Мараси пощупала рану:
– Университетские правила, установленные самим Гармонией, предусматривают широкую образованность.
– Ага, я знаю, им приходится принимать и девушек.
Мараси помедлила:
– Э-э… речь не об этом, Уэйн.
– Студентов следует учить всему понемногу, – объяснил Ваксиллиум, – прежде чем они выберут специальность.
– Что включает оказание первой помощи и основы хирургии, – прибавила Мараси. – А также полный курс анатомии.
Уэйн нахмурился:
– Погодите. Анатомия. То есть все части тела от и до.
Мараси зарделась:
– Да.
– И…
– И по всей видимости, сокурсникам очень нравилось наблюдать за моей реакцией. – Краска на щеках Мараси выступила еще ярче. – Мне бы не хотелось углубляться в тему, Уэйн, благодарю покорно. Это надо зашить, лорд Ваксиллиум.
– Вы сможете?
– Э-э… я еще ни разу не пробовала на живом человеке…
– Ха! Я месяцами лупил дуэльными тростями чучела, прежде чем опробовал их на человеке в первый раз. Никакой разницы.
– Все будет в порядке, Мараси, – улыбнулся Ваксиллиум.
– Так много шрамов, – словно не услышав, тихонько проговорила девушка.
Она смотрела на его грудь и бока, словно считая старые следы от пуль.
– Их семь, – негромко сообщил Ваксиллиум, крепко затягивая бинт.
– В вас стреляли семь раз?
– Многие пулевые ранения не смертельны, если правильно за ними ухаживать. На самом деле они не…
– Ох! – Мараси прижала пальцы к губам. – Я хотела сказать, что у нас есть записи только о пяти случаях. Лорд Ваксиллиум, вы расскажете о двух оставшихся?
– Конечно. – Он, поморщившись, встал; махнул, чтобы подали рубашку.
– Ой, простите. Неудобно получилось. Но меня так впечатлило, что в вас столько раз попали.
– Когда в тебя попадают, это на самом-то деле не очень впечатляюще, – заметил Уэйн. – Чтобы словить пулю, большой навык не нужен. А вот избежать ранения нелегко.
Ваксиллиум фыркнул, просовывая руку в рукав.
Мараси вскочила:
– Я отвернусь, чтобы вы смогли одеться.
– Отвернетесь? – переспросил Ваксиллиум.
– Э-э, да.
– Чтобы я смог одеться?
– Глупо вышло.
– Чуть-чуть.
Ваксиллиум улыбнулся, натягивая второй рукав. Начал застегивать пуговицы. Уэйн с трудом удерживался от смеха.
– Я… я немного волнуюсь. – Мараси прижала руки к щекам. – Просто я не привыкла, чтобы вокруг взрывалось, стреляли в людей, а когда я вхожу, мои друзья вдруг оказывались без рубашки, да еще и в крови! Это для меня в новинку.
– Все в порядке. – Ваксиллиум положил руку ей на плечо. – Есть качества куда хуже, чем искренность, Мараси. Уэйн в свое время был немногим лучше. Он так нервничал, что начинал…
– Эй, – перебил Уэйн, – не надо об этом!
– О чем? – убирая от лица руки, спросила Мараси.
– НИ О ЧЕМ! – рявкнул Уэйн. – Хватит уже. Пора двигаться. Если мистер Майлз-Убивец жив, ему наверняка захочется в нас пострелять. Хоть у Вакса и хорошо получается ловить пули – он много практиковался, как видите, – думаю, нам стоило бы избежать повторения сегодняшних приключений.
– Он прав. – Ваксиллиум надел жилет, сверху накинул наплечные кобуры.
– Вы уверены, что все в порядке? – заметив, что он поморщился, забеспокоилась Мараси.
– В полном. – Уэйн распахнул дверь. – Ежели соблаговолите припомнить, чуть раньше мою проржавевшую спину сорвало едва ли не целиком, а я не удостоился даже капельки того сочувствия, которое вы выказали только что.
– Это другое, – проходя мимо него, сказала Мараси.
– Чего? Почему? Потому что я могу исцеляться?
– Нет. Хоть мы и знакомы совсем недолго, я в некоторой степени уверена, что ты заслуживаешь, чтобы тебя время от времени взрывали.
– Ой, – проговорил Уэйн. – Это жестоко.
– И неправда? – спросил Ваксиллиум, натягивая сюртук. Тот выглядел весьма потрепанным.
– Ну, я этого не говорил. – Уэйн чихнул. – Шевелись, сонная тетеря. Ржавь! Его подстрелили, и он вообразил, будто может бездельничать весь остаток дня. Пора двигаться дальше!
Ваксиллиум через силу улыбнулся, хотя чувствовал себя таким же потрепанным, как собственный сюртук. Времени осталось мало. Майлз снял маску, значит явно рассчитывал убить Ваксиллиума. Теперь, когда его разоблачили, бывший законник станет только опаснее.
Если Майлз и его люди собирались украсть еще алюминия, им нужно поторапливаться. Возможно, ограбление произойдет прямо сегодня ночью. Ваксиллиум был в этом почти уверен: в газетах сообщалось, что Дом Текиэль похваляется новыми бронированными грузовыми вагонами.
– Так что мы будем делать, когда вернемся? – негромко спросил Уэйн, пока они шли назад к вагону. – Нам понадобится безопасное место, чтобы составить план, верно?
Понимая, на что он намекает, Ваксиллиум тяжко вздохнул:
– Видимо, ты прав.
Уэйн улыбнулся.
– Знаешь, – прибавил Ваксиллиум, – не уверен, что поблизости от Ранетт может отыскаться безопасное местечко. В особенности если там будешь ты.
– Это лучше, чем когда тебя взрывают, – весело возразил Уэйн.
14
Ваксиллиум постучался в двери домика. Район выглядел типичным элендельским кварталом. По обе стороны мощеной улицы росли ярко-зеленые пышные ореховые деревья. В Дикоземье такие большие были редкостью. Здесь же их росла целая улица, чьи обитатели, в отличие от Ваксиллиума, ничего особенного в этом не находили.
Он, Уэйн и Мараси стояли на крыльце узкого дома с кирпичным фасадом. Не успел Ваксиллиум опустить руку, как дверь распахнулась и на пороге возникла стройная, длинноногая женщина в коричневых брюках и длинном кожаном жакете в стиле Дикоземья поверх белой рубашки без всякой чуши в виде кружев. Ее темные волосы были стянуты в хвост, доходивший до плеч. Бросив взгляд на Ваксиллиума и Уэйна, женщина без единого слова захлопнула дверь.
Ваксиллиум с Уэйном переглянулись и отошли на шаг в сторону. Мараси растерянно смотрела то на одного, то на другого, пока Ваксиллиум не взял ее за руку и не подтянул к себе.
Дверь снова распахнулась, и женщина выставила наружу дробовик. Выглянула из дверного проема; обнаружив непрошеных гостей, прищурилась.
– Считаю до десяти. Раз.
– Послушай, Ранетт, – начал Ваксиллиум.
– Два-три-четыре-пять, – быстро проговорила она.
– Неужели нам и впрямь надо…
– Шесть-семь-восемь. – Ранетт подняла дробовик и прицелилась.
– Ладно-ладно… – сдался Ваксиллиум и поспешил вниз по ступенькам.
Придерживая свою кучерскую шапку, за ним последовал Уэйн.
– Она ведь не станет стрелять? – тихонько спросила Мараси.
– Девять!
Они как раз достигли тротуара под высокими деревьями, когда позади с грохотом захлопнулась дверь.
Ваксиллиум тяжело вздохнул, повернулся и посмотрел на дом. Уэйн с улыбкой прислонился к одному из древесных стволов.
– Итак, все хорошо, – констатировал Ваксиллиум.
– Ага, – подтвердил Уэйн.
– Хорошо? – переспросила Мараси.
– Никого из нас не подстрелили, – пояснил Ваксиллиум. – Когда дело касается Ранетт, в этом никогда нельзя быть уверенным. Особенно если рядом Уэйн.
– Эй, это совершенно несправедливо, – возмутился Уэйн. – Она меня подстрелила всего три раза.
– Ты забываешь про Каллингфэйл.
– Это было в ступню, – отмахнулся Уэйн. – Не считается.
Мараси поджала губы, изучая дом:
– У вас любопытные друзья.
– Любопытные? Не-а, она просто сердитая. – Уэйн улыбнулся. – Так она демонстрирует привязанность.
– Стреляя в людей?
– Уэйн не в счет, – уточнил Ваксиллиум. – Ранетт, возможно, бесцеремонная, однако редко стреляет в кого-то другого.
Мараси кивнула:
– И… что же мы будем делать?
– Немного подождем, – с улыбкой пояснил Ваксиллиум.
Стоявший рядом с ним Уэйн начал насвистывать, потом сверился с карманными часами. Дверь снова распахнулась. На этот раз Ранетт держала дробовик на плече.
– Вы еще здесь! – крикнула она.
– Мне нужна твоя помощь, – крикнул в ответ Ваксиллиум.
– А мне нужно, чтобы ты сунул голову в ведро с водой и медленно сосчитал до тысячи.
– На кону жизни, Ранетт, – заорал Ваксиллиум. – Невинные жизни.
Ранетт снова подняла оружие и прицелилась.
– Не переживайте, – сказал Уэйн Мараси. – На таком расстоянии мелкокалиберная дробь, скорее всего, не будет смертельной. Но лучше все-таки закройте глаза.
– От тебя никакой помощи, Уэйн, – спокойно заметил Ваксиллиум.
Он был уверен, что Ранетт не выстрелит. Ну, почти уверен.
– О, так ты действительно хочешь, чтобы я помог? – спросил Уэйн. – Ладненько. Тот алюминиевый пистолет, что я принес, все еще у тебя?
– Заткнут за пояс сзади. Патронов в нем нет.
– Эй, Ранетт! – крикнул Уэйн. – У меня для тебя есть очень миленький пистолет!
Та замешкалась.
– Постой, – сказал Ваксиллиум. – Я хотел…
– Не будь ребенком, – укоризненно произнес Уэйн. – Ранетт, это револьвер, сделанный целиком из алюминия!
