class="p1">— Так, — сказала она. — У Петра Сергеевича благородные люди. Ведите себя прилично. Не забывайте, поклонились и молча стойте. Говорите, только когда вас спрашивают.
Она робко постучала в дверь, едва приоткрыла ее, заглянула:
— Они здесь.
Эти слова секретарь почти прошептала. А мне даже показалось, что ее ноги вот-вот подогнуться.
Почти отпрыгнув от двери, она сказала:
— Заходите и, ради всего святого, помните об этикете.
Как будто с бабуинами разговаривает! Бабуины закончились в этом колледже, вместе с бандой Карпяна, знать ведь должна.
Мы, друг за другом, вошли в кабинет директора. Прежде, чем склониться в поклоне, я успел заметить много чего интересного. Сам директор сидел в своем кресле, но так, словно он нашкодивший школяр. На самом краешке, с выпрямленной спиной и заискивающей улыбкой, застывшей на лице.
Кроме него, здесь находились еще трое. Двое стояли в расслабленных позах. Молодой человек и девушка. Он в серых брюках в темно-синюю полоску, хотя, возможно, наоборот. Не разбираюсь. Темно сером пиджаке, застегнутом на одну пуговицу. Из-под пиджака виднелись манжеты белой рубашки. На шее галстук. В руках молодой человек сжимал светлую шляпу с прямыми полями, с темно-синей лентой на тулье. Лицо открытое, мужественное, прямой взгляд с любопытством устремился на нас.
Девушка, вернее сказать, молодая женщина, стройная и гибкая. Одетая в черную длинную юбку, светлую блузу и шляпу похожую на шляпу молодого человека, но вроде, как более изящную. Из-под шляпы струились черные волосы. Лицо красивое, утонченное. Во взгляде синих глаз тоже мелькали искорки любопытства.
Третий гость директора, серьезный на вид мужчина восседал в кресле. Высокий, крепкий, голубоглазый с соломенными волосами. Взгляд отстраненный, немного стеклянный, какой-то, что ли. В белых брюках и кителе. В руке мужчина держал бокал с золотистой жидкостью.
Во как разошелся директор наш, кресло раздобыл где-то, в прошлый раз, когда разговаривал здесь с чокнутым следователем, его не было. Наверное, и коньяком гостя угощал непростым.
— Вот, это они, — с придыханием сказал директор, когда мы выпрямились.
Он соскочил со своего места, почти подбежал к нам.
— Ребята, познакомьтесь, — он вытянул руку к белому кителю, — Его сиятельство, Ингвар Алексеевич Воронцов, более известный, как Белый Витязь!
Мы снова поклонились. Директор, кажется, поклонился вместе с нами, но не могу сказать точно.
Так это, тот самый, что здоровенную шагающую фигню завалил! Тут я покопался в своей памяти, один из боярского рода Воронцовых, да еще и из прямой линии, раз директор обращается к нему «ваше сиятельство».
Не успели мы выпрямиться, как директор, не свойственным ему, плавным движением, указал на молодого человека и женщину:
— Ее милость, Лидия Афанасьевна Долгопрудникова и его милость, Ростислав Иоанович Кармельцовский, пилоты Мобильных Доспехов, о которых я вам так много рассказывал.
Осталось загадкой, о чем именно нам рассказывал Петр Сергеевич, о доспехах или о пилотах. Лично я впервые слышу эти имена.
Снова выпрямились, от этих поклонов уже спина скоро заболит. Хорошо, хоть один поклон на двоих пилотов пришелся.
— А это наши студенты, которых вы хотели увидеть, ваше сиятельство, — елейным голосом продолжил директор. — Кирилл Новиков и Анастасия Сухомлинова. Они находились в городской больнице, когда на нее напали Идолища, и помогли людям выбраться оттуда живыми.
И Кирилл, и Настя, когда назвали их имена, опять поклонились. Правда, уже не так низко. Ну и мне надо готовиться, значит.
— А это Михаил Шелестов.
Я попытался поклониться, как это делали мои друзья, но вышел какой-то неглубокий присед. Лидия, как-биш-там-ее, Афанасьевна улыбнулась. Директор тем временем продолжал:
— Он проявил себя при защите колледжа и совершил вылазку в больницу, вместе с покинувшим нас Ильей Андреевичем.
Петр Сергеевич положил мне руку на плечо:
— Одаренный сирота, один из наших лучших учеников.
Вот это повышение статуса! Надо почаще приглашать в колледж людей со сложносоставными фамилиями и в древних шмотках, смотришь, я так и первым учеником стану.
Воронцов поставил бокал на стол:
— Примите мои поздравления, Петр Сергеевич, вы умеете воспитывать достойных помощников в нашем благородном деле.
Голос сухой, тусклый, колючий.
— Премного благодарен!
Директор попытался склониться в поклоне, но на полдороге передумал и в таком, полусогнутом положении прошелся до своего места. Где снова уселся, в позе шкодливого школьника, пойманного с поличным.
— Молодые люди, примите мои восхищения. Ваши действия, заслуживают всяческой похвалы. Как и действия всех студентов этого славного учреждения.
Кир и Настя склонили головы. Я последовал их примеру, снова поймав улыбку Лидии. Воронцов повернулся к директору:
— Теперь я полностью убедился в правильности моего решения.
— О чем, вы, ваше сиятельство?
— Вы ведь знаете, что полгода назад, мне пришлось сражаться с Идолищем в новгородских болотах?
— Конечно, ваше сиятельство, если память не изменяет мне, это была особь третьего класса.
— Совершенно верно. Битва выдалась тяжелой. Я потерял одного из пилотов своего отряда, теперь его место занимает Лидия Афанасьевна. А так же, в этой схватке, пало много ауксилариев.
— Прискорбно.
— Я хотел набрать себе новых бойцов из разных колледжей, по результатам их экзаменов и практики, но вашим студентом пришлось столкнуться с Идолищами, вынести тяжесть борьбы с ними. Так что, теперь я рассчитываю исключительно на ваш колледж.
— Но. но, позвольте, ваше сиятельство, Новиков и Шелестов первокурсники, а Сухомлинова, ей только предстоит пройти практику после Нового года.
Воронцов остановил на директоре немигающий взор. Петр Сергеевич затих.
— Понимаю ваши опасения, но практику ваши студенты уже прошли. Причем такую, что не у каждого выпускника колледжа ауксилариев имеется. Далее, какая разница, первокурсники или выпускники, если они уже столкнулись с Идолищем.
— Но учебные планы!
— Чему вы собираетесь их учить? Математике, правилам русского языка, курсу литературы? Этим они могут заняться в формате самообразования, если захотят.
— А специализация?
— Специализацию можно осваивать сразу на службе. И последнее, я не говорю именно об этих трех студентах. Не отрицая их заслуг, замечу, студент Шелестов не выглядит, как боец, способный владеть Мощью на нужном уровне. Хотя, я могу и ошибаться, разумеется.
— Что же вы предлагаете?
— Я — человек действия, директор. И считаю, что действие, практика, куда важнее теории. Если я все правильно понял, ваш тренер по физподготовке, напомните имя и отчество.
— Илья Андреевич.
— По всей видимости, храбрейший человек?
— Совершенно верно.
— Если храбрости ему не занимать, то вот сообразительностью он не блистал.
Я офигел от таких слов. Пускай ты хоть трижды боярин и поперек себя князь, но какое-то уважение к погибшему человеку иметь должен! К тому же, он сражался с безголовыми, пока ты еще колготки натягивал в своем Владимире!
Я поймал взгляд Кира. Он еле заметно покачал головой.
