Победно улыбнувшись, Джон сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул дым.
- Сохрани хотя бы лицо своё, - всё также монументально, тоном высокопоставленного и бескорыстного священника сказал бородач.
- Я не хочу в Артий.
Он говорил со страхом, и Джону стало интересно, что это за место такое, но прояснять это сейчас было неуместно.
- Я не скажу об этих словах твоих, и это последнее, что я сделаю для тебя.
Он нервно засеменил к камину и склонился над огнём. Как будто бы он желал, чтобы это пламя сейчас испепелило его, но понимал, что это невозможно. Он даже не пытался возразить на утверждения Джона, видимо, всем и так уже было всё понятно, и лишний раз сотрясать воздух - значило терять лицо и выдавать чужакам то, что им знать не положено.
- Тебя проводит брат наш. Иди и будь настоящим хотя бы сейчас.
Он выдохнул и посмотрел на третьего представителя их клана, всё это время стоявшего так бесшумно, что все позабыли о том, что он здесь присутствует. Затем старик Джон прошёл к двери, напоследок наградив Миллстоуна взглядом, полным ненависти.
- Я думала, будет хуже, - сказала Маллина, когда дверь закрылась, а шаги на лестнице стихли, - можно было бы позвать даже твою подружку, чтобы она не мёрзла там.
- Я хотел попросить тебя оставить нас ненадолго, - сказал старик, присаживаясь напротив Миллстоуна, - это не займёт много времени.
- Конечно, - девушка сладко улыбнулась и грациозно поднялась с кресла.
Она взглянула на Миллстоуна и едва слышно сказала "Браво", а после вышла за дверь. Бородач терпеливо дождался, пока шаги за дверью стихнут, потом посмотрел на Джона.
- Я должен благодарить вас за то, что вы внесли некоторую ясность в мои мысли.
Он на мгновение закрыл глаза, отчего стал чем-то похож на скульптуру, и выдохнул.
- Это было нетрудно.
- Может быть, для вас. Для меня же большая трудность состоит в этом. Я не могу доверять близким людям в столь суровые времена. Понимаю, что для вас это незаметно, но положение наше очень сложное.
- Я подозревал, - Миллстоун щёлкнул зажигалкой и поджёг очередную сигарету.
- И, я вынужден признать, что в такой решающий момент лучшим выходом для меня является обращение за помощью к вам.
- О, - протянул Джон, - не уверен, что смогу помочь. Я сам в очень затруднительном положении.
- Я уверен - то, что я вам сейчас расскажу, полностью изменит ваши знания и представления о том, что происходит здесь на самом деле. Да, мне известно далеко не всё, и именно поэтому мы здесь находимся так долго, но вместе с тем, что уже знаете вы, и о чём вы подозреваете, эти знания будут существенны.
- Пожалуй. В любом случае мне интересно было бы вас послушать, но теперь я заинтригован, как никогда.
Старик, конечно же, знал далеко не всё. Больше того, многие его выводы были ошибочными, но часть та информации, которой он поделился с Джоном, идеально сошлась с тем, что он знал до этого. Неожиданность была очень приятной. В общей картине больше не было белых пятен - всё стало ясно, но впереди ещё оставались решающие действия, поэтому из башни Миллстоун выходил хоть и в радостных, но всё же в раздумьях.
Долли стояла в темноте, опершись на один из высоких деревянных ящиков, которыми была заставлена эта часть переулка, и едва заметно светила сигаретой. Увидев Джона, она вышла ему навстречу, ожидая услышать, что он ей скажет.
- А наш новый друг тот ещё добряк, - устало улыбнулся Миллстоун.
- Что он сказал тебе?
- Много чего, но всему своё время.
Маллина уже сидела на пассажирском сидении в кабине и ждала Джона. В отличие от Долли, вопросов она не задавала.
- Ты знала всё это заранее? - спросил её Джон, заводя мотор.
- Я знала, что кто-то из них нечист. Если точнее - думала на одного бородатого, но оказался другой.
- Я уже начинал думать, что у них серьёзная организация, а такой же разброд, как и везде.
Миллстоун сдал назад и выехал из переулка на мостовую.
- Подвезти тебя до дома? - спросил он.
- Да, милый, - Маллина снова переключилась с серьёзного тона на игривый, - как будто у нас свидание.
Джон на это ничего не ответил, а просто поехал к лесу. Всю дорогу молчали, но Маллина атаковала его своими чарами. Он постоянно испытывал желание посмотреть на неё, а когда поддавался ему, сразу начинало хотеться большего. Она только ехидно улыбалась, глядя ему в глаза, но не прекращала свою игру.
Почти сразу после того, как они въехали в лес, на дороге возникли чёрные силуэты.
- Кажется, это за мной, - сказала она, - мне пора, а ты так и не спросил самого главного.
- Я должен был что-то спросить?
- Ты устал, милый, очень устал, и это у тебя давно. Твоя подружка тебя не удовлетворяет? - она повернулась к нему и приблизилась.
- Это не твоё дело, - донёсся голос Долли из салона.
- Ладно, не буду мучить тебя ещё дольше. Надумаешь всё это прекратить - ты знаешь, где мой дом. Там тебе будут рады всегда.
- В качестве еды? - усмехнулся Джон.
- Ну почему же? - она улыбнулась и провела своим мягким пальцем вдоль центра его груди. От этого стало неожиданно приятно, и даже усталость отступила, - не нужно думать о нас так, будто бы мы животные.
Она убрала руку и открыла дверцу машины.
- Так что я должен был спросить? - остановил её Джон.
- Ах да! - она снова заразительно улыбнулась, - ты ведь очень хотел бы знать, не чувствую ли я что-то необычное, ну, кроме той штуки, что лежит у тебя в кармане. Мы ведь знаем, когда приближается гроза, можем знать и сейчас.
- Я думал, ты пошутила там, на мосту. А она и правда приближается? - спросил Миллстоун.
- Да, милый, огромная гроза. Эта штука перевернёт мир, и ты уже сам об этом знаешь. Гроза ближе, чем ты думаешь.
- Хорошо. Спасибо, - устало поблагодарил Джон.
- Я буду там и помогу тебе снова, - она ещё раз улыбнулась, а потом молча вышла.
Чёрные силуэты обступили её, и она вместе с ними направилась вниз по дороге.
Сначала зашумела, а потом хлопнула салонная дверь, а потом дверь кабины. Долли села на пассажирское сидение и осторожно взглянула на Джона. Она тоже выглядела усталой и слабой, как никогда.
- Скоро всё кончится, - постарался ободрить её он, - и я доставлю тебя домой.
Она ничего не ответила, только кивнула головой, и они тронулись назад. Айден встречал их тишиной, которой вторил словам Маллины о приближающейся грозе. Улицы как будто вымерли - ни одной живой души.
