Мы встали в Гданьске грудь на грудь,
Шли с пулями проклятья.
Теперь иной пред нами путь,
Солдаты Вестерплятте.
— Пан, она какого-то там автомата не боится, — объяснила громким шепотом мать, — ни от какой бомбы не расплачется.
И если остр твой слух и взгляд,
Ты слышал напряженный
По тучам хмурым мерный шаг
Морского батальона.
Янек слушал, и слезы навертывались на глаза. Особенно потрясли Янека слова: «шеренгами на небо шли солдаты Вестерплятте». Девочка кончила читать. Кругом захлопали. Кто-то, взяв мать под руку, похвалил девочку:
— Панина Хельця если уж расскажет, так расскажет.
Елень протянул из танка что-то завернутое в бумагу. Саакашвили взял и передал девочке сверток — дневную порцию сахару всего экипажа.
— Ну, ладно, кончайте спектакль, — говорил сердито офицер. — Расходитесь по своим подвалам. Не мешайте.
— Хорошо, хорошо. Уходим.
Елень вспомнил о просьбе Лидки и, спрыгнув на мостовую, схватил кого-то за рукав.
— Не знаешь, стоит еще дом на Виленьской улице, третий от станции, такой небольшой, желтый?
— Дня два-назад стоял. А что?
— Ничего. Девушка одна интересуется, просила узнать.
— У кого-нибудь ключ от ворот есть? — расспрашивал Янек по поручению Василия.
— Пан Зюлко, пан Зюлко! — звали расходящиеся по подвалам люди. — Войска ключ от ворот разыскивают!.. Десятку, пан, ни за что заработаешь, ночь все-таки на дворе.
— Спеши, нан, а то скоро светло станет, тогда плакали твои денежки.
Нашелся пан Зюлко. Седой, согбенный человек быстро прошагал через двор.
— Распахнем настежь.
— А нам как раз настежь не надо.
— Сделаем, как надо.
Небо посветлело. У самой земли от дыма и тумана было еще сумрачно. Быстро, один за другим, пересекали двор штурмовые группы и исчезали в доме. Худощавый подросток увязался за одной группой и упрашивал:
— Дай, пан солдат, помогу везти эту коляску. — Парень потащил за собой станковый пулемет. — Вдвоем легче. Я здешний, из Праги, дорогу покажу, а заодно и памятники.
Оба исчезли за воротами, а через минуту появился офицер.
— Пора. Подъезжайте к воротам, мои ребята усилят огонь, тогда и начинайте.
Захлопнулись люки, танк осторожно двинулся вперед. Как договорились, пан Зюлко приоткрыл тяжелые чугунные ворота. Образовалась щель шириной в метр.
В этот момент пехота открыла огонь. Противник ответил пулеметными очередями из нижних этажей противоположного дома. Семенов один за другим выпустил три снаряда, и все удачно. Правда, расстояние было до целей небольшое, не больше двухсот метров. Из окна первого этажа сразу же стали выскакивать наши солдаты. В прицеле Янек увидел фигурку худощавого подростка, тащившего пулемет, но тут же потерял его из виду, потому что с первого этажа противоположного дома вновь начали стрелять немцы. Янек, старательно целясь, ответил им из своего пулемета, но прежде чем он снял палец со спускового крючка, Василий выпустил в то же самое место снаряд. В стене образовалась пробоина.
Танк двинулся за цепью пехоты, пересек небольшую площадь, выехал на середину улицы. Танкисты вели огонь по окнам и подвалам, ориентируясь по вспышкам выстрелов и разрывам гранат. Штурмовые группы исчезали в подъездах, пробирались через дворы и коридоры и только иногда, как игла, прошивающая толстой ниткой ватное одеяло, выныривали на улицу и с криками «ура» врывались в очередной дом.
Так они продвинулись до поворота улицы, и в это время Кос снова увидел того самого подростка. Прижавшись к стене дома, он показывал на угол стены и руками чертил в воздухе силуэт гриба.
— Внимание, за поворотом дот, — предостерег Янек, поняв знаки, которые подавал парнишка.
Танкисты осторожно выглянули и действительно метрах в ста заметили бетонный колпак, врытый в землю. Василий ударил по нему осколочным, потом противотанковым и опять осколочным. Взлетели вверх куски бетона, зазвенели стекла в окнах соседних домов.
Янек посмотрел на эти окна и в одном из них на третьем этаже заметил высунувшийся ствол ручного пулемета. Не мешкая, развернул «Дегтярев» в ту сторону и поймал цель на мушку. Мелькнула фигура гитлеровца. Янек нажал на спуск, и через минуту на мостовую упал пулемет, а следом за ним рухнуло тело.
Штурмовые группы двинулись вперед, танк шел за ними до выезда на широкую поперечную улицу, посредине которой тянулись газоны и проходили трамвайные рельсы. С изогнутых столбов свисали порванные провода. Немного дальше, слева, стоял красный, продырявленный пулями трамвайный вагон.
Опять около танка появился знакомый парень и, высунув голову из ворот дома, чтобы его лучше видели, показал руками, что при выезде на широкую улицу нужно быть внимательным — справа грозит опасность.
Василий быстро развернул башню вправо и приказал Григорию:
— Полный вперед, держи прямо на противоположную сторону.
Уже рассветало, когда они выскочили на аллею. Справа возвышались освещенные солнцем золотые купола церкви. Из-за церкви грянул пушечный выстрел, снаряд со свистом пролетел мимо: танк уже был на противоположной стороне улицы.
— Пехота отстала, — доложил Елень.
— Ну так что же? Возвращаться? — спросил Саакашвили.
— Стой! Подождем. Наблюдайте внимательно за подъездами и окнами.
«Рыжий» стоял посреди улицы одинокий и настороженный, как дикий зверь в чужом лесу. Башня его поворачивалась то влево, то вправо, пытаясь нащупать врага в провалах темных, таящих опасность окон. Впереди мостовая была разворочена, путь преграждала баррикада из те-лег, балок и наспех наваленных мешков с песком.
Янек заметил за мешками движение: бежали двое гитлеровцев в касках, с фаустпатронами. Вот они исчезли, но Янек не спускал глаз с того места, где они должны были появиться. Вот они вновь промелькнули в ближайшем проеме. Янек дал по ним очередь. Один упал, а второй успел перебежать улицу и исчез в подъезде. Нетрудно было догадаться, что он пересечет двор и появится в одном из окон, где-то сбоку танка, и, когда окажется на расстоянии нескольких метров от него, выстрелит. Пехота, которая могла их прикрыть, отрезана огнем и осталась за широкой аллеей. Кос мгновенно принял решение — ведь речь шла о жизни всего экипажа — открыл нижний люк у своего сиденья и, погладив собаку, приказал:
— Взять его, Шарик! Взять!
Овчарка заворчала, выскользнула через круглый люк на мостовую и через секунду неясной тенью мелькнула у подъезда.
— Внимание, Густлик, — сказал Кос, — наблюдай за этим домом справа, приготовь гранату.
На случай атаки с близкого расстояния, если ни пулеметы, ни орудие невозможно пустить в ход и если солдаты противника ухитрятся взобраться на броню, в башне танка имеются небольшие овальные отверстия, прикрытые металлическими грушами. Открыв их, можно выбросить гранату на броню, взрывом смести .с нее непрошеных гостей.
— Не бойся, я предупрежу об опасности, — спокойно ответил Елень.
Янек замер у прицела, ему казалось, что с четверть часа уже прошло с тех пор, как он выпустил собаку. Он решил, что немец определенно подкрадется к танку сбоку. Но переоценил способности противника. Тот, видимо, побоялся подойти слишком близко к неподвижно стоявшей, но грозной машине. Неожиданно его голова показалась справа за грудой обломков, тут же исчезла, потом вновь появилась вместе с фаустпатроном.
Кос старался поймать цель на мушку, ему это не удавалось: ствол пулемета был развернут до отказа.
— Гжесь, подай вправо! — закричал он, хотя и видел, что времени не остается: гитлеровец в любое мгновение мог выстрелить.
В разбитом окне первого этажа мелькнула длинная, вытянувшаяся в прыжке тень, и овчарка оказалась на спине притаившегося фашиста. Фаустпатрон выпал из его рук и скатился по камням на мостовую.
Янек высунул голову из люка и что есть мочи позвал:
— Шарик, ко мне!
Подождал минуту, позвал вторично, потом еще раз, и наконец возле его лица появилась собачья морда. Овчарка вползла через люк в машину.
В этот момент справа и слева послышались выстрелы подошедшей пехоты. Василий приказал:
— Вперед!
Танк двинулся, а Янек еще возился с люком, на ходу закрывая его. Взглянув снова в прицел, Янек увидел выщербленные, торчащие к небу острые арки наполовину разрушенного готического костела. В руинах еще дымили дотлевающие угли. Укрывшись за развалинами, фашисты вели огонь из пулеметов и минометов. Василий отвечал им из танковой пушки.
Повернули вправо, чтобы укрыться за деревьями, росшими вдоль тротуара, и заехали за выступ стены. Огонь противника утих, и с минуту они спокойно ожидали пехоту, очищавшую от гитлеровцев соседние дома.
Внезапно сверху, прямо над их головами, затрещали пулеметные очереди, и на броню одна за другой полетели гранаты. Танк наполнился грохотом.
