыхнул, но теперь он горел тускло и постоянно моргал. Люди поднимались, отряхивались, выглядывали наружу и беспомощно чертыхались.
– Дьявол, вот незадача!
Пулкинс снял переговорную трубку и выслушал доклад из другого наблюдательного пункта, а потом переключился на мостик и получил распоряжения от капитана.
– Чужой аэростат нанес нам сильные повреждения, – мрачно сообщил он, повесив трубку. – Снес третью моторную гондолу. Она сейчас висит на одной стойке. С внешней галереей тоже беда; среднюю часть срезало, как ножом. Проблемы с выбросной антенной. Радиосвязи на длинных волнах у нас теперь нет. Но хуже всего то, что он сильно порвал оболочку. Большой лоскут висит. Оболочку надо залатать, иначе разрыв пойдет дальше. Для этого придется выйти наружу и подцепить край полотнища; он запутался на остатках галереи. За работу, парни! Ветер усиливается. Рядом центр шторма. Капитан спустит судно ниже, пока мы будем работать, но времени у него немного. Потом нужно подняться, там будет тише. Нас здорово потрепало. Четыре мотора вышли из строя.
Глава 15
Команда встретила новость в гробовом молчании.
– А что с тем аэростатом? – спросила Элли. – Люди в нем погибли?
– Не знаю, – ответил Пулкинс, не глядя на нее. – Не наша забота. Сейчас наша задача – свести к минимуму повреждения «Горгоны». Надо заштопать разрыв на оболочке. Если получится, спасти двигатель – он висит на соплях. Подцепим его и притянем. А там что-нибудь придумаем.
– Не переживай, дочка, – шепнул Элли старый механик Бумброк. – Если у того аэростата хорошая плавучесть, он поболтается в буре, как дерьмо в проруби, сбросит балласт и взлетит выше. Но если его баллоны пробило при столкновении, тогда пиши пропало. Однако мы больше ничего не можем сделать. Самим бы выжить.
– Капитан справится, – ответила Элли, стараясь подбодрить себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Факт, справится, – согласился Бумброк. – Но и нам надо не оплошать.
Второй помощник тем временем провел короткое совещание с капитаном по переговорной трубке и принялся передавать команде его приказания.
– Трое идут на галерею. Надо подойти ближе к двигателю и подцепить его на крюк. Потом осторожно освободить край оболочки. Лоскут втянут изнутри и прихватят. Оторвать рискованно – разрыв может пойти дальше.
Пулкинс назвал двоих механиков, которым предстояло выйти на галерею, и добавил к спасательной команде матроса Луца.
Работа закипела. Хмурые и собранные, мужчины застегнули комбинезоны и шлемы, опустили на глаза защитные очки, закрепили страховочные тросы на поясах.
Штурман Ройс открыл дверь. Внутрь ворвался холод.
– Поторопитесь! Ветер стих. Нужно воспользоваться передышкой.
– А чего это он стих? – обеспокоенно спросил Бумброк. – Сдается, мы вошли в центр урагана. В его «глаз»!
– Именно так. Поэтому работаем быстро. Когда «Горгона» выйдет из «глаза», трепать нас будет крепко.
Механики вышли на галерею. Остальные открыли иллюминаторы и стали наблюдать.
Элли удалось проскользнуть на галерею вместе с Бумброком и вторым помощником. На нее не обращали внимания: теперь ее считали членом экипажа, и как будто молчаливо признали ее право быть вместе с остальными. Даже несмотря на то, что она была облачена в форму горничной, а не матроса.
Но возможно, всем просто было не до нее.
Элли обдало ледяным воздухом, словно душем. Она вцепилась рукой в покрытый тонкой коркой льда поручень и огляделась.
Буря затаилась. Слева, справа под ногами разверзлась мрачная темнота. Над головой сквозь пелену светит размытый круг луны. Клочья тумана ползут, как щупальца. Влажно и холодно: на волосах тут же осела морось и превратилась в лед.
Перевела взгляд на галерею и ахнула. В белом свете прожектора все повреждения были отлично видны.
От галереи остался лишь кусок. Дальше металлическая дорожка отрывается от перил, загибается вниз и заканчивается лохмотьями. Как будто гигантская рука небрежно дернула бумажную ленточку, оставив неровные края! Штыри поручней перекосились и торчат во все стороны, но перила каким-то чудом оказались почти не повреждены – только одна короткая секция сорвана.
Перила уцелели, а дорожка нет. Где была секция, теперь зияет провал длиной в пять футов. Чтобы пересечь его и попасть на следующий участок, придется встать на перила, как на трамплин, пройти несколько шагов, а затем прыгнуть. Секции после провала тоже досталась: часть креплений сорвана, но она пока держится.
И ведь кому-то это придется сделать, осознала Элли. Пробраться до разрыва и перепрыгнуть его. Потому что дальше расположена площадка, а с нее отходит мостик к моторной гондоле. Мотор висит на одном креплении. По нему хлопает полотно, вырванное из бока «Горгоны». Оно зацепилось за штырь и крепко его опутала.
– Луц, пойдешь ты. Ты самый молодой и шустрый, – распорядился Пулкинс и объяснил, что надо делать – Элли правильно догадалась о порядке действий.
– Есть! – ответил Луц, сильно побледнев. Он подошел к краю провала, крепко держась за перила, глянул вниз, быстро отступил на шаг и прерывисто вздохнул.
– Ты на страховке. Если что, мы тебя вытянем, – успокоил его Бумброк. – Лишь бы ветер опять не поднялся.
– А не лучше спустить человека сверху на канате?
– Нет. Оболочка порвана. Ему придется сползать по ней, он порвет ее сильнее. Отсюда удобнее и безопаснее.
Из ртов вырывался пар. Негромко гудели оставшиеся моторы, но кроме этого не было никаких других звуков. Гроза затихла, ветер умер, густой туман гасил плеск волн.
Луц с обреченным видом пристегнул к поясу трос с крюком, который ему придется бросить вниз, чтобы зацепить мотор. Проверил наличие ножа. Сплюнул три раза через левое плечо и отважно пошел вперед.
