— Смотрите, вот Харпа, — прошептала Вигдис. И точно, Магнус узнал ее, усердно колотящую в кастрюлю. — А вот и Бьёрн.
Рыбак находился в нескольких метрах от Харпы, орал во весь голос и потрясал кулаком. На секунду камера задержалась на его лице. Бьёрн всегда казался Магнусу спокойным и уравновешенным, но сейчас лицо его было искажено неистовством, граничащим с ненавистью.
— Видите, они проходят в метре один от другого, но не узнают друг друга, — заметила Вигдис.
Действительно, Харпа прошла перед Бьёрном, колотя в кастрюлю, и не остановилась подле него.
— Значит, они и вправду познакомились там?
— Подожди, я тебе покажу еще одного знакомого.
Вигдис пустила запись в ускоренном темпе. Толпа надвигалась то быстрее, то медленнее, в полицейских, стоявших в оцеплении, летели метательные снаряды, в ответ шли в ход баллончики с перцовым аэрозолем.
— Арни, это ты? — спросил Магнус.
— Да.
Вигдис остановила запись, и они полюбовались Арни в черном мундире, с решительным лицом, поднимающим заляпанный йогуртом щит.
— Это не было развлечением, — урезонил коллег Магнус.
— Тем более что я знал мальчишку, бросающего скир, — пояснил Арни. — Это младший брат моей давней подружки. Он наверняка узнал меня.
— Начинаем распылять перечный аэрозоль, — прокомментировала Вигдис. — Харпа падает, и смотрите! Бьёрн поднимает ее. Потом они держатся вместе.
Даже при не очень качественном изображении было видно, что Бьёрн произвел на Харпу впечатление.
— Так, это примерно четверть часа спустя. Смотрите. Вот они.
— Ну и с кем на этот раз? — спросил Магнус.
Рядом шли Харпа, Бьёрн и рослый мужчина с косичкой, торчащей из-под широкополой шляпы. Этот новый фигурант обращался сразу ко всем вокруг, смеялся, а затем выкрикивал лозунги. Магнусу он показался знакомым.
— Это Синдри Пальссон.
— Кажется, я где-то слышал о нем.
— В Исландии он известен, — пояснила Вигдис.
— В Исландии все известны.
— Он был ведущим певцом в панк-рок-группе «Девастейшн» в начале восьмидесятых. Потом стал профессиональным бунтарем. Участником всех демонстраций. Анархист. Написал книгу о язвах капитализма. Активно участвовал в протестах против Карахнюкарской плотины, построенной, чтобы обеспечивать гидроэлектроэнергией завод по производству алюминия.
— Я знаю, — поспешил заметить Магнус, хотя это было не совсем так. Он слышал об этом дискуссионном проекте, но совершенно не знал подробностей. И снова должен был признаться себе в плохом знании своей страны.
— Синдри пытался превратить акцию протеста в экстремистское мероприятие, но организаторы воспротивились его подстрекательству и прогнали прочь.
— Состоит на криминальном учете?
— Только в связи с наркотиками.
— Но у вас есть на него досье?
— Есть. Он один из тех, кто пытается превратить любую демонстрацию в революцию, причем в самом ожесточенном ее виде.
— И здесь он сводит дружбу с Харпой и Бьёрном, — задумчиво проговорил Магнус.
Вигдис прокрутила завершающие эпизоды демонстрации. По мере того как сгущались сумерки, качество изображения снижалось. Но эти трое явно держались вместе.
— Потом был пущен слезоточивый газ. Это их последнее изображение, — продолжала комментировать Вигдис. Бьёрн, Харпа и Синдри стояли у статуи Ингольфура Арнарсона. Затем повернулись и пошли по Хверфисгате. Узнать их можно было только по очертаниям фигур, выглядевших действительно весьма своеобразно.
— Минутку, кто этот парень? — спросил Магнус, заметив шедшего следом за ними на небольшом расстоянии молодого человека.
— Не представляю, — ответила Вигдис. — Здесь не видно его лица. Но могу просмотреть другие кадры. Не исключено, что таким образом удастся вычислить его.
— Держу пари, это Исак! — забыв об осторожности, воскликнул Магнус. — Шарон сейчас фотографирует его в Лондоне. Я попрошу ее прислать фотографию.
— Фотография должна быть в регистратуре водительских прав, — снисходительно улыбаясь, проговорил Арни. — Я проверю.
Как они могли упустить из виду, что в базе данных полиции есть фотографии всех исландцев, имеющих водительские права? — подумал Магнус.
— Насколько я понимаю, у нас есть адрес этого Синдри?
— Хверфисгата, — уточнила всезнающая Вигдис. — Рядом с Теневым районом.
— Поехали, Вигдис, — заторопился Магнус. — Побеседуем с ним. Арни, продолжай работать над этими изображениями.
Выходя из отдела, они встретили Бальдура.
— Магнус? Я думал, ты в полицейском колледже.
— Только что приехал оттуда, — стараясь сохранять непринужденную естественность, проговорил Магнус с улыбкой. — Мы спешим.
И, сопровождаемый Вигдис, торопливо вышел на улицу.
В булочной было тихо. Когда открылась дверь, Харпа подняла взгляд и узнала вошедшую пару.
— Привет, Фрикки, — со сдержанным радушием обратилась она к тому, кого не особенно стремилась снова увидеть.
— Привет, Харпа, — ответил Фрикки, осматривая товар, выставленный на прилавке. В конце концов он взял клейну, а его пухлая подружка эклер.
Фрикки расплатился. Харпа дала ему сдачу.
Фрикки замялся, и подружка в недоумении уставилась на него.
— Видела новости? — спросил Фрикки.
— О британском канцлере казначейства?
— Да.
— Видела.
— Можем мы об этом поговорить?
Харпа огляделась. Покупателей в булочной не было. Диса в подсобном помещении покрывала глазурью торт.
— Ладно, — согласилась Харпа, и они сели за столик в углу.
— Харпа, это Магда, моя подружка, — пояснил Фрикки.
— Доброе утро, — сказала с иностранным, явно польским акцентом женщина. Улыбнулась. Харпа кивнула.
— Что ты думаешь? — спросил Фрикки. — О Листере?
— Каким бы грабителем он ни был, убийство — это все-таки слишком, — ответила Харпа.
— Да. Конечно. Но видишь ли… — Фрикки вздрогнул, когда Магда слегка дернулась, пнув его под столом. — Вчера вечером, когда мы увидели это в новостях, я задумался. О том вечере в январе. И…
— И что?
— Ну, может, они это сделали?
— Кто они?
— Ты знаешь, кого я имею в виду. Остальные. Бьёрн. Синдри. Тот студент. Они. Что, если они вернулись и решили убить Джулиана Листера? И Оскара?
— Нет. С какой стати?
— С какой? Так ведь они говорили об этом, разве нет? Я имею в виду — мы. О том, что мы хотели бы сделать с банкирами. С Джулианом Листером.
— Это были просто слова.
— Да нет, не просто. Что мы сделали с твоим любовником? Что мы…
Голос Фрикки задрожал.
— Ты хочешь сказать — я, — задыхаясь от негодования, проговорила Харпа.
— Нет. Нет, Харпа. Мы. Я много об этом думал. Мы не знаем, кто из нас двоих в действительности убил его, так ведь? Может быть, ты, а может, я. Как-никак я ударил его ногой по голове.
Глаза Харпы расширились. Она считала себя единственно виновной в смерти Габриэля Орна. И ощутила прилив сочувствия к сидевшему напротив нее парню. Она знала, что значит испытывать чувство такой вины.
— Об остальных не скажу, но знаю, что Бьёрн не убивал их. Я отлично его изучила. Он хороший человек.
— А Синдри? Ты помнишь, что он говорил. Упрекал исландцев в пассивности. Призывал переходить к насильственным действиям.
— Он воображал себя народным трибуном, был полупьян, как и все мы. Собственно говоря, ты говорил громче всех.
— Я знаю, — признал Фрикки.
— Да и все равно эти люди были убиты не здесь, разве не так? В Англии, во Франции.
— Слетать туда и обратно много времени не займет, — подала голос Магда. — Рыбак вполне мог это сделать, а потом сказать, что был в море. Вылететь из Кеблавика в Лондон или в Париж не проблема.
— Это чушь. Я знаю, что Бьёрн не способен на это.
Магда пожала плечами. Наступила пауза.
Фрикки вздрогнул, получив еще один пинок под столом. Харпа посмотрела на полячку. И хотя у той было открытое, честное лицо, Харпа не доверяла ей.
— Знаешь, Харпа, — заговорил Фрикки, — я подумываю о том, чтобы пойти в полицию.
— Что? С какой стати?
— Ну, может, сообщить анонимно. Но раз всех этих людей убивают, кто может гарантировать, что этот процесс не получит свое развитие?
— Никто. Но это не имеет никакого отношения к нам.
— Имеет. Поверь, я уже чувствую себя виновным. Если ничего не сделаю, чтобы остановить их…
— Ты берешь на себя слишком большую ответственность, — взволнованно заговорила Харпа. — Одно дело, если бы мы знали, что Синдри или кто-то из ему подобных убил этих людей, но мы этого не знаем. Известно только, что ты и я совершили убийство. И я абсолютно уверена, что об этом лучше помалкивать.
Фрикки глубоко вздохнул.
— Я хотел первым делом предупредить тебя.
