Увы, к расследованию сего дела князя не привлекли – чем тут может помочь простой десятник, когда вполне хватает тех же судейских ярыжек, воинов местной – из цитадели – стражи да соглядатаев?
Правда, Егора и его людей все же продержали в крепости до глубокой ночи – вот так же, всех проверять у ворот, хотя и проверять-то, по сути, уже было и некого – пусто. А вот все же пришлось торчать, дожидаясь незнамо чего или кого. Складывалось такое впечатление, что начальство про своих воинов просто забыло.
Князь решил исправить эту оплошность вышестоящих лиц и, грозно приказав своим дожидаться, деловито зашагал в кордегардию, надеясь отыскать там хоть кого-то, наделенного правом отдавать приказы.
Уже давно стемнело, и стражники зажгли факелы, а кое-где – и костры. Узорчато-изысканный дворец консула загадочно мерцал узкими освещенными окнами – там тоже не спали. Еще бы – этакий-то конфуз: безопасность высокому гостю обеспечить не смогли! Вот вам и хваленая генуэзская стража!
Но искали злоумышленников, искали со всем рвением – вот снова прошагал отряд, а за ним – еще. Егор вдруг заметил знакомого, хорошего знакомого, из тех, что мог бы сейчас помочь найти капитана. Заметил, позвал, крикнув в темноту и боясь ошибиться:
– Онфим!
Идущий с отрядом латник остановился, обернулся, сдвигая на затылок шлем. Вожников поспешно подошел ближе, стараясь, чтоб свет жарко пылавшего, разложенного на углу, костра падал на него.
– Егор. Все служишь?
– Да пора смениться бы, – обрадованно промолвил князь. – А то мои люди тут стоят с самого начала – ни еды, ни питья.
– Сменим, – тут же заверил аркебузир. – Я сейчас во дворец – сообщу капитану.
– Так он там? – Егор внимательно посмотрел на приятеля – тот, верно, мог кое-что знать.
– Там, у консула.
– А Керимбердей?
– Убит. Татары сразу же увезли его в свои шатры. Кстати, знаешь, откуда стреляли?
– Что-то такое слыхал.
– С крыши здания суда!
– Хо! – нарочито удивленно воскликнул князь. – Оно что же, не охранялось?
Онфим повел плечом:
– Охранялось. Всегда охраняется. И очень хорошо.
– Так как же…
– Забрались по веревке. Там, на крыше – зубцы, на случай осады, – пояснил бывший тихвинский своеземец, – такая площадка, как и на крепостной башне. Так на зубец аркан и накинули.
– Ловко! – присвистнул князь.
– Вот и я говорю – ловко! Только еще ловчее они обратно спустились – никто не заметил! Арбалет там кинули. Хороший такой, с кремальерой…
– Так их, и когда поднимались, не видели, – пропустив про арбалет, сказал Егор. – Ведь так?
– Так, – кивнул аркебузир. – Только тогда, когда поднимались, никто не видал ясно почему – все на царевича глазели. А вот потом… Понимаешь, Егор, капитан сразу же указания дал – все крыши перекрыть, что мы и сделали, и поверь – с большой поспешностью, мышь бы не проскочила.
– Да знаю я – сам в том участвовал.
– А злодеи – ушли! – Онфим причмокнул губами и сплюнул. – Одного не пойму – как? Не могли по веревке – их бы увидели.
– Значит, не увидели.
– Значит.
– Ты говоришь – «злодеи». Уже известно, что убийц было несколько?
– Несколько? – наемник озадаченно моргнул. – Да, скорее всего. Думаю, трое, ну, пусть двое – кто-то должен был помогать, одному все устроить – это ж какая дьявольская ловкость нужна, да не только ловкость – везение.
– Или – точный расчет, – тихо промолвил Вожников. – Так ты, Онфиме, спросишь о нас?
– Да, сейчас спрошу. Жди, – отрывисто кивнул аркебузир и начал подниматься по лестнице обширного портика.
Явившись домой, Егор распахнул ставни, впуская в душную, нагревшуюся за день опочивальню свежий морской воздух. Южная ночь, тихая и теплая, загадочно мерцала звездами, сверкающий серебром месяц повис над заливом, заливая призрачным светом стоящие у причалов суда. Вокруг одуряюще пахло сиренью и цветущими яблонями, где-то совсем рядом пели цикады. Внизу, во дворе, возился на летней кухне с ужином верный Федор.
«Надо сказать ему», – подумал Егор.
– Еда готова, княже, – поднявшись по шаткой лестнице, шепотом доложил Федор. – Велишь сюда, в горницу, подавать?
– Нет, – мотнул головой Егор. – Спущусь в сад, там и поедим вместе, за столиком, под деревьями. Вино-то, я надеюсь, у нас с тобой есть?
– Два кувшина!
Они спустились вниз, уселись за стол, и Вожников добрых полчаса объяснял парню во всех подробностях, кому да что следует сказать по прибытии в Сарай.
В дрожащем свете подкрученного фитилька роились бледно-синие мотыльки, сильный запах жаренной на вертеле камбалы перебивал яблоневый цвет и сирень. Вино оказалось вкусным и даже прохладным.
– С ледника, – похвастал Федор. – С подвала достано. Я за него хозяйке сполна заплатил, из тех денег, что ты мне, княже, дал. Если хочешь – отчет во всем предоставлю…
– Цыц! – прервал парня князь. – Ишь ты – отчет. Больно умный стал? Сколько тратишь, столько и трать. Ну, что смотришь? Вина наливай, да возьми себе еще рыбы… Бери, бери! Эх… скоро женушка моя родит… кого, интересно?
– А ты, княже, небось сына хочешь? – Федя быстро разлил вино.
– Почему это?
– Так ясно – наследник. Эвон, княжество-то – все шире и шире. И Новгород тебя хочет, и Москву разорили, да, глядишь, и Орду под себя подомнем!
Егор прикрыл глаза и улыбнулся:
– Это ты верно мыслишь, Шарапов!
– Кто-кто?
– Давай-ка выпьем уже… За будущего моего наследника… или наследницу, тут уж как Господь Бог даст.
Следующий тост подняли за добрый путь Федору.
– Главное, Федя, осторожен будь, места тут сам знаешь какие.
Отрок улыбнулся:
– Да посейчас-то вроде и ничего – гости торговые говорят, мол, лиходеи не безобразят. А уж ежели на корабле плыть…
– О! – Вожников потер руки. – На корабле и поплывешь. Через Тану. Первым классом!
На следующий день, сразу после развода караула на башне Святого Климента, «синьор Джегоро» и его «слуга» отправились в порт, где и сговорились со шкипером двухмачтового торгового скафа «Роза любви». Судно должно было отправиться в путь завтра на рассвете. Оно производило впечатление вполне ухоженного, да и запросил шкипер недорого – чего тут, до Таны, плыть-то? Совсем ничего. Ну, а уж там, дальше, можно было сговориться с купеческими караванами, с ними и добраться до ордынской столицы, как подсказали в том же «Золотом Единороге» – либо с сурожанами, либо с торговцами кожей и людьми из Чембало.
– Они уже недели две, как в Тану отправились, – наливая гостям вино, пояснил Хромой Абдулла. – И сурожане, и эти, из Чембало. Там пробудут месяц, потом что-то продадут, что-то купят – и в Сарай.
Вожников поставил на стол кружку:
– А что за люди-то эти торговцы?
– Надежные! – не колеблясь, заверил трактирщик, и сразу предупредил: – Чужого, незнакомого человека с собой не возьмут… разве что заплатить как следует.
– Заплатим. – Егор расслабленно ухмыльнулся, но вдруг, как ужаленный, вскочил с места. – Черт! Рекомендательное письмо – вот что нужно. Блин, блин, блин…
– Вы хотите блинов, синьор Джегоро? Извольте, сейчас испечем.
– Да нет, какие блины? – недоуменно моргнув, молодой человек почесал в затылке. – Ну ведь помнилось же, кто-то такой припоминался – то ли из Чембало, то ли из Сурожа… какой-то купец… О! Добрый знакомый мессира Гвизарди, судьи. Федор, ступай домой, а я к нему!
Судьи, по словам старого слуги, дома не было – уважаемый мессир Гвизарди с утра находился там, где ему и положено – на службе, в базилике Святой Агнессы.
И Егор отправился туда.
Судебное заседание в базилике Святой Агнессы шло, как и всегда, безо всяких потрясений, благородно и чинно. Лениво жужжали под потолком залетевшие со двора жирные зеленые мухи, подремывали в углу стражники, сам мессир Гвизарди, в фиолетовой судейской мантии и такого же цвета шапочке гордо восседал за столом, вперив взгляд в допрашиваемого злодея… или свидетеля, незнамо кем являлся чернявый, небольшого росточка, мужичок с животиком и большим уныло повисшим носом.
– Так ты, Джироламо Саволли, признаешь, что третьего дня, пополудни, тайно похитил курицу со двора уважаемого господина Гроцци, ныне здесь присутствующего?
– Я не похищал, господин судья, эта курица… она как-то сама впорхнула мне в руки. Я просто проходил мимо, мессир судья, а калитка во двор синьора Гроцци была распахнута – вот такие у него нерадивые слуги, у этого синьора Гроцци, – их и наказывайте за ротозейство, то есть пусть сам хозяин их и нака…
– Неделя исправительных работ плюс возмещение ущерба хозяину курицы, – зевнув, мессир Гвизарди громыхнул по столу молоточком и, поглядев на стражников, громко позвал: – Следующий! Эй! Джованни, Карло! Вы там спите, никак? О! – Тут судья узрел наконец отчаянно подающего ему знаки Вожникова и махнул рукой: – Объявляется перерыв. Пообедаем.
