Интерес представляет все, что летает
На основании информации от доверенного лица МАД о том, что один бельгийский торговец оружием пытается получить документы о проекте многоцелевого боевого самолета «Торнадо» с целью их продажи в ЧССР, мы начали «Операцию К». Эта информация однозначно подтверждала наличие тех же самых следов иностранной разведки, с которыми мы столкнулись во время операции «Менеджер». С июня по конец июля 1976 г. контрразведке МАД — сначала самостоятельно, а затем в сотрудничестве с другими органами охраны государства — удалось собрать доказательства разведывательной деятельности бельгийского торговца оружием Ку и двух немецких инженеров.
В отличие от «Операции “Леопард II”» и не в последнюю очередь благодаря полученному тогда опыту мы на этот раз с самого начала проинформировали генерального прокурора и получили желаемое постановление. Приговоры были оглашены 14 декабря 1977 г. Они подтвердили точку зрения МАД об этой операции. Благодаря ее успеху удалось предотвратить нанесение значительного ущерба существующей системе безопасности ФРГ Однако и здесь обозначились проблемы пределов полномочий, а также возникли вопросы об осуществлении руководства подобными операциями. Речь шла о гражданских лицах, а не о военнослужащих, но дело касалось военной продукции, нелегальной торговли оружием и вооружений для бундесвера. Исходя только из этого, мы установили, что дело находится в нашей компетенции, и принялись за работу. Обе операции имели, конечно, особое значение, и, с моей точки зрения, их успех оправдал действия МАД. Государства тогдашнего Восточного блока постоянно пытались завладеть информацией, документами, компонентами, а то и целыми системами вооружений через торговцев оружием в ФРГ и других западноевропейских странах. Трудно было бы переоценить ущерб от этого для безопасности нашей страны. Страны Восточного блока могли бы сэкономить значительные средства на разработке вооружений. У нас возникло ощущение, что спецслужбы противника обнаружили здесь место стыковки между компетенциями контрразведывательных органов, которая из — за проявлявшегося иногда частичного духа соперничества представляла для них особо привлекательное оперативное пространство.
Шпионаж нарушает гармонию Кидьской недели
Особой задачей МАД, которую службе надлежало решать каждый год, было проведение встреч с партнерами во время Кильской недели. Они должны были служить целям углубления сотрудничества спецслужб. Корабль МАД всегда незаметно держался в составе одной определенной группы кораблей. Точно так же, как во время проведения мероприятия «Рейн в огне» в Кобленце, лодка МАД всегда шла во главе, занимая определенную позицию. Никто не знал, кто находится на борту. Оба эти мероприятия были особенностью немецких разведслужб. В то время как остальные спецслужбы каждый год приглашали своих партнеров на заседания с докладами на специальные темы по разведывательной деятельности и сотрудничеству, администрация земли Нижняя Саксония всегда организовывала воскресные экскурсии, которые завершались после полудня в воскресенье в каком — нибудь особенно живописном уголке этого края. МАД же всегда проводила встречи на воде. Преимущество такого способа заключалось в том, что никто из группы не мог сбежать.
Завершение всего мероприятия на суше было в том же роде. За три дня все сблизились и обещали друг другу впредь сотрудничать еще теснее. Вечер второго дня в Нижней Саксонии завершился пиршеством с блюдами из угрей в рыбацком домике со всем его традиционном уютом. Занятно было уже только одно то, что жирные угри полагалось поедать руками, а затем ополаскивать их «глотком» ржаной водки. Наутро, в день разъезда, к завтраку вышли не все. По дороге туда я повстречал британского собрата и пригласил его пройтись к столу вместе. Он с ужасом поглядел на меня и, превозмогая себя, пробормотал, похоже, через силу: «О, нет, сэр, нет!» Кажется, у него были проблемы.
Когда начали рассаживаться в служебные машины, чтобы отправиться по домам, походка у многих была весьма нетвердой. Объяснение этому просто и естественно. Руководители спецслужб открывали каждое из мероприятий программы чаркой по кругу, а при расставании с удовольствием пропускали еще по стаканчику «на посошок». У нижнесаксонцев это неизменно ржаная водка. Ну и могли финал быть другим? Это в Нижней — то Саксонии…
Запомнилась с тех пор своеобразная особенность немецких служб. Руководители земельных ведомств по охране конституции из Гамбурга, Бремена, Ганновера, Шлезвиг — Гольштейна и Северного Рейна — Вестфалии были все социал — демократами или по крайней мере были близки к этой партии. Коллеги из земель южнее т. н. Майнской линии тяготели к ХДС или ХСС. В памяти не сохранилось, чтобы какие — либо проистекавшие из этого различия тогда сказывались на их сотрудничестве. Потому что все были предельно поглощены решением своих особых задач.
Но вернемся к кильскому фьорду. Судно нашей службы МАД покачивалось на легком прибое. И читатель не ошибется, если настрой участников этой необычной регаты оценит как весьма приподнятый, в сущности, не отличавшийся от вчерашнего во время экскурсии. Вдруг из чьей — то луженой глотки прогремело: «Господин генерал, вызывает Пуллах!» Это мой новый партнер доктор Клаус Кинкель вторгся в наше наиприятнейшее времяпрепровождение. Казалось, он чем — то встревожен. Что там на этот раз? Мало того, что он отказался принять участие в этой Кильской неделе, так он еще позволяет себе омрачать ее. У Кинкеля оказался перебежчик из ГДР, некий старший лейтенант Штиллер. Он — де может сообщить определенную информацию, в высшей степени интересную не только для спецслужб, но даже главным образом для высокой политики. Но то, что сообщил мне Кинкель, было просто потрясающе. В числе нескольких агентов, которых Штиллер выдал БНД, оказался мой добрый приятель по учебе в Военной командной Академии в Гамбург — Бланкензее. «Немедленно арестуйте его, господин Комосса!» — потребован Кинкель. Но сделать это я, в сущности, не мог, во всяком случае, непосредственно. Аресты не входили в круг полномочий шефа МАД. Я дал делу нормальный ход, передав Петрелли полиции. И празднество на борту продолжилось. Уже после того, как мы отвеселились и разместились в славном своими традициями отеле «Кильский купец», я должен был заняться всем этим вплотную. Зигфрид Петрелли, которого я по какой — то глупой прихоти именовал Петрониусом, ничем не выделялся среди слушателей — генштабистов 4–го выпуска. Он производил впечатление человека довольно замкнутого, скорее серьезного, чем веселого, не верхогляда, ничем особенным, например прилежанием, не выделялся. Я приступил к разработке неспешно и вообще был не очень счастлив тем, что это выпало на мою долю.
После окончания академии Петрелли еще какое — то время жил на чердачном этаже многоэтажки, которая в свое время предназначалась под расквартирование слушателей. Уже будучи начальником МАД, я его как — то там навестил. Это было великолепное чердачное помещение, просторное и светлое. Я обратил тогда внимание на его высочайшего класса электронику. Уже в тот раз во мне шевельнулось легкое подозрение. На мое восхищенное замечание он ответил: «Ну как же, я ведь заядлый радиолюбитель».
Но поведать что — то поподробнее о своем хобби он тогда не захотел. Что эта техника служила ему для государственной измены, такое в столь прямолинейной форме мне не могло прийти в голову. К тому же я очень не хотел, чтобы обо мне у всех складывалось впечатление как о человеке по натуре своей подозрительном, что, мол, и привело меня на пост главы одной из разведывательных служб. После того как на меня легла ответственность за контрразведку, отношение ко мне многих моих друзей, не исключая и начальства, изменилось. В частности, я нередко не мог отделаться от впечатления, что многие невольно стали держать дистанцию, поскольку не знали, что я знаю, что мог бы или даже должен бы был знать. Ведь известно было, что в распоряжении шефа МАД находятся досье, к которым никто более не имеет допуска и которые хранятся в особо надежном сейфе. Кроме него, доступ к сейфу имеет всего один человек. Каждое открытие сейфа протоколируется. Как я уже заметил, Петрониус был ничем не примечателен и мог быть отнесен к середнячкам нашего курса. То, что открылось мне в ходе операции, оказалось просто потрясающим.
Для чего нам нужны «эти чертовы службы»
Время от времени одна из трех немецких разведслужб попадает в кричащие заголовки прессы. В мае 2006 г. таковой снова оказалась служба внешней разведки БНД. Когда уже утихли страсти в связи с переездом этого ведомства из Пуллаха в Берлин, общественное мнение неожиданно было взбудоражено известием о возможном его использовании внутри страны, что в принципе запрещено. Что же произошло, и кто нес ответственность за эту дезинформацию?
