ней, значит, дело нечисто.
– Вы все это выдумали! – От злости в голосе неизвестной мурашки побежали по коже. – Все потому, что захотели эту мерзавку, стоило вам ее увидеть там, на перроне. Даже стали торговаться с лордом, не боясь выдать себя! Так… глупо!
– Ты не слишком ли много себе позволяешь?
Заскрипела мебель. Раздались шаги. К лазу в потолке была приставлена деревянная лестница. Я зачем-то схватилась за нее и тут же вскрикнула, загнав в ладонь занозу.
– Там кто-то есть!
Крышку лаза распахнули, и на меня уставились те самые гадкие, сальные глазки мерзкого доктора.
– Бегом! – скомандовал милорд Харди, выхватив склянку и разбив так, чтобы яркое, слепящее заклинание стрельнуло точно в проем, из которого уже показалась голова.
Раздался грохот: доктор, видимо, успел отскочить.
– Жаль, – прокомментировал лорд Харди. – Я бы не отказался от такого пленника.
И вдруг… подвал заволокло туманом. Дежавю. Самое, пожалуй, страшное за всю мою жизнь. Запах гнили и сырости, звук подъезжающего экипажа, скрип открывающейся дверцы, пальцы в перчатках сжимают медицинский чемоданчик викторианских времен.
– Джек Потрошитель! – выдохнула я.
– Уходим! – рявкнул лорд, перехватив поудобнее тело феи, болтающееся у него на плече.
Второй рукой маг схватил меня за запястье и дернул так, что я едва не выронила Буклю! Миг – и стена отрезала нас от кошмара так же внезапно, как до этого впустила в него.
В замке мы оказались как раз вовремя. Солнце, мигнув в последний раз, растворилось в тумане, вновь погрузив Ганглию во тьму. Рут с лордом заперлись в лаборатории, наказав нам с Буклей никуда не выходить. Они собирались освободить фею от жутких артефактов, вцепившихся в ее тонкие, нежные запястья, и, как бы мне ни хотелось хоть одним глазком подсмотреть, как же они с этим справятся, хозяин был непреклонен. Это опасно. И для меня, и особенно для Букли, он ведь тоже является магическим существом. Что ж, ладно. Ради друга я готова на все.
Наконец дверь, ведущая в лаборатории, скрипнула. Мы с поросенком вскочили и уставились на бледного, измученного, но улыбающегося рыжего помощника милорда.
– Все, – выдохнул он. – Кандалы сняли и уничтожили.
– А… как она?
– Жива. Правда, очень напугана. Мы напоили ее поддерживающим зельем – должно помочь. Думаю, завтра к утру все будет в порядке. Энн. Помните, вы говорили, что интересовались историей Джека Потрошителя?
– Конечно.
– Пойдемте. Лорд Харди хочет с вами поговорить.
* * *
– Начинайте!
В лаборатории было тихо. Напряженно замер за́мок, готовясь услышать историю серийного маньяка. И почему мне так нравилось читать все, что так или иначе относилось к викторианской Англии в свое время? Жуть же! Чучела на шляпках, яд в косметике, культ траурных процессий и всего, что относилось к последнему вздоху живущих.
С другой стороны, что еще было делать бледным, каждую секунду страшащимся конца англичанам? Зловонная Темза, расцвет болезней (одна эпидемия страшнее другой), мода травить друг друга изощренными ядами. На фоне их «милых» традиций в то время выпотрошенные проститутки, жертвы убийцы со скальпелем, вполне органично вписывались в обстановку туманного, мрачного города Смерти.
– Энн? Вы готовы?
Я очнулась. Вздохнула. И зачем я только согласилась на это сомнительное мероприятие? Рассказать лорду Харди, Руту и Букле все, что знаю о страшном докторе времен королевы Виктории, личность которого так и осталась нераскрытой. Но другого выхода не было. С тем, что творилось в Дан-Лане и его окрестностях, а именно визитами призраков, надо разбираться. И как можно скорее.
Лорд Харди и Рут, перебивая друг друга, вывалили на нас с Буклей столько информации, что мозг приходилось усиленно питать. Неудивительно, что из кладовых кухни исчезли практически все запасы. Грегор отправился в деревню узнать обстановку, а чтоб никто ничего не заподозрил, решено было сделать вид, что он ищет в замок лорда Харди новую кухарку. В кухарке мы все и правда нуждались: фея кулинарии из меня такая же, как фея чистоты. Хотя… я же справилась! Но продуктов не мешало бы закупить.
Итак, если попытаться подытожить все, что мы с Буклей узнали, получалось следующее. Информация в мире отражений обладает волшебной силой. Особенно истинная информация, та, которая появляется и набирает силу, перетекая из оригинальной версии в слегка искаженную копию, уже начав жить своей собственной жизнью. В отражении искажается абсолютно все, вплоть до воспоминаний попавших сюда людей. Они лишь какое-то время помнят прошлое таким, каким оно действительно было, но чем дальше, тем больше они забывают, а если помнят, то совсем не так, как оно было на самом деле. Эта теория работает даже с такой мистической субстанцией, как, например, призрак. Но это еще не все. Если реальность в отражении тает, превращаясь со временем в подобие призрака, то с призраками как раз наоборот! Отражение и есть их реальный мир. Вот почему присутствие призраков в Ганглии опасно. Вот почему маг-отшельник лорд Харди, заперев себя в замке подальше от столицы, дни и ночи проводит в исследованиях вместе с талантливым помощником Рутом и дворецким, похожим на тень. Они пытаются спасти этот мир.
Мои знания (надеюсь, я все помню точно так же, как было написано в любимых книгах и статьях с просторов интернета, тех, что удалось найти), по мнению милорда, должны помочь. Не думаю, что вирус отражения отравил мой разум, во всяком случае я этого не чувствую. Изменилась способность наводить чистоту и отношение к данному процессу, это да. Что есть, то есть. Но, во‑первых, это вынужденная мера. Иначе мне было просто не выжить. А во‑вторых, в этом нет ничего плохого. Скорее наоборот. Да, убираться я терпеть не могла, но я же из-за этого и страдала. Так что данную трансформацию вполне можно списать на личностный рост. А что? Сейчас этим все повально увлекаются, между прочим! И ничто человеческое не чуждо даже мне, горничной Чудовища.
– Энн?
– А? Да. Просто думаю, с чего же начать.
– Начните с чего-нибудь, это не важно, – нетерпеливо махнул рукой милорд.
– Главное, постарайтесь представить свои воспоминания как можно ярче. Тогда заработает, – тараторил Рут, настраивая нечто похожее одновременно на старинную камеру и видеопроектор для слайдов из детства. – Артефакт покажет все, что оживет в вашем воображении, Энн. Так нам будет проще представить.
– Да, – кивнул лорд Харди. – Мы все должны представлять себе идентичные формы.
– Это так важно? – удивилась я, совершенно не понимая почему.
– Конечно. – Милорд терпеливо перевел дух и продолжил, стараясь не раздражаться: – Мы много раз говорили о том, что в мире отражений фантазия может обрести реальную жизнь. Не любая фантазия, конечно, не то мы
