Ярослав слушал, не отводя внимательных глаз от лица Арины. Арина смотрела в сторону, закусив губу и нервно сжимая и разжимая кулак.
— Но я не помню его лица. Я вспоминаю какие-то незначительные мелочи, видимо, это самые ранние воспоминания… Но лица я не вижу.
Ярослав пожал плечами.
— Не все сразу. Меня ты тоже толком не помнишь, так ведь.
— Йавара я вижу четко, без всякой пелены. Я не очень понимаю чувства, которые он у меня вызывает, но вижу я его предельно ясно…
Ярослав, отвлекшись на принесенный кофе, метнул на Арину удивленный взгляд, и покачал головой. Арина чуть не хлопнула себя по губам, осознав, что явно сболтнула лишнее. Зачем, спрашивается, нужно было плести о каких-то чувствах? Девушка имела в виду страх и напряжение, которые вызывал в ней образ Йавара, а прозвучало это совершенно двусмысленно…
— Так что там о чувствах? — мирно поинтересовался Ярослав.
— Я имела в виду, что Йавар меня пугает, — мрачно объяснила Арина.
— Вот как. Наверное, у него кольцо в носу… ну, а я-то тебя не пугаю?
Арина осторожно заглянула в глаза Ярославу, пытаясь понять, какова доля шутки во всем этом. На дне темных глаз плавился огонек.
— Да вроде нет… не очень.
Ярослав улыбнулся.
— И то ладно.
Арина вздохнула и посмотрела в сторону. Стены в кафе были увешаны большими черно-белыми фотографиями, в сочетании с крашеными светлыми стенами создавалось приятное и ненавязчивое впечатление, глаза и мозг, перегруженные информацией, блаженно отдыхали. Ярослав, исподволь наблюдавший за Ариной, заметил первые признаки надвигающегося видения. Арина сидела в расслабленной позе, взгляд устремлен в пространство. И вот глаза как будто подернулись пеленой, а лицо стало похоже на восковую маску. Ярослав осторожно отставил чашку с кофе и замер.
* * *
Город… Как сильно отличался он от их уютной маленькой деревни, хотя находился, казалось бы, совсем рядом. Рин нечасто приходила сюда, только на рынок и по большим праздникам, когда на площади проходили состязания и игры. Девушка медленно шла по улице, рассматривая прохожих и дома, совсем не похожие на их скромные хижины. Пройдя две узкие улочки, она свернула на большую светлую улицу и тут же остановилась, как вкопанная.
Навстречу ей, по противоположной стороне, погрузившись в собственные мысли и не обращая внимания на прохожих, шел Йавар. Теперь на нем была красивая накидка и украшения, которые носили приближенные к высшей касте. Руки покрывали синие татуировки, почти не оставившие свободных участков кожи. Рин оторопела только на мгновение, в следующий момент она уже перебежала улицу и повисла на спине молодого человека, по старой привычке. Йавар вздрогнул, Рин уже стояла перед ним и дергала его за накидку.
— Какая красивая накидка! Ты почти такой же важный, как отец.
— Что ты здесь делаешь одна? — медленно спросил Йавар.
— Я шла на рынок.
— Уже поздно, на площади нет ни одного торговца.
Рин кивнула и вынуждена была сказать правду.
— Ну, хорошо, я гуляла… и искала тебя.
Йавар обратил на нее удивленный взгляд.
— Зачем?
— Ты совсем забыл нас, я скучала.
Йавар задержал взгляд на лице девушки и снова отвел глаза в сторону.
— Я не мог, прости.
Рин показалось, что Йавар оттаял и стал похож на прежнего Йавара, которого она знала с детства. Перемены в его поведении она приписала его новой должности и ответственности перед общиной.
— Почему ты не приходишь? Теперь ты слишком горд, чтобы быть с нами?
Йавар неохотно ответил:
— Скоро обряд посвящения, я был занят. Через две полные луны я стану младшим жрецом.
— Да ты важная птица, но ты ведь не забудешь нас? — Рин шутливо толкнула Йавара и попыталась заглянуть ему в глаза, но тот снова помрачнел и на нее не смотрел. Некоторое время оба шли молча. Когда они оказались возле высокой двери, Йавар остановился.
— Ты можешь зайти, — Йавар толкнул дверь и указал внутрь, — теперь я живу здесь.
Внутренний двор оказался просторнее, чем весь дом Рин и Ясу. Войдя внутрь, Йавар посторонился, пропуская девушку.
— Ты переехал в свой дом? — Рин с любопытством осматривалась, — он такой большой. Для одного тебя этого дома слишком много… Ты решил жениться?
— Я… думал об этом, — Йавар запнулся и нахмурился.
— О, ты нас познакомишь? Кто ж она? — Рин дернула за руку Йавара, утягивая в соседнюю комнату, — а здесь что?
— Комната для сна.
Рин с восхищением покружилась по комнате и потащила Йавара дальше.
— Очень богатый дом, отец тебя балует.
— Если тебе нравится, ты можешь остаться.
Рин на мгновение замерла и тут же отпустила руку Йавара. Однако его пальцы резко сомкнулись на ее запястье. Рин обернулась и испуганно посмотрела Йавару в лицо. В черных глазах горел опасный огонь, которого Рин раньше не замечала. Внезапно у нее появилось ощущение, что она впервые видит Йавара, хотя казалось, она знает каждую черточку его лица.
— Ты… так шутишь?
Йавар медленно покачал головой. Руку Рин он так и не выпустил.
— Ты знаешь, что нет.
— О чем это ты говоришь? — Рин все еще надеялась обратить неожиданный разговор в шутку.
Йавар легко потянул Рин за руку, теперь они стояли совсем рядом, Рин даже слышала глухие удары его сердца.
— Ты же не могла не замечать, что со мной происходит.
В крепких руках Йавара Рин затрепетала, как пойманная бабочка.
— Так ты хочешь…
— Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Здесь.
Рин не успела собраться с мыслями, как ощутила на губах горячее дыхание Йавара. Девушка окаменела, и все, что она успела заметить, это языки пламени, взметнувшиеся в черных глазах, в то же мгновение поглотившие ее. Йавар впился в ее губы с неистовой страстью. От неожиданности Рин отпрянула, за ее спиной оказалась стена. Освободившимися руками она тщетно попыталась оттолкнуть Йавара, упершись ему в грудь. Силы были заведомо неравны, Йавар отступать не собирался. Рин дернулась и пустила в ход зубы.
— Отпусти меня, — прошипела она.
Йавар отстранился и медленно стер кровь с губы. Выглядел он еще более разъяренным. В неверном свете Рин почудилось, что черные глаза отливают алым.
— А ему можно?..
Тихий голос и звучавшая в нем ненависть испугали Рин сильнее, чем вспышка, произошедшая ранее.
Не ответив, девушка кинулась к двери и выбежала на улицу. Спускались сумерки, Рин ускорила шаг и почти побежала к дому Ясу. Щеки ее пылали, в душе боролись смятение и гнев. Когда Рин достигла родного дома, ее чувства пришли в равновесие, и она приняла решение никому не рассказывать о странном происшествии. Даже Тиану.
