Но Женя все-таки меня переиграл. Он усадил блондинку к себе на колени, да так, что и она коленками коснулась моей правой ноги. А ножки у нее длинные, загорелые, а платье такое короткое, что взгляд примагнитился к ним.
Это мое личное дело, куда смотреть, но шатенка коснулась моей щеки, мягким, но уверенным движением повернула лицом к себе.
– Меня Зоя зовут. Ты можешь звать меня Зая. А ее Лиза зовут. Но ты ее не зови. Ты меня зови, я приду.
– Куда ты придешь?
– А куда угодно!
– И сколько это будет стоить?
– Обидеть меня хочешь? – оскорбилась Зоя. – Думаешь, если я здесь работаю, то продаюсь налево и направо?
– А разве нет?
– Продаюсь. Правильно думаешь, – засмеялась она. – Но для тебя, красавчик, скидка…
– Скидка в нашем случае – это почти любовь, – пошутил я.
– И я тебя, считай, почти полюбила. И ты меня почти полюби. И закажи мне выпить.
Я предложил водки, но Зоя, разумеется, отказалась. Не для того она разводит клиента на выпивку, чтобы пить обычную водку. Так же как и Лиза, она заказала бокал дорогого «Хеннесси».
Как правило, роль консуматорш в ночных клубах исполняют стриптизерши. В перерывах между основной работой они выходят в зал, подсаживаются к одиноким мужчинам, заказывают за их счет дорогие напитки, разогревают их, чтобы потом сорвать еще чаевые и за танец… Но в этом клубе, как я понял, стриптиз не танцевали; тогда, возможно, клиентов разогревали проститутки. В принципе Зоя и дала мне это понять.
Но я же не поведусь на ее призыв. Зачем это мне? После клуба я отправлюсь к Вике. И бесплатно, и удовольствия душевного не в пример больше…
– А ты откуда такой щедрый?
– Из Верхоянска.
– А это где?
– За Полярным кругом.
– Далековато.
– Да уж, не ближний свет. Поедешь со мной?
– Что я там забыла?
– Как говорится, будете у нас на Колыме…
Зоя долго и в глубокой задумчивости смотрела на меня, прежде чем вспомнила, откуда эта фраза.
– Нет уж, лучше вы к нам! – весело улыбнулась она.
– Мы уже у вас. Только холодные очень. Из вечной мерзлоты, чай.
– И что?
– Разогревать долго придется.
– Ничего, и не таких разогревали.
– Что, даже с мамонтами получалось?
Зоя снова зависла секунд на десять, напряженно соображая, чем ответить. Но вот морщины на ее лбу разгладились, лицо просветлело.
– Нет, пока только с моржами… Знаешь, сколько их здесь таких, моржовых?
– Догадываюсь.
– Можно с приватного танца начать.
– Это для моржовых.
– Ты сегодня за них… С привата могу начать. Это бесплатно, если всю программу оплатишь.
– Со скидкой?
– Будет тебе скидка.
– А что значит, если оплачу?.. Ты должна меня так завести, что никаких «если» не должно быть. А если я не захочу всю программу оплатить, значит, ты плохо работала… Может, ты танцуешь плохо?
– Я?! Танцую плохо?!.. Пошли, покажу!
Не хотел я оплачивать программу, которую мне навязывали. Все-таки Вика у меня… Но мои сомнения возмутили Зою не на шутку, и теперь я просто обязан был посмотреть, как она танцует… И кто меня за язык тянул?..
А то и тянуло, что в штанах хотело. И не обязан я был идти вслед за Зоей, но шел, потому что сам придумал причину, по которой должен был делать это…
Она завела меня в какую-то комнату за железной дверью. Стены здесь были обиты красным бархатом, возле тонированного окна с видом на танцпол стоял сервированный стол, в противоположном углу находилась кровать с балдахином; посреди комнаты, упираясь в потолок, возвышался стальной шест – видимо, для приватного танца. Свет здесь мягкий, интимно-красный.
Зоя показала мне на кресло, что стояло возле кровати. Тряхнув головой, она раскидала по плечам свои волосы. Это была прелюдия к эротическому танцу.
– А поговорить? – шутливым тоном спросил я, взглядом показав на столик.
– Потом ты закажешь бутылку «Хеннесси». Но это будет потом.
– Да, если ты покажешь класс.
Не создан я для семейной жизни: слишком легко сдаюсь на милость женщинам, даже если они распутные. Особенно если они такие… Вика ждет меня дома, а я… Увы, я хотел потерять голову от Зои, и уже терял.
– Покажу… Я тебе все покажу!
Музыка из фильма «Стриптиз» бодрила и крепила настроение. Под этот гимн служительниц эротического танца Зоя обвила своим телом шест и принялась натирать его, как шерстяная тряпочка – эбонитовую палочку. Но электризовался при этом я сам.
Из-под ее стеклянных каблуков, как из-под подкованных копыт лошади, казалось, летели искры. Я заметил, как мелькнуло в воздухе платье, но не уловил, как в такой же птичий полет отправился серебристый лифчик…
Пластичным кошачьим шагом девица приблизилась ко мне. Я думал, она будет виться надо мной, развращая и соблазняя, но Зоя, взяв меня за руку, подняла с кресла, развернула спиной к кровати.
– Ваша киска хотела бы вискас? – спросил я, шалея от окрепшего настроения.
– Ну, если со скидкой! – засмеялась она.
– Скидка – это неплохо…
Я хотел добавить, что мог бы обойтись и без нее, но девушка вдруг двумя руками толкнула меня на кровать.
Вот тебе и скидка, весело подумал я, падая на поверхность, казавшуюся мне мягкой, но при этом незыблемо прочной. Сейчас я растянусь во весь рост, Зойка запрыгнет на меня, вскроет баночку вискаса…
Но Зойка вдруг исчезла в высоте. Верней, она осталась на своем месте, в комнате, а я полетел вниз вместе с покрывалом, которым была застелена бездонная кровать. Через пролом в полу я провалился в пустоту, которая заканчивалась бетонным полом, застеленным чем-то мягким, похоже, матами, а может, обычными матрацами. Я запутался в покрывале, поэтому не мог видеть, на что именно жестко приземлился, едва не сломав себе шею.
Пока я приходил в себя, чьи-то сильные руки схватили меня, лицом вжали в пол, затем стали на меня что-то надевать… Да, это были матрацы – сырые, смрадные.
– Помнишь, сказка такая была, про камень на распутье трех дорог, – услышал я вдруг знакомый голос.
Калистратов?!.
– Скакал добрый молодец, скакал три дня лесом, три дня полем; смотрит, камень стоит…
Сильные руки оторвали меня от пола, и я увидел перед собой бармена в черном балахоне. Только лицо у него не белое. Это было лицо Калистратова. И вместо косы у него – янычарский ятаган, тускло сияющий в блеклом освещении помещения, похожего на подвальный отсек. Железобетонные стены с какими-то иероглифами на них, едва живая лампочка в решетчатом плафоне под закопченным потолком.
Здесь не было никакой мебели, поэтому Калистратов стоял, глядя на меня с торжеством победителя и злорадством недруга. Возле него высились крепкие ребята в темно-зеленых брезентовках. Капюшоны были так низко опущены, что я не мог видеть глаза этих людей. Я бы не удивился, если бы это были глаза зомби…
Я тоже стоял на своих двоих, но на мне была надета смирительная рубашка, которая прочно удерживала мои руки по швам.
– Налево поедешь – богатым быть, направо – женят; ну а прямо – на смерть нарвешься. А добрый молодец на бабах был помешан, он больше женилкой думал, чем головой. Поэтому он жениться поехал. Ехал, ехал, пока хижину не увидел. Женщина его там ждала, красивая женщина. В постель его уложила, а кровать раз – и перевернулась. И оказался добрый молодец в подвале, где ждала его смерть… А если бы налево поехал, то разбогател бы. Но ненадолго. Налетели бы разбойники, забрали бы у него злато-серебро вместе с головой… В общем, мораль сей басни такова: куда бы ни поехал добрый молодец, везде бы смерть его ждала…
– Браво! – кисло скривил я губы. – Развяжи руки, буду в ладоши хлопать!
– Не надо. Ты же дурной, на меня бросишься. А ребята у меня простые и меры не знают. До смерти ведь забьют…
– А ты за мою жизнь беспокоишься?
– Работы у нас очень много, а людей не хватает. Каждый добрый молодец на счету, – язвительно усмехнулся Калистратов.
– Зачем же ты меня убить хотел?
– Ларису к тебе прислал, да?
– Значит, ее Лариса звали…
– Звали… Больше никогда так звать не будут. И она сама себя никогда не вспомнит… Отличный биоробот, не правда? И ты таким же станешь…
– Сволочь ты, Калистратов!
– Это не я, это все Костя твой. Большой и законный любитель твоей жены.
– Не смешно.
– Может, и не смешно, но удивительно. Как это ни странно, но он не хочет твоей смерти…
– А билеты в бункер?
– Я же говорил, там накладка вышла… Генератор там слабенький был установлен. Сами должны были к нам прийти, а вы убегать вдруг стали. И землекопов наших взбесили. А бригадир не смог их остановить, потому что погиб…
– Значит, все-таки Костя, – вслух озвучил я свою мысль.
Я должен был стать его рабом, но смог сорваться с крючка и выбраться из его подземелья. Тогда он натравил на меня зомбированную Ларису, которая затем так возбудилась от одного только его голоса…
Голос, голос… Костя так и не дал мне объяснения, почему девушка бросилась на меня, услышав его голос из телефонной трубки. Заморочил мне голову Костинским, отправил к Уланову. Может, в его доме также стоял пси-генератор, воздействующий на подсознание и сбивающий с толку?
