— Что? — ахаю я, пока все тело парализует от страха. — Как? Вы не имеете права.
— Уверены? — подает голос худышка.
Оказывается, она умеет говорить и другие слова, помимо «так и запишем».
Я опускаю взгляд, потому что ни в чем сейчас не уверена. Безумно нервничаю, ведь даже прав своих не знаю и законов. Более того, я совсем одна. Нас с кнопками некому защитить в этом огромном городе.
Вздрагиваю, когда дверь с грохотом закрывается за соцработниками. И впервые за весь вечер чувствую себя в безопасности. Временно.
Позволяю себе выдохнуть: пока что ничего непоправимого не произошло. Кнопочки все еще со мной. Новую квартиру я и так подыскала за эти дни. Правда, переехать собиралась в конце месяца, как раз после зарплаты. Завтра попробую договориться с хозяйкой, чтобы скорее решить вопрос.
И мне нужны деньги на консультацию юриста. Если проверяющие думают, что я слепо приму все их условия, то они глубоко ошибаются. Разберусь, что к чему, и буду бороться за своих детей до последнего!
Черт! Деньги!
Мчусь в детскую и выдвигаю ящик комода, где храню сбережения. Сумма небольшая, но ее должно хватить на первый взнос за съемное жилье и на услуги юриста. Лиля шагает за мной и молча наблюдает, как я копаюсь в вещах.
Наконец, нахожу конверт, но не там, где оставляла его. И… он пустой…
Поднимаю растерянный взгляд на подругу.
— Деньги украли? — обреченно киваю в ответ. — Все-таки не хулиганы, — тяжело выдыхает Лиля. — Но странные какие-то, зачем погром устраивать! И бутылки эти, и холодильник, — потирает пальчиком подбородок. — Мою спальню не тронули. Только кухню и «детскую», которую ни с чем не перепутаешь, ведь здесь вещи мелких и игрушки на виду. Перевернули в комнате все вверх дном, будто специально.
— Не понимаю, кому это нужно, — всхлипываю я.
Ко мне мгновенно подбегают кнопочки, будто успокоить хотят. Они покинули спальню Лили, как только ушли проверяющие. И все это время хвостиками бродили за мной.
— Короче, так! — упирает подруга руки в бока. — Иди Витю и Вику в моей комнате спать уложи, а я пока полицию вызову. Надо заявление написать, пусть ищут уродов. Об остальном подумаем завтра! — решительно постановляет. — Чего застыла? Иди! Малявки зевают уже. Я скажу тебе, когда участковый приедет.
Обнимаю двойняшек, отчего они жмутся ко мне только сильнее, чмокаю их в щечки и, собравшись с духом, поднимаюсь. Лиля права. Надо успокоиться и решать проблемы на холодный рассудок. Без лишних эмоций, без паники…
«Как обычно делает Стас», — внезапно вторгается в разум непрошенная аналогия.
Впрочем, если поразмыслить… Загорский сильный и влиятельный, всегда найдет выход из самой, казалось бы, безнадежной ситуации. У него есть деньги и власть. Я бы никогда не попросила у него ничего, но мне не оставляют выбора…
Он наш единственный шанс!
Стас обязательно поможет нам с кнопками. Сначала, конечно, разозлится на меня за ложь. Но потом… все решит. Ведь так?
Глава 20
То самое утро…
Алиса
Бессонная ночь оставила свои следы в виде темноватых кругов под глазами и серого, болезненно-землистого цвета лица, на котором особенно ярко выделялись веснушки. Никогда я еще не чувствовала себя настолько разбитой. Но пришлось заново собрать себя по осколкам, наскоро слепив их в хаотичном порядке…
Вчера мы с Лилей дождались участкового, который осмотрел всю квартиру, случайно разбудил кнопочек, а после — что-то долго писал в протоколе. Но вместо того, чтобы настроиться на поимку взломщика, внезапно переключился на нас с подругой. Проверил документы, потребовал договор на съем жилья, который был оформлен на Лилю, и с подозрением воспринял мое нахождение здесь.
Посреди ночи пришлось вызвать бабулю-хозяйку, которая, безусловно, негодовала. А когда Лиля ненавязчиво уточнила, есть ли у кого-то еще ключи от квартиры, так та вообще взорвалась. Ее злое «нет» прозвучало неубедительно, однако участковый принял ответ.
Напоследок мужчина окинул нас с Лилей уставшим взглядом, буркнул что-то вроде «разберемся» и поспешил покинуть «нехорошую квартиру». По его реакции стало понятно, что наше дело будет пылиться на полке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хотели как лучше, а в итоге загнали себя в ловушку.
Ведь после ухода полицейского хозяйка внезапно «вспомнила», что приняла нас с кнопочками на время, а оно, «к сожалению», истекло. И дала нам неделю на переезд.
Проклятые семь дней, как в известном фильме ужасов. Мне нечего было противопоставить бабуле, ведь официально квартиру снимает Лиля, а я здесь лишь гостья, о чем мы и договаривались изначально.
Всю ночь я не сомкнула глаз. Сквозь полумрак комнаты, озаряемой лишь светом луны из окна, я смотрела на мирно сопящих двойняшек и считала часы до утра.
Подскочила с кровати задолго до сигнала будильника. Небрежно убрала волосы в высокий хвост, надела первое попавшееся платье и принялась будить моих крох. После насыщенного вчерашнего дня и беспокойной ночи они никак не хотели вставать…
Измученные и запыхавшиеся, в детсад мы прибываем ровно в восемь. Как бы я ни торопилась на работу, но все же выкраиваю время на разговор с новой воспитательницей. Строго напоминаю, кто конкретно имеет право забирать Вику и Витю. Женщина поначалу обижается, что я сомневаюсь в ее компетенции, но, узнав о ситуации с предыдущим воспитателем, принимает мою сторону. Это успокаивает: кнопочки остаются в надежных руках.
Впереди меня ждет самое сложное — достучаться до Стаса, ведь без него я не справлюсь.
Безнадежно опаздывая, бегу по холлу компании, лихорадочно жму на кнопку, вызывая лифт. На нужном мне этаже неожиданно сталкиваюсь с Ириной Леонидовной. Приветствую холодно, а она смотрит на меня с ехидной ухмылкой и, задрав подбородок, молча проходит мимо.
Меня не заботит ее мерзкое поведение. Я мчусь к Стасу. Врываюсь в его кабинет, забыв о правилах приличия. Без стука или предупреждения. И натыкаюсь на обжигающе-морозный взгляд.
Загорский недоволен моим опозданием?
Ничего, он обязательно смягчится, когда узнает причину. Собираюсь скорее озвучить ее, но Стас вдруг разворачивает ко мне ноутбук.
На экране — наша с двойняшками студийная фотография.
Замираю и не могу сделать вдох. Загорский нашел папку в моем компьютере? Или… я случайно отправила ее китайцам?
Боже, босс убьет меня за такой прокол! Я невольно поставила под угрозу важнейший проект.
Выкручиваться нет смысла. И отступать некуда.
— Помоги нам, Стас, — шепчу умоляюще. — Прости, что вынуждена была лгать тебе. Да, это действительно мои дети, — намеренно не говорю «наши», потому что Загорский не в том состоянии сейчас, чтобы воспринимать правду. — Кое-что случилось, и я не знаю, что мне делать. Поэтому пришла к тебе, Стас.
Быстро рассказываю о вчерашнем происшествии. Путано, сбивчиво, глотая слова вместе с нескончаемыми слезами…
Закончив «исповедь», я будто ударяюсь о бронированную стену. Словно раненая птица, стучусь в стекло, но только делаю себе же больнее.
Меня охватывает острым желанием немедленно покинуть кабинет Загорского. Невидимые цепи сплетают мое тело и настойчиво тянут к выходу. Но я сопротивляюсь.
Гордость — слишком большая роскошь для меня сейчас.
— Что тебе нужно от меня? — бесстрастно интересуется Загорский и поднимается с места. — Деньги?
Подходит ближе. Медленно и угрожающе.
— Помощь и… — опускаю глаза. — Денег у меня тоже нет, — кусаю губы, пытаясь подавить всхлипы. — Но нет, не безвозмездно. Всего лишь аванс. Мне хватит на первый взнос за квартиру, — шумно выдыхаю. — Я все отработаю! — выпаливаю и осекаюсь, осознавая, что после моего вранья Загорский обязательно уволит меня.
Еще я понимаю, что ему плевать. Плевать и на меня, и на детей, чужих, как он думает. Стас ничем не лучше Глеба. Им обоим я интересна лишь как красивая игрушка. Никому не нужны мои «отягчающие обстоятельства»…
Но все-таки… Это ведь Стас. Тот самый, который три года назад вытащил меня из аварии, позаботился обо мне, ничего не потребовав взамен. Собирался покинуть номер, не тронув меня. И сделал бы это, если бы я не остановила…
