своей непонятной, скрытой магией. Нет ее у меня.
– Спасибо тебе, – вдруг прошептала Венди, словно услышала мои мысли.
– Мне-то за что?
– Я думала, не смогу. Магия. Ее почти не осталось, а ты вернула. И не просто вернула, теперь она меня слушается!
– Да я‑то тут при чем?
– При том. Ты удивительная. Но тебе нужно верить в себя. Не знаю как, но ты связана с замком. С отражением. Ты можешь творить все, что пожелаешь! Понимаешь?
Если бы я могла… Я бы сделала так, чтобы над деревней встало солнце, ласковое, теплое, золотое! Чтобы туман рассеялся и мы все оказались в замке. На кухне, с чаем и пирожками. И чтобы никаких призраков! Деревянных великанов, безголовых истуканов и прочих маньяков, расчленяющих на части своих жертв.
Абра-кадабра!
Ну?!
Ничего. Тьма, туман, холод и вой магической свиньи. Какой из меня после этого волшебник?
Они появились. Духи-предки старинного рода фамильяра. Предки Бенджамина Ульриха Клементия Лаврентия Ясновидящего. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Это было как в одной из последних сцен Булгакова, когда со свиты Воланда слетели маски. Разрывая туман в клочья, они неслись по небосводу, будто сотканные из звездного света: вороны, филины, коты! Духи пришли на помощь. Филин подхватил на спину «Богомола», мы же оказались верхом на огромной кошке. Духи плавно спускались вниз, туда, где уже началась битва жителей деревни с призраками.
– Все живы? – Убедившись, что все обошлось, лорд Харди низко поклонился поросенку. – Господин фамильяр, ваши предки спасли нам жизнь. Мы в вечном долгу…
– Спасли, – перебил Букля мага, – но они не смогут помочь в борьбе с теми, кто портит нам всем жизнь, милорд. В тонком мире свои законы.
– Конечно.
– Я вынужден их отпустить.
– Безусловно.
– Эй! Кто-нибудь видит, что там творится?! Так и будете рассуждать о законах и мирах? Посмотрите, им нужна помощь!
Я кричала, наблюдая за тем, как призраки вновь расправляются с беспомощными человечками. Как гаснут факелы и тают очертания тел, сливаясь с туманом.
– Рут, заводи «Богомола»! Проверь сети! Госпожа Беллс, ваша помощь будет неоценима. Поднимитесь на борт или…
– Или, – ухмыльнулась фея, взмыв в воздух. – Я вызвала подмогу. Феи будут с минуты на минуту.
– Превосходно! Сейчас любое преимущество – на вес золота. Энн… – Лорд подошел так близко, что мне показалось, сейчас он подхватит меня на руки, закружит, поцелует и…
Почувствовав его руки на своих щеках, вздрогнула. Мужчина смотрел прямо в глаза, осторожно гладя большими пальцами под ними, словно уговаривая не плакать. Не знаю почему, но плакать и правда хотелось. Громко, навзрыд. От бессилья и страха за тех, кто дорог.
– Да?
– Вы должны меня услышать. Это очень важно. Постарайтесь сберечь себя. Грегор останется с вами.
– Но почему…
– Потому что на вас вся надежда. Каждый раз именно вы спасаете ситуацию, и если мы справимся сами, то…
– То что?
– То с вами ничего не случится, а для меня… – он осекся, словно пересохло в горле или не хватало воздуха, но потом все же договорил: – Для меня это важно.
От его слов дрожь пробежала по телу, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но вдруг Беллс закричала:
– Летят!
Мы с лордом подняли головы вверх, да так и застыли! Если даже маг был явно впечатлен, что уж говорить обо мне? Как завороженная я всматривалась в золотой, сверкающий смерч, несущийся на всех парах в нашу сторону!
Феи. Сильные, могущественные, рассыпающие во все стороны золотую пыль, которой было, пожалуй, слишком много. Каждая сжимала в руке волшебную палочку словно меч.
– Беллс? – Одна из них подлетела к Венди. – Рада за тебя, девочка. Не знаю, как тебе это удалось, но… думаю, теперь мы можем вернуть тебе это.
С этими словами волшебница (наверное, она была самой главной) протянула фее волшебную палочку.
Венди была счастлива, а мы с Буклей переглянулись, радуясь за нее. «Богомол» взмыл в воздух вместе с золотой крылатой армией и ринулся в бой – в самую гущу тумана! Нам даже не было страшно, настолько внушительно выглядела картина. Разве может такое количество сверкающего света не справиться с горсткой дрожащих в потемках призраков?!
Но мы ошибались. Золотые сети, в которые Рут с Харди ловили неубиваемую троицу одного за другим, неизменно рвались в клочья, зато людей из плоти и крови становилось все меньше.
Вновь превратившись в призраков, жители деревни испуганно носились среди фей, мешая им целиться. Феям пришлось разделиться: одна часть оказывала помощь пострадавшим, другая – продолжала попытки уничтожить врага, но ничего не получалось. Когда стало очевидно, что успех не придет, и осталась последняя сеть, я совсем отчаялась.
– Энн! – Букля тряхнул ушками-париком. – Пора. Мы должны что-то предпринять. Думай, бестолочь. Ну?!
Думай, бестолочь. Думай! В прошлый раз мы едва не поймали Потрошителя. Лорд и Рут радовались как дети. Тогда я рассказывала все, что знаю.
– Букля!
– Что? Придумала?
– Не знаю, но… мне нужно поговорить с Потрошителем.
– Что?! «Поговорить»?
– Просто давай его найдем, ладно?
Несколько волосков взмыли в воздух и открыли портал.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал поросенок, с надеждой глядя мне в глаза. – Пошли!
Шаг – и я оказалась прямо перед ним. Убийца из Уайтчепела. На долю секунды показалось, что в пустых глазах призрака мелькнул страх, и я поняла: он помнит! Помнит, как однажды мы его почти победили. Он помнит… меня.
– Кто ты? – спросила я. – Тебя ведь так и не раскрыли, верно? Версий, однако, было немало. Откроешь тайну?
Призрак сжался, но уже через мгновение вырос вновь, словно вобрав в себя всю тьму и пронизывающий холод, щедро разлитые в пространстве. Казалось, мы с ним одни во вселенной – он и я.
– Начнем, пожалуй, – я усмехнулась, стараясь унять дрожь и одновременно напрячь память. – Монтегю Джон Друитт. Его тело нашли в Темзе, после чего страшные убийства, что держали в страхе весь город, прекратились.
Призрак колыхнулся. Словно рябь прошла по темной воде.
– Отравитель жен Клосовски? Лично я считаю – нет. Версия слабовата. Аарон Косминский? Доктор Грант? Сапожник Пайзер? Их было много… Знаешь, ведь даже Ван Гога подозревали. Кто-то был виновен лишь в том, что еврей, кто-то – в том, что сумасшедший. Мир так и не знает, кто ты, Джек. Это тебя мучит? Психологи считают, что убийцы часто страдают от желания быть пойманными, ибо страх, что когда-нибудь им придется понести наказание, слишком мучителен, и они готовы на все, только бы не думать об этом. Ты тоже страдал оттого, что тебя не смогли поймать? Бедный… Именно этот
