Егерь появился в поле ее зрения, он, потягиваясь, встал и начал раздеваться. Что?
Гермиона вытаращилась на него в полном непонимании. Неужели он хочет довершить начатое? Что-то внутри ее опять сладко сжалось от этой мысли. Ботинки егерь уже снял и теперь спокойно расстегивал многочисленные пуговицы на своем жилете. Он стоял к ней почти спиной, даже не смотря на несчастную ведьму. Она почему-то молчала, боясь позвать его или даже что-то спросить. Просто смотрела, как он расправился с жилетом и в несколько движений снял рубашку, оголяя спину. Волосы он перебросил к лицу, полностью открыв обзор. Она жадно исследовала каждый шрам на открывшейся коже. Коих было много, большие и маленькие, они хаотично пересекались. Левую лопатку егеря украшала татуировка, которая переходила на грудь, Гермиона не могла разобрать рисунок. Выглядел он так, будто черное нечто пытается задушить егеря.
Когда он остался в одних клетчатых брюках, то полуобернулся к ней, конечно же, зная, что она смотрит, Скабиор оскалился в своей излюбленной манере. В эту секунду Гермиона поняла, что это воспоминание, конкретно этот момент — она никогда не сотрет из своей памяти. Она спрячет его глубоко-глубоко в своей памяти, выучит все охранные заклинания, может быть, даже заведет думоотвод. Закроет эту ночь в шкатулку Пандоры. И никогда никому не отдаст. Оно было только ее, это мгновение, ее и этого.
Егерь же медленно стал снимать брюки. Клетчатая ткань упала вниз. Гермиона судорожно выдохнула, во все глаза рассматривая его фигуру, весьма, кстати, неплохую. Сердце опять гулко застучало в груди. Покрасовавшись несколько мгновений, давай ей время оценить его — в деталях — мужчина прыгнул в воду прямо с камня. Он поднял кучу брызг, несколько капель воды упало Гермионе на лицо.
Она порывисто села, машинально оправляя на себе блузку и задравшуюся юбку, глаза бегали по светлеющей глади воды, отыскивая его. Скабиор вынырнул в нескольких метрах от валуна. Он с видимым наслаждением откинул голову назад и завис в воде. Гермиона просто сидела и смотрела на него, одной рукой нервно теребя подол юбки.
— Советую тебе искупаться, — наконец-то, заговорил егерь в обычной своей ироничной манере. — Вода ледяная, очень бодрит.
Мысль оказаться рядом с голым егерем в одной стихии ее совсем не привлекала. А с другой стороны — что ей делать теперь, сидеть тут, наблюдая, как он плескается? Неожиданно для себя она встала, не выпендриваясь и не устраивая показухи с раздеванием, (отчасти потому что у нее все равно бы не получилось так эффектно) — Гермиона просто трансфигурировала форму в водолазный костюм из черной, непрозрачной ткани. Он должен был защитить ее от холодной воды и от егеря, по возможности. Волосы она собрала в пучок. Девушка опустила ноги с валуна, пальцем ноги пытаясь дотронуться до воды, чтобы проверить ее температуру. Но вода была сильно ниже, ей не удалось достать.
— Холодная, я же говорю, наложи на себя согревающее.
Так она и поступила, потом снова села на самый край валуна, думая как ей спуститься. Прыгать, как Скабиор, она не решилась, поэтому просто сползла в воду неизящной сосиской. Едва коснувшись воды, она невольно пискнула, до того та была холодной. Чары заработали, и через несколько секунд ей стало лучше. Вода остудила ее тело, все еще горящее от того, что между ними произошло. Она поняла, почему егерь так поступил. Ему-то, наверное, было совсем жарко, с повышенной температурой тела оборотня.
Пока она собиралась с силами, чтобы сползти с камня, Скабиор уже уплыл чуть ли не на середину озера. Она поплыла к нему, стараясь ни о чем не думать, а просто смотреть по сторонам.
И поглазеть было на что! Рассвет в горах последний раз она видела только в Хогвартсе, краски зари были ей знакомы, но здесь, с воды вид стремительно надвигающегося дня был значительно лучше. Вода окрасилась в светло-розовый цвет, горы постепенно проявлялись из сизой дымки. Она делала мерные гребки руками, пуская по воде дуги розово-фиолетовой ряби.
Егерь беспечно плескался, то погружаясь под воду, то выныривая. Мокрая красная прядь прилипла ко лбу, а остальная масса волос следовала за ним по поверхности воды. Гермиона подплыла поближе, впрочем, стараясь не приближаться очень уж, и бросила робкий взгляд на него. О, борода Мерлина! Его губы распухли от поцелуев, тогда что у нее с лицом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Герми чуть погрузила свой рот в холодную воду, надеясь, что она поможет снять припухлость, потому что теперь начала чувствовать, как губы горят и саднят, он ведь ее укусил, подлец, и не один раз. Судя по быстро разгорающемуся рассвету, время было около четырех часов утра, скоро ей надо быть дома у родителей. Надо привести себя в порядок.
— Не замерзла? — спросил такой заботливый егерь. Гермиона поспешно ответила, однако забыв поднять лицо из воды, она просто пустила несколько пузырей. Скабиор многозначительно глянул на нее и засмеялся, протянув к ней руку. Гермиона отпрянула назад.
— В такой воде, я даже при всем желании, абсолютно безопасен, — оскалился он, заставляя ее вспыхнуть. Он-таки еще раз постарался коснуться ее, Гермиона не стала отплывать, полагаясь на его честность. Егерь притянул ее к себе, и ей ничего не оставалось, кроме как положить руки на его плечи. Она скосила глаза на левую сторону его шеи, где продолжалась татуировка. Черные неровные штрихи сливались в ощеренную морду волка, в разверстой пасти которого тонуло черное же солнце. Скабиор проследил ее взгляд.
— Рагнерек. Гибель богов. Фенрир обожал нордический пафос, — усмехаясь сказал егерь, а потом накрыл ее губы своими.
Глава 12, в которой белое и мокрое
Гермиона плохо помнила, как выбралась из озера, как попрощалась с егерем. Она нашла себя сидящей на кровати дома у родителей, в своей девичьей комнате. В руках оказалась склянка с укрепляющим зельем, которую егерь успел ей всучить непонятно зачем. Она выпила содержимое, не особо разбирая причины.
Привычно наложив на себя Дезиллюминационные чары, дабы никого не разбудить, она отправилась в душ. Стоя под теплыми струями маггловского водопровода, ГермионаГрейнджер держала свою голову максимально пустой, хоть всю жизнь придерживалась противоположной практики. Сейчас мысли причиняли ей боль, а мягкое скольжение воды по коже — нет. Ведьма просто отдалась этим ласковым ощущениям, подставляя теплым струям лицо и грудь.
Насытившись водными процедурами, она вышла из кабинки, завернувшись в своё любимое домашнее лавандовое полотенце. Ведьма обреченно подошла к зеркалу и резко вскинула глаза, чтобы увидеть, кем же она стала теперь.
Гермиона смотрела на нее в ответ несчастными глазами. Ее губы все еще были чуть припухлыми, на нижней проглядывал небольшой синячок, который она тут же и залечила. Еще пару фиолетовых пятен она нашла у себя на шее. И на правой груди. Девушка с раздражением зачаровала все следы пребывания егеря на своем теле и дала себе зарок — никогда не сосаться с оборотнем перед полнолунием. Не то, чтобы она собиралась это повторять, но… Легкая улыбка тронула ее губы, а затем выцвела.
Как же низко она пала. Гермиона крепко зажмурилась, чтобы не дать волю уже подступившим слезам. Свадьба через месяц и пять дней. О чем она вообще думает? Уж точно не о том, о чем следует. Рон, твой жених и будущий муж, которому ты изменяешь. Герми с ужасом выдохнула, принимая эту жуткую и грязную мысль. Ноги ее подкосились, и она упала на коврик в ванной. Она свернулась в клубок, закрывая руками горящее от стыда лицо. Если прошлое ее приключение можно было списать на случайность, то ночное происшествие случайным не являлось. Она ждала этого. Она хотела этого. И получила.
Ей стоило полагаться на себя, а не на чертово зелье, и просто уйти. Аппарировать домой, а не весело распивать с ним скотч, болтая обо всем на свете. И уж тем более не набрасываться самой, предлагая себя так явно и пошло. Она ведь применила Отрезвляющее и даже не была пьяной к тому времени! Защититься нечем, все прикрытия, которые она могла бы использовать, разрушались перед одним простым аргументом.
