Всё это пихалось в большинство клипов, передач и фильмов, как нечто такое без чего ты ничто в понимании всех этих людей. Они робели, что заскучавший и пресыщенный зритель переключит или выключит. Но богатенькая вдохновенная атмосфера шика и пышности не позволяла этого сделать, ведь 99,9 % из тех, кто пялится на это всё, никогда не будут всем этим обладать.
После рекламного блока объявился очередной пониматель путной жизни. Он заворачивал муру про то, что мужу следовало надевать рубаху и порты. Жене — сарафан и платок. Не должно быть открытых участков, кроме рук и лица. Во время матримониального соития оголение срамных зон случается только под хорошим укрытием: сено, одеяло. Дрюканье делается в максимально затемнённом месте и в одной неизменной последовательности: муж залазит на лежащую на горбе полностью неподвижную жену, изливается в неё, целует в лоб. Возбраняется издавать постыдные звуки, нарочно растягивать соитие, использовать сторонние приспособления и другие части тела.
Я остался ночевать у предков в своей комнате, где рос. Там до сих пор стоял мой первый компьютер, на который я так долго сколачивал.
Мне особо приходилась по нраву российская народная социальная паутина. В этой болотной помойке сутками торчали люди всех возрастов, ибо помимо неполноценного общения в ней имелись все виды зрительной, аудио, текстовой информации, игр и прочего вновь и вновь изобретаемого дерьма для безвылазного, прочного удержания в трясине. Не нужно было вообще никуда далеко ходить, всё под рукой. Послушал музыку, посмеялся над уморительными картинками, погрустил на клипе, возвышенно почитал за жизнь, а перед сном можно и хорошенько вздрочнуть на терабайты порева на любой вкус и цвет. Каждый желающий с минимальными зайчатками разума мог без особого труда отыскать себе жанр по душе и сердцу или, проще говоря, на что у кого лично стояло и хлестало. За порядком зорко следили солидные дяди, поэтому никаких лишних вопросов не возникало, всё было в норме и так, как надо. Аппарат с кинескопом на пол стола изрядно одряхлел и жутко тормозил, но я вбил первый анал. На меня вывалились горы горюче-смазочного материала, призоры разбегались. Мне удачно подвернулась сплошь и поперёк татуированная девушка Полина с красными волосами и звездой давида на лбу. Партнёр усердно наяривал её в слегка крупноватую, но изящную задницу. Она выглядела вполне довольной когда не нравится, но хочется. На своей великолепной попке, надёжно охраняемой многочисленными законами, милая девушка Полина вовсю ощущала, чувствовала всю хроматическую гамму благоговейных чувств от нетрадиционного к ней отношения через анальное сношение.
Это было заметно невооружённым глазом
Как и положено, на каждой позе я успевал понемножку подёргать, не зря же они растягивали всё это. Я редко дрочил на женскую анальную соло-мастурбацию, с компаньоном легче было представить себя на его благодатном месте. Каждый из нас в глубине души завидовал этим счастливчикам.
Полина оказалась потрясающей находкой. Будь у меня чуть-чуть денег и лавра такие, как эта крутая девчонка сами откопали меня и предложили себя полностью, но за полцены. Необязательно из Москвы, штатная численность населения моего региона являлась одной из самых крупных в государстве. Вокруг её ануса, впритирку к самой дыре красовалась наколка, подтверждающая её сексуальные предпочтения, ей хотелось, чтобы пихали туда елдак.
Я стойко дотянул до последнего и кончил лишь когда он начал в финале ссать ей в рот. Оргазм получился немного смазанным, потому что моча была явно ненастоящей и совершенно прозрачной, как вода. Это выглядело неправдоподобно. Я им не поверил.
Инга не могла больше терпеть моё к ней отношение, вернее его полное отсутствие. Она написала заявление об увольнении и её понесло в Москву, также в налоговую, там всегда остро требовались и у неё опыт был.
Мне просто было непонятно, как она на такую мизерную зарплату собиралась решать вопрос с жильём. Мне даже пришлось скрываться от неё в её последние дни нахождения в Сызрани. Она названивала мне, а я просто не брал трубку. Она была одержима чем-то, я не мог понять чем. Вечером после горячей сотни пропущенных я взял трубку, она умоляла встретиться в последний раз перед отъездом, хотела подарить футболку, которая должна была мне понравиться. В ответ я просто повесил трубку и полностью выключил телефон.
Мне дали небывалую сумму отпускных — почти две тысячи долларов: сейчас квартиру на них купишь. И ещё я выпросил месяц. Мне дали август.
Я пошёл в магазин и купил рюкзак, палатку, спальный мешок, надувной коврик и атлас автомобильных дорог. На ноги одел простые кеды: типа прогуляться.
На первый же день отпуска втайне от всех я уверенно дошёл из военного городка пешком до трассы на Ульяновск. Я особо не знал, что делать: просто встал и руку держал поднятой.
Не прошло и пяти минут. Первая машина неизгладимая: серебристая Шкода Октавия где-то примерно 2000 года выпуска: такая и не допотопная и не современная, потасканная слегка. Я подбежал, всегда торопился, чтобы не задерживать водилу. Рюкзак бросил на заднее сидение. Драйвер выжал газ до упора, летели пол стодвадцатку. Я очень легко доехал до столицы Мордора. Водила был очень приятным собеседником: немного разговор — много молчание и созерцание. Такие водилы на вес золота: понимающие жизнь, как и ты: не лучше и не хуже остальных.
Саранск показался мне мелким городишком с одной улицей, как тут вообще можно было собрать огромную армию. Я купил консерву скумбрию и хлеб, жрал в основном вот такую быструю еду: бутеры с колбасой и сыром, чтобы белок главное был и побольше. Пил соки из пачек или фирменный дорогой лимонад, не тархун наш местный. Редко: покупал минералку c газом. В Саранске я усвоил центр за полчаса. Посидел на лавке, понаблюдал за окружающими людьми: всё было так же, как и везде. Мокшу нигде не увидел, такие дома сидели, берегли себя от толпы. Родиться Мокшей — считай что уже на небесах. Так легко можно было доехать до любого места, автостоп — это дело показалось мне живым приключением с реальным выходом из коллективной безопасности.
Наступал сизо-алый закат, я приблизился к местным и спросил, где тут есть монастырь. Мне показали. Я буквально пару шагов сделал от центра и попал в захолустье с частной жилой застройкой: много развалюшных бедных домов.
Я нашёл характерно своеобразную постройку незначительного размера с небольшим деревянным куполом. Меня впустили в монастырь и монахи доложили, что настоятеля нет. Он ночевал, как белые люди в квартире с мирским комфортом и горячей водой под боком. К счастью
