Забудь о девушке, Портер. Ты тупица.
Но пребывание вне этой комнаты дало мне ясность мысли, и я не могу избавиться от ощущения, что после двух лет выживания в этой крошечной комнатке Эверли Кросс не покинет это здание живой. Что после того, как она продержалась так долго, она не увидит ни меня, ни кого-либо еще.
Я чувствую это нутром.
Пока мужчины уходят, а я выбираюсь из мусорного бака, я вспоминаю ее слова:
― Ты когда-нибудь принимал решение, о котором сожалел, Айзек?
Я смотрю на простор сухой травы и свободы, а потом возвращаюсь к окну подвала.
И боюсь, что вот-вот это сделаю.
ГЛАВА 23
Четыреста семьдесят секунд.
Именно столько времени я заперта в своей комнате с телом Роджера. Его голова разлетелась на куски, и вонь стоит удушающая. На пятисотсекундной отметке я поднимаюсь с матраса, бросаюсь к унитазу и меня рвет. Пот и слезы стекают по моему лицу, когда я откидываю волосы назад, опорожняя содержимое желудка.
Обессиленная, я сползаю на кафельный пол и падаю.
Я бросаю быстрый взгляд на Роджера.
Затем поднимаюсь, и меня снова рвет.
Из призрачных коридоров доносятся звуки тревоги, заставляя здание оживать. Держась за бортик унитаза, слабая и запыхавшаяся, я поворачиваюсь и смотрю на стену, представляя, как сквозь нее доносится голос Айзека. Мои глаза наполняются слезами. Вой сирен вселяет в меня надежду, что его еще не поймали. Мой похититель блефовал, пытаясь сломать меня. Этому чудовищу больше всего хотелось бы увидеть, как я сдаюсь, а потом перерезать мне горло, чтобы мой последний вздох вырвался наружу, как разбитое сердце.
Я начинаю ходить по комнате.
Лекарства циркулируют в моей крови, снижая температуру. Мне дали антибиотики. Я не знаю точно, почему, но у них есть план на мой счет.
А может, они просто ждут, когда пересадка яйцеклеток окажется успешной, чтобы бросить меня в мусоросжигатель.
Зачесывая волосы назад дрожащими пальцами, я хожу кругами, избегая кровавой лужи у своих ног. Я отказываюсь сдаваться, падать или ломаться. Пока нет. Я не умерла, а Айзек на свободе. Он прячется. Оценивает обстановку, разрабатывает план. Мне нужно продержаться еще немного, пока он…
Я вскидываю голову, услышав какие-то звуки.
Нет!
Они пришли за мной.
Я бросаюсь к трупу Роджера, надеясь, что у него есть оружие. Пистолет, нож, что угодно. Что-нибудь для защиты. Я стараюсь не блевануть, обыскивая его карманы. Мне нужно…
― Эверли.
Я замираю, мои руки застывают в воздухе. Инстинктивно я поднимаю взгляд на стену и быстро моргаю, когда слышу голос. Это не может быть он.
― Айзек…?
Чуть не споткнувшись о Роджера, я бросаюсь к стене и упираюсь в нее обеими руками.
Но он снова говорит.
И он не по ту сторону стены ― он у моей двери.
― Ты сказала, что знаешь код. Он мне нужен. Быстро.
Черт возьми.
Я резко поворачиваю голову, и сердце рикошетит в моей истерзанной груди. Я слышу, как кровь стучит в ушах, пульс учащается.
Я двигаюсь.
Подбежав к двери, я хватаюсь за ручку и дергаю, снова и снова.
― Айзек! Что ты здесь делаешь?
― Код.
Мой мозг похож на яичницу-болтунью.
― Я… три, два, четыре…
Бип, бип, бип.
― Кажется… восемь? ― Я запомнила тона первых трех цифр, но четвертая всегда оставалась неуловимой. Она находится дальше от остальных.
Бип.
Я дергаю за ручку.
Ничего.
Паника разливается по моим венам, а слезы солеными дорожками стекают по щекам.
― Айзек… Ты вернулся.
Он снова нажимает на цифры, но они не срабатывают.
Я подавляю очередной крик и прижимаюсь лбом к металлической двери.
― Попробуй девять.
Ошибка.
― Семь.
Ошибка.
― Черт, ― ругается он, его паника очевидна. ― Тупая гребаная хрень. Черт побери.
Я слышу, как он нажимает на кнопки.
Так близко. Осталась одна цифра.
У меня подкашиваются колени, и я, словно обезумев, подпрыгиваю вверх-вниз.
― Пожалуйста, поторопись. Боже…
Через секунду я увижу его. Он возьмет меня за руку, и мы убежим. Мы вместе вырвемся по ту сторону этих стен.
Я начинаю сомневаться в порядке первых цифр, пока мы оба с болезненным отчаянием дергаем дверную ручку.
― Попробуй два, три, четыре…
― Я такой идиот. ― Он практически рычит, перебирая последовательности цифр. ― Чертов идиот.
Я всхлипываю, произнося его имя.
― Айзек…
Бип, бип, бип, бип.
Ошибка.
― Это глупо. Это так чертовски глупо…
― Тут я вынужден с тобой согласиться. ― Раздается другой голос.
Монстр. Решающий наши судьбы.
Кровь отливает от моего лица, а дыхание застревает в горле, как пробка в горлышке бутылки.
― Нет-нет, подожди…
Возня, странный шум.
Айзек издает какой-то звук.
Боль.
― Нет… пожалуйста! ― Я кричу, визжу, колочу в дверь обоими кулаками. ― Оставьте его в покое! Нет, нет! Айзек!
Мне отвечает какая-то суматоха.
Шаги, неразбериха незнакомых голосов.
Я не слышу его.
Я не слышу Айзека.
― Нет! ― Сумасшествие смешивается с моими мольбами, когда я осознаю ужасную неизменность этого момента. Героическое спасение сменяется прощанием. ― Не трогайте его! ― кричу я, продолжая колотить в дверь, молясь, чтобы она рухнула под тяжестью моей агонии. ― Не смейте его трогать!
Хранитель времени смеется надо мной.
― Прошу прощения, что изменил код, но я не мог рисковать, когда вокруг бегают незадачливые спасатели, ― говорит он, притворяясь, что сожалеет. ― Жаль, что для вас все закончилось неудачно, хотя я и уважаю ваши героические усилия.
Зарыдав, я падаю вперед, целуя губами поверхность двери, надеясь, что чем ближе я буду к нему, тем большую силу обретут мои слова.
Но уже слишком поздно.
Меня встречает лишь тишина.
Я опускаюсь на пол рядом с безжизненным телом Роджера, сворачиваюсь в дрожащий клубок, лишенный надежды, и отдаюсь подкрадывающемуся оцепенению медленной смерти.
Он вернулся.
Айзек вернулся за мной.
И этот выбор стоил ему жизни.
ГЛАВА 24
Реальность то проплывает передо мной, то ускользает из-под моего контроля, как рыба в мутной воде.
Господи, неужели кто-то перемешал мой мозг в блендере?
Я моргаю, пока кусочки не складываются в единое целое. Я сижу на стуле под тусклым освещением. Ремни с храповиком вокруг груди и бедер крепко фиксируют меня. Запястья скованы за шеей, а ноги…
Я пытаюсь вытянуть их, но ничего не получается. Наручники на лодыжках.
Фантастика.
Я помню… как стоял у двери Эверли.
Точно. Я сделал это. Я сбежал.
Но туман продолжает рассеиваться, и становится ясно, в какое дерьмо я вляпался. Кряхтя, я оглядываюсь по сторонам, насколько позволяет мое положение. Знакомая обстановка: клетки, стол, медицинские принадлежности…
Подвал.
На этот раз я нахожусь в огромной, зарешеченной клетке, дверь которой широко распахнута.
Черт возьми, я же был прямо там. Но как только я понял, что не один, меня словно пронзила молния. В ушах зазвенели помехи. По венам разлился жар.
Все мышцы свело судорогой. Электрошокер. Чертова штука превратила меня в камень, позволив им утащить мое бесполезное тело.
― Что ж, ― бормочу я, ― я был прав. Я сожалею об этом решении всеми фибрами души.
― Ну да, мне нравится называть это «пожинать плоды своих действий».
Передо мной появляется самодовольное лицо. Хранитель времени.
Черт, мне действительно нужно выяснить имя этого засранца.
― Или, как сказал бы наш покойный друг Роджер Оксли, ― глупым должно быть больно. И к твоему несчастью, боюсь, мы еще даже не начали.
