— Гермиона, милая, ты здесь? — прозвучал из-за двери голос матери.
Волшебница собралась с силами, сняла чары, и ответила:
— Да, мама! Сейчас выйду.
Голос ее прозвучал до того жалко и тонко, что ей стало противно от самой себя. Впрочем, уже который раз это утро. Но для родителей она постарается и наденет лучшую из своих масок хорошей девочки. Она резко встала, надела чистую домашнюю одежду и плеснула себе в лицо холодной воды из палочки. Бросив еще один взгляд в зеркало, она нашла в нем улыбчивую Гермиону Грейнджер, которая очень соскучилась по родителям и сейчас покажет им — как сильно.
Ведьма вылетела из ванной с напускным весельем и набросилась на стоявшую в коридоре мать. Та с радостью раскрыла объятия навстречу и какое-то время они просто стояли так, наслаждаясь присутствием родного человека.
Потом они спустились и завтракали все вместе, за одним столом, на этой простой, маггловской светлой кухне, рассказывая друг другу забавные истории, которые произошли за время разлуки. Гермиона так втянулась в это, что почувствовала, как огромная зияющая дыра в ее груди начала немножко затягиваться. Ее родители сейчас с ней, они живы и помнили ее лицо. Что может быть лучше этого?
И, Мерлин, как же она соскучилась по папиному скрэмблу! Никто не готовит его так — воздушно, пряно и с такими крупными кусками ветчины. Она зажмурилась от удовольствия, отправляя себе в рот очередную порцию.
— Милая, ты выбрала уже свадебное платье? — миссис Грейнджер выглядела очень воодушевленной.
Гермиона чуть не поперхнулась тем, что осталось у нее во рту. Она натянуто улыбнулась и отрицательно мотнула головой. Кончено, сейчас мама начнет настаивать на том, чтобы они сходили в магазин. О, Мордред…
— У меня выходной сегодня в клинике, было бы здорово вместе сходить посмотреть?
Ну и как ей отказать? Гермиона напустила на себя лучезарный вид и бодро ответила:
— Кончено, мам!
— Вот и славно! Я уже присмотрела пару салонов в центре, где могут быть интересные модели, — заговорщицки улыбнулась миссис Грейнджер своему мужу. Он, усмехнувшись, достал из кармана пиджака портмоне и передал кредитку жене.
— Развлекайтесь, дамы, — только и сказал он, а потом обернулся к Гермионе, — если ты не против, то я бы хотел увидеть тебя в платье только на свадьбе. Когда поведу к алтарю…
Сердце ее сжалось от того, что глаза отца на секунду увлажнились. Из четы Грейнджер, именно ее отец был более чувствительным. Он всегда крайне сочувствовал своим маленьким пациентам, которые приходили в их стоматологическую клинику. Мать же была более строгой снаружи, но удивительно нежной в кругу своих близких.
Гермиона закусила губу и тут же про себя ойкнула. Зубом она попала по тому месту, где еще недавно находился укус егеря. Грядущее мероприятие требовало от нее собранности и гриффиндорской смелости. Стараясь выглядеть радостной, девушка отхлебнула кофе и улыбнулась родителям.
* * *
Гермиона балансировала на одной ноге, стоя на пуфике в центре небольшой комнатки, которую им с матерью отвели в свадебном салоне. На другой ноге она старалась удержать туфельку гораздо большего размера. Задача была непростая и, если бы консультант не сновал туда-сюда, постоянно заходя к ним, она бы ее просто трансфигурировала под свой размер.
Однако нарушать Статут ради такой ерунды, Герми, конечно же, не хотела. Мать Герми расположилась совсем рядом на крошечном диванчике и активно листала каталог, называя консультанту все новые и новые модели.
То платье, которое сейчас надето на ней, больше походило на костюм Полной Дамы с достопочтенного портрета, охранявшего вход в гостиную Гриффиндора. Море оборок, бантиков и кружавчиков должны были украшать платье, но, по мнению ведьмы, они только безбожно уродовали его. Деликатные черты лица терялись на таком фоне. Грейнджеры весело посмеялись над платьем и попросили его унести.
Следующее из белого фатина, все какое-то жесткое и стоящее дыбом. В нем она больше походила на воротник парадной мантии Рона на том Святочном балу, когда над его костюмом потешалась вся школа. Увидев скептичное лицо матери, Гермиона поняла, что они им не нравится одинаково и с радостью освободилась от этого ужаса с помощью консультанта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Следующее платье, которое принесли, обыкновенное, на первый взгляд. Она опять влезла на пуфик, позволяя консультанту, помочь ей надеть его. Простая белая ткань приятно заскользила по телу. Продев руки в рукава из деликатного нежного кружева, Герми прибрала волосы наверх, чтобы консультант мог застегнуть множество маленьких белых пуговок на спинке.
Да, это было оно. Ее платье. Оно идеально подчеркнуло хрупкость девичьей фигуры, немного облегая грудь и талию, а после ниспадая до самого пола красивыми фалдами. Да и цвет не совсем белый, скорее оттенок светлой кости, который больше подходил к ее темным волосам и глазам. Пожалуй, в нем она выглядела настоящей невестой.
Грейнджер младшая перевела взгляд на мать и увидела, что та смотрит на нее с восхищением.
— Повертись, — тихо попросила она.
Гермиона выполнила ее просьбу. Она повернулась спиной к матери, позволяя ей в деталях рассмотреть вид платья сзади и небольшой шлейф, лежавший на полу.
Девушка уперлась взглядом в зеркала, висевшие на стене, прямо перед ее лицом. Она смотрела и смотрела на себя в этом платье, с каждой секундой становясь все грустнее. Невеста, которая изменяет прямо перед свадьбой своему жениху. Достойна ли она? Таким шлюхам, как она, нельзя натягивать молочные кружева на свои грязные руки. Такое красивое платье, такая плохая невеста. Вот он рубикон, за которым не будет никакого Скабиора. Где ты должна…избавиться от него. Это платье делало предстоящий кошмар таким реальным. Они все надеялись на нее, а она подвела.
Гермиона закусила губу, стараясь сдержать слезы, но они предательски потекли из глаз, падая на светлую ткань.
— Милая, ты в порядке? — голос матери звучал обеспокоенно.
Герми слезла с пуфика и опустилась прямо на пол, сминая ткань. Она зажала рот рукой, стараясь успокоиться, но слезы жгли глаза все сильнее и сильнее, изо рта вырвался мученический вдох.
— Многие невесты плачут перед свадьбой, в этом нет ничего такого, малышка, — ведьма почувствовала руки матери на своих плечах, она поглаживала ее как когда-то давно, в детстве.
Почему-то ведьма зарыдала еще пуще. Правда сжигала ее изнутри. Правдой было то, что она не хотела замуж за Рона. А никакой другой свадьбы у нее тогда не будет.
— Я…я, — всхлипывала Гермиона, каждый раз начиная говорить, и каждый раз останавливая себя в последний момент. Зачем это ее матери? Но кому она еще могла бы рассказать, чтобы не сойти с ума?
— Что такое? — миссис Грейнджер гладила своё плачущее дитя по пушистым волнам волос. Консультант засунул голову в дверь, но женщина дала ему знак не входить. Тот закатил глаза и исчез.
— Я люблю другого! — выпалила со всей силы ведьма и зарядила новую порцию слез. Рот миссис Грейнджер приобрел форму буквы О. Несколько мгновений она пыталась найти слова, потому что такого поворота, признаться, она ожидала менее всего.
— И кто он? — мягко спросила она, удивившись ответному не то сипению, не то вою.
Гермиона подняла на нее заплаканное лицо, с глазами полными невыразимой тоски:
— Он плохой человек! — с мучением произнесла девушка, сжимая руки матери очень уж сильно. Та даже почувствовала боль в пальцах. Однако ее дочь очевидно страшно страдала, ей надо как-то помочь.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю, просто знаю! — воскликнула отчаянно она, пряча лицо в ладонях.
— Но, может быть, ты ошибаешься? Ты же любишь его за что-то? — как можно более спокойно спросила миссис Грейнджер. В последний раз она видела свою дочурку рыдающей из-за оценки ниже «Превосходно», а сейчас перед ней была — женщина, вдруг поняла она. Женщина, стоявшая перед мучительным выбором и совершенно одинокая в своем горе.
Герми истерично закивала, продолжая рыдать белугой.
