Направляясь к порталу, Нейл размышлял над тем, что же такое почувствовал Рейвенор, чтобы быть настолько уверенным в необходимости поскорее отсюда убраться.
Следующее место являло собой равнину, облезлую и неровную, точно обгоревшая на солнце кожа. Жутковатая растительность, чем-то напоминающая сгустки мозговой ткани, образовывала леса по краям выжженной равнины. В нескольких километрах от двери лежал проржавевший, изломанный каркас некой колоссальной машины. Более всего он напоминал обломки звездолета, но с этого расстояния невозможно было определить, какого именно. И на то, чтобы исследовать его, времени не оставалось. Здесь едва можно было дышать.
Им показалось, что ключ поворачивался в замке целую вечность.
— О Трон! — воскликнул Нейл, когда они снова прошли через дверь, — Осторожнее! Смотрите под ноги!
Портал открылся посреди узкой площадки, сложенной из неровных, неструганых досок. Это был один из участков, не производящих впечатления надежных строительных лесов, окружавших огромную оуслитовую башню. Путники вышли практически возле самой вершины и теперь стояли — вод свежим ветерком на полуденном солнце в тысяче метров над огромным, теряющимся в смоге городом. От крыш домов поднимались столбы грязноватого дыма.
Платформа задрожала, когда путешественники осторожно прошлись по ней. Айозоб вцепилась в балку и отказалась смотреть вниз. Она даже закрыла глаза.
— Мне здесь не нравится, — сказала девушка.
— Будем спускаться? — Ангарад беспечно встала на краю и, уперев руки в бока, стала разглядывать город внизу. — Все признаки жизни. Я слышу. Суматоха. На улицах заметно движение. Жизнь бьет ключом. Похоже на имперский город.
— Полагаю, будет опрометчиво поступить именно так, — сказал Рейвенор. — Жизнь, конечно, бьет ключом, но я не ощущаю каких бы то ни было признаков людей. Хотя, возможно, когда-то это и был имперский город.
— И кто же населяет его теперь? — спросил Нейл. — Может быть, у них есть хотя бы что-то вроде воды или пищи?
Ближайшие к ним башни и здания, куда более низкие, чем то строение, где путникам довелось очутиться, также пребывали в плачевном состоянии и были оплетены сетью примитивных лесов. Сложно было сказать, восстанавливают или разбирают город его новые хозяева.
Острые глаза Ангарад сумели разглядеть силуэты, двигающиеся по лесам на соседней башне в четырехстах метрах под ними: строители, занимающиеся своей работой.
— Рейвенор прав. Спускаться нет никакого смысла.
— Что ты увидела? — спросил Нейл.
— Орки, — снисходительно ответила она.
Когда дверь отворилась в следующий раз, за ней была только чернота. Никакого освещения, только холодный, затхлый воздух.
— Гидеон? — позвал Нейл.
Рейвенор включил прожектора, вмонтированные в его кресло. Свет был тревожно-тусклым, лампы не горели привычным белым огнем. Но желтоватые лучи все-таки разогнали темноту, позволив увидеть окружающее пространство: каменный прямоугольный зал размерами со вспомогательный трюм «Аретузы». Стены, пол и потолок были сложены из одинаковых, идеально подогнанных друг к другу каменных блоков. Помещение, со всей очевидностью обустроенное очень умелыми строителями, не имело никаких признаков разрушения и даже пыли, но явно было очень древним.
— Не вижу двери, — произнесла Ангарад.
— Ну, здесь не настолько темно, — откликнулся Нейл.
— Я говорю, что здесь не видно ни одной другой двери, — сказала она. — Если, конечно, они не спрятаны.
— Не спрятаны, — ответил Рейвенор. — Я просканировал. Зал запечатан, стены сплошные.
— Но зачем ее тогда понадобилось строить? Для чего она нужна, если в нее нельзя войти.
— Возможно, они могут, — произнес Рейвенор. — Например, при помощи телепорта. А может быть, они просто не хотели сюда заходить. Также существует вероятность, что они старались что-то не выпустить отсюда.
— Но ведь здесь нет никого, кроме нас, — сказал Нейл, а потом резко оглянулся на Рейвенора. — Или есть?
— Не думаю.
— Дверь готова! — объявила Ангарад.
— Мне кажется, мы могли бы передохнуть здесь несколько минут, — произнес Рейвенор. — Это место свободно от тех опасных для жизни явлений, которые мы обнаруживали раньше.
Они присели возле его кресла, уставившись на дверь.
— Айозоб, — произнес через некоторое время инквизитор, — я тут все размышлял о двери. Скажи, она ведь сейчас действует хаотично?
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Это не моя функция. Но предполагаю, что подобное вполне вероятно.
— Без Дома, который служил для нее якорем, дверь действует совершенно свободно, по принципу случайности?
Айозоб снова пожала плечами:
— Это не…
— …твоя функция. Я знаю. Сколько же тебе лет, Айозоб?
— Четырнадцать.
— Ты выросла в Доме?
— Меня взрастила семья смотрителей, с тем чтобы я, как и все предшествовавшие мне матери, стала смотрительницей.
— И тебе не свойственна псионическая активность?
— Не думаю. А как об этом можно узнать?
Но Рейвенор был уже вполне уверен. Он несколько раз мягко проверял ее и не находил никаких следов подобной активности. Ее сознание, в прямом смысле слова, оказалось удивительно одиноким, пустынным местом, свободным от обычного мельтешения мыслей.
— Среди смотрителей никогда не было псайкеров? — спросил он.
Она покачала головой.
— А это так важно? — поинтересовался Нейл.
— И все ж таки дверь работает, — произнес Рейвенор, — и в основу ее деятельности положены мощные псионические процессы. Не знаю, кто их активировал: Дом или кто-то, с кем мы не встречались. Смотрительницы ментально не активны, потому как действующий псайкер вызвал бы конфликт управления дверью. Полагаю, что их взращивают в очень специфических условиях, подвергая ритуалам, основной задачей которых является… полное спокойствие их умов. — Он чуть не сказал «полная пустота», но не стал, вспомнив, что Айозоб тоже слушает. — Когда Дома не стало, — произнес Рейвенор, — меня начал терзать вопрос: а не могу ли я сам управлять дверью? Возможно, что силы моего сознания окажется достаточно для того, чтобы направить нас к дому.
Они снова поднялись.
Рейвенор протянулся сознанием и попытался прощупать дверь так же, как разум живого человека. При этом он чувствовал себя идиотом, поскольку, хотя от портала и исходила фоновая вибрация энергий, во всем остальном это была обычная деревянная дверь.
— Сейчас для нас важнее всего вода, — сказал Рейвенор. — Открывайте дверь.
Глава седьмая
Когда они прошли через портал, в лица им ударил свежий, холодный ветер. Впереди простирался каменистый известняковый берег, с одной стороны ограниченный волнующимся серым морем, а с другой — невысокими скалами. Тучи, затянувшие низкое небо, мчались с настораживающей стремительностью. Волны разбивались о мокрые камни, насыщая воздух влагой.
— Вот вы и нашли воду, — произнес Нейл, кивая в сторону шумящего моря в пятидесяти метрах от них, — если, конечно, она окажется пресной…
— Не окажется, — сказала Ангарад. — В воздухе чувствуется соль. — Она напряглась. — Нейл, начинай медленно идти ко мне.
— Зачем?
— Делай, как она говорит.
То, что раньше казалось глыбой мокрого камня, зашевелилось, оказавшись огромным мертвенно-бледным созданием, похожим на крокодила с очень длинной и узкой мордой. Существо грелось на берегу в брызгах прибоя. Огромное тело поднялось на четырех мощных плавниках и лениво заскользило к воде.
Оглядевшись, путешественники обнаружили еще несколько подобных существ, маскировавшихся под серые глыбы известняка, греясь на берегу. Некоторые твари при этом держали пасти широко распахнутыми. Они казались сонными и совсем не заинтересованными посетителями.
— Как вы думаете, их здесь больше восемнадцати? — спросил Нейл.
— А ч-что? — спросила Айозоб, с некоторой опаской разглядывая чудовищ.
Нейл погладил приклад ружья и посмотрел на Рейвенора:
— Что скажете? Случайное совпадение? Или вы действительно заставили дверь доставить нас к воде?
— Скорее всего совпадение, — ответил Рейвенор. — Предлагаю попробовать еще раз.
До них донесся тихий треск молнии, и начался дождь, вначале выражавшийся лишь в падении нескольких крупных капель, но затем хлынувший сплошным потоком. Спутники инквизитора через секунду уже вымокли до нитки.
— Чистая вода! — закричал Нейл, запрокидывая голову и открывая рот. — Во имя Трона, она свежая!
Ангарад и Айозоб тоже стали пить дождевую воду. Смотрительница сложила ладони чашечкой и лакала из горстей. А запрокинув голову, можно было и вовсе захлебнуться.
