Через десять минут Михаил вернулся. С его лица не сходила улыбка.
Следопыт, не поддался на обаяние улыбки товарища.
-Что там, Медведь? — серьезно спросил он его.
-Под дубом расположились вооруженные поляки, видимо партизаны. Предполагаю это их пикет. На самой вершине, в зелени разлапистой кроны просматривается купол парашюта. Наш командир, надеюсь, там сидит, как соловей — разбойник.
-Это шутка, Медведь? — недоверчиво спросил Степан.
-Какая шутка. Четыре года воюю. Я что похож на шутника,— моментально взорвался Михаил.
-Не кипятись, Медведь. Я просто спросил.
-А я просто ответил. Возьми бинокль, сам посмотри. Обойди с другой стороны, может, услышишь, что говорят поляки. Но самостоятельных действий никаких не принимай. Понял?
-Слушаюсь, товарищ Медведь, — нарочито официально козырнул Следопыт и затерялся среди кустарников. Через двадцать минут Степан вернулся удрученный и злой.
-Извини Михаил, действительно командир сидит на вершине дуба. Его не видно, но кусок парашюта просматривается.
-Что я тебе говорил? А ты шутишь, шутишь. — Миша ревниво отстаивал свои права старшего в отсутствии капитана Киселева.
-Стоп, стоп, парни! Не о том говорите. Лучше подумайте, как командира будете выручать.
-А что тут думать. Я им башку оторву, и все дела, — Следопыт сжал огромные "кулачищи".
-Это кому Следопыт и за что? Давай договаривай, — Миша внимательно смотрел на друга.
— Был я возле поляков. Подполз, лежу, слушаю. Ни хрена не понимаю. Шепелявят и все. Одно понял, что враги это. Они товарища Сталина обозвали матерным словом.
-Что еще за слово? — Миша напрягся.
-Только, чур, Медведь, я не говорил. В общем, сказали 'Курва' на него.
После услышанного польского ругательства все замолчали. Только было слышно сопение Миши, который наливался злостью. Лицо его покраснело. — Так ты говоришь, обозвали 'курвой' самого товарища Сталина?
-Да. Слышал, Медведь, как тебя сейчас. Из всех слов я это понял хорошо. Это явно враги из Армии Крайовой. О них предупреждал командир. Он, наверное, догадался, кто его пасет и молчит, чтобы шума не подымать. И мы так поступим. Их надо убирать. Срочно.
-Да, ты прав. Никто не должен знать, что мы здесь,— поддакнул Михаил. — Это был приказ Константина. Но как это сделать? Их трое на открытой местности. Стрелять нельзя. Прибегут партизаны, поднимется шум. Задание провалим.
-Надо их выманить по одному, Медведь. А дальше мое дело.
-Но как это сделать? Их же трое?
-Мальчики! Я знаю, что нужно сделать,— в мужской разговор вмешалась Игна. Только выслушайте, не перебивайте.
Разведчики притихли, с недоверием посмотрели на девушку.
-Все очень просто, как дважды два. Я женщина, они меня не побоятся. Я закричу рядом, мол, помогите. Кто-то любопытный прибежит. Вы же мужики и на женский зов слетаетесь сразу, как мотыльки на свет. А дальше ваше дело. — Инга, улыбнулась, подарив ребятам свою очаровательную улыбку.
-Это опасно,— запротестовал сразу Михаил. — Ты радистка и мы не можем тобой рисковать.
-А мы все здесь рискуем, товарищ Медведь. Я так решила. Это наш единственный выход. Инга сощурила глаза и окинула Михаила, совсем не кокетливым взглядом. В нем была решимость, чувство неопровержимой правоты.
-Ну и характер у девушки, — подумал Михаил. — Придется согласиться.
-Ход хороший, Медведь, соглашайся,— заступился за Ингу Следопыт. — Если они услышат наш разговор или увидят нас, то будет перестрелка. Этого допустить нельзя. Провалим дело. Тем более, мы будем находиться рядом возле Инги.
-Ладно, согласен. Только будь осторожней Инга. Плачь натуральней, мол, ногу подвернула.— Миша дотронулся до руки девушки. — Хорошо?
-Не беспокойтесь мальчики, будет лучше, чем в цирке.
Разведчики тихо крадучись подошли к поляне. Миша подготовил нож и спрятался за огромной корягой. Степан подготовил удавку и прошелся вперед, засел в кустах. Инга, как артистка села вблизи коряги, приподняла край платья выше колена, обнажив правую с шелковистой белоснежной кожей стройную ногу. Измазала ее землей.
Миша смотрел на подготовительные процедуры Инги с затаенным дыханием. У него расширились глаза, участился пульс. — Стоп! Хватит глазеть. — Он сильно сжал глаза, мотнул головой и отдал себе мысленный приказ: — Соберись. Идет враг. Его надо ликвидировать.
-Помогите! Помогите! — закричала вдруг Инга, перемешивая русские и польские слова. — Ой, 'матка боска', не можна мне. Помогите!
Поляки встрепенулись, схватились за оружие. — Юзеф, проверь, что за крик! — отдал команду рослый партизан в кожаной куртке на польском языке.
-Разреши мне, Станислав! — попросился второй поляк. Глаза молодого хлопца выражали решительность и неподдельный интерес к женскому крику. Он резко отвел затвор немецкого автомата.
-Осади коня, Янек! Назад!
Поляк, которого назвали Юзеф, худой дядька лет сорока, одетый в вельветовую спортивную футболку, с кепкой на голове осторожно обошел непролазный кустарник и, увидев плачущую Ингу, удивленно спросил: — Ты кто? Что паненка плачет?
-Ой, нога моя, нога, — еще громче запричитала радистка, взывая о помощи.
Юзеф остановился возле девушки в метрах пяти. Винтовку не опустил, держал на изготовке для стрельбы. — Подымайся, пойдешь со мной, — сказал он, а сам вожделенно уставился на ее оголенные бедра.
-Что там, Юзеф? — крикнул громко нетерпеливый молодой хлопец с автоматом.
-Иди сюда! Краля тебя ожидает.
-Что еще за краля такая? — Партизан бесшабашно напролом полез через кусты. И тут же попал в объятия Степана. Тот вырос сзади него как исполин. Моментально забросил за голову тонкую веревку и резко потянул на себя вверх. Хлопец захрипел, дернулся и повис на руках могучего Следопыта.
-Янек, ты где? — отвернулся от Инги первый поляк, услышав шум в кустах. В этот момент выскочил Михаил и нанес сильнейший удар ножом под левую лопатку противнику, одновременно сжав ладонью рот. Рослый поляк даже не вскрикнул, как Миша уложил его на землю.
Инга побледнела, когда увидела в крови лежащего поляка, затем она затряслась в истерике. Она впервые увидела картину смерти, разыгранную не руками фашистов, а ее близкими людьми. Это ее повергло в шок. Она громко ревела.
-Эй, хлопцы, где вы? Что случилось? Что за женский вопль? — заволновался третий поляк, и сделал несколько шагов в сторону кустарников, предварительно передернув затвор автомата. — Хватит прятаться, вы..., -но договорить ему не удалось. Что-то холодное, острое с невероятной силой пробило его куртку, грудь и вонзилось в сердце. Он только охнул и замертво рухнул в траву. Мастерски брошенный нож разведчика не оставил никаких шансов ему на жизнь.
