не в том, что за долгие годы шаманства, дипломатии, а главное лидерства в своем, уже очень и очень немаленьком племени, я научился хорошо притворяться.
Нет, эти годы реально меня изменили. И я реально чувствовал за собой силу, способную надрать задницу кому угодно в этом мире. Поэтому довольно спокойно выдержал пристальный взгляд аиотеека-оуоо, не опустив глаза и не выказав смятения.
Да и что мне этот аиотеек? — Разве мало черноволосых скальпов, как знаков личной победы, висело на моем воинском поясе? Разве мало висело таких скальпов на Знамени нашего народа, как знак побед одержанных над такими могучими соперниками как аиотееки?
И пусть сейчас я находился в самом их логове лишь с малой горсткой воинов, что-то во мне… Какой-то стержень. …Стержень, что формировался неимоверными усилиями, закалялся в потоках своей и вражеской крови, и отшлифовывался многомесячными походами за тысячи километров, — позволял мне сейчас держать спину прямо, а взгляд, спокойным и ровным.
И аиотееки поняли это.
И жрецы Храма тоже поняли это.
И все сидящие сейчас за столом, думаю осознали, что времена переменились. Что в их мир пришла сила, способная противостоять аиотеекам. И что из этого надо делать какие-то выводы.
…Признаться, этих выводов, особенно со стороны аиотееков, я довольно сильно опасался. Была даже идея прогнуть слегка спину, изобразить покорность и смирение. В конечном счете, с чисто тактической точки зрения, это наверное был наиболее правильный шаг.
Но, что не говори, а борьбу прохиндея, прибывшего украсть чужую религиозную безделушку, с Политиком и Отцом Народа, что велась в моей душе, в конечном итоге выиграл Политик.
Из всего что я узнал про Мост между материками, и про то что последняя Орда так и не смогла перейти через него, я почувствовал, что весь аиотеекский мир, сейчас качается на лезвии бритвы. По одну сторону которой — возможность продолжать экспансию и завоевать новый мир, а по другую — шанс сохранить силы для удержание старого.
Боялся ли я, что аиотееки, почувствовав угрозу, просто перебьют нас всех? Конечно боялся! Но за все эти годы в этом Мире, смерть постоянно рыскала где-то рядом со мной, и уже стала довольно привычным, пусть и не самым приятным спутником.
Прогнись я, и еще не факт что доживу до завтрашнего дня. Со слабаками не считаются. Их можно просто взять за шкирку и трясти, пока не вытрясешь всю информацию, не говоря уж об имуществе. А потом просто свернуть шею, добив из жалости, как какого-нибудь подраненного суслика или сурка.
С сильным… А особенно, с тем за кем стоит Сила, принято считаться.
И пусть даже сейчас я нахожусь в уязвимом положении, все равно, некий рефлекс, выработанный тысячелетиями, заставляет куда уважительнее относиться к представителю Сильной стороны. Потому что месть, в эти довольно простые и бескомпромиссные времена — это не просто желание заглушить обиду, удовлетворить терзающую тебя злобу, добиться некой абстрактной справедливости, или просто наказать соседа. Месть — это часть стратегии выживания вида, заставляющая подчас затрачивать немыслимые усилия, и идти на огромные жертвы, лишь бы убедить неосмотрительного соседа, считаться с твоим правом жить, и владеть землей, скотом и прочим имуществом.
Так что, пока Петя Иванов прикидывал расклады и строил планы, Великий Шаман Дебил просто на рефлексах сделал то что был должен. Вежливо оскалился в улыбке, демонстрируя зубы и свою готовность, если что, рвать глотки, максимально дорого продавая свою жизнь. И замер в спокойной уверенности.
Думаю, это сработало. Аиотееки не всполошились, и не потребовали немедленно тащить меня на правеж, выясняя сказал ли я правду, и не являюсь ли шпионом орков. Но вместо этого завели какой-то вежливо-нейтральный разговор, вспоминая общих знакомых, и интересуясь нашим бытом.
…Угу, верблюдами, например, и длиной копий.
— Что ж, — честно сказал, что верблюды у нас есть… — Да фактически всегда были, я на них еще мальцом помню катался. (Реально катался, аж два раза, — в Московском Зоопарке, и когда на Волгу, под Астрахань, с родителями ездил). Хотя конечно я и не большой спец по верблюдам, ибо не воин… Так что и про длину копий мне особо сказать нечего.
…Так… конечно немного дрался в молодости, даже в нескольких войнах участвовал, и шрамы на моем теле тому явное подтверждение, однако…
…Скольких убил? Совсем немного — десятков пять, может шесть, но это так сказать, в личных поединках, а вот в бою… да кто же их в бою считает, особенно когда дерешься в строю?
…Да, мы умеем драться в строю. А кто не умеет?
…Ну, я конечно не большой специалист, но вот фалангу знаю, баталию, манипулы, опять же, колонны и цепи. …Не знаете таких? Ну это когда…
…Угу, когда верхом, то это обычно свиньей или лавой, все зависит от местности и от стратегии противника. Но сам-то я верхом не очень, а вот мой брат…!!!
…Ну сам-то я в больших битвах не участвовал, у нас сейчас, можно сказать, время спокойное. Самая большая, эта когда на каждой стороне тыщи по три воинов было. А вот дед мой, дрался в битвах где десятки и даже сотни тысяч шли друг на друга. (Эх, жаль что мой настоящий дедушка умер, когда мне было пять лет, и я так и не успел расспросить его о Той войне).
…Десятки тысяч, это по вашему будет… Спасибо, именно вот это вот число. А сотни — в десять раз больше.
…Да, эти битвы длились по нескольку дней, и чтобы проехать от одной стороны поля боя, до другой, приходилось ехать по нескольку дней.
…Да, суровые были времена, но мы тогда победили!
…С кем дрались? Это уже неважно. Обойти хоть всю эту землю, потомков тех врагов ты тут не найдешь. Так что теперь мы живем очень-очень мирно.
…Нет, с ближайшими соседями мы живем очень дружно. В прошлой войне, наши царства бились бок о бок, (иначе откуда бы взялись сотни тысяч воинов?). Так что после, почти все Цари Царей соседних царств и их лучшие воины, породнились женившись, или женив своих детей на дочерях и сестрах соседей. И теперь, если какие-нибудь пришлые дикари, …ну да, вроде
