– А вот это звучит уже неплохо, – сказал Лао Лун, посверкивая глазами.
Он решительно отвергал все те варианты, что уже успела придумать Ху Сюань, пытаясь выдворить Лао Луна, особенно если они содержали хоноративы. А сам он запросто называл Ху Сюань по имени, точно они были закадычными друзьями, не замечая, как ерошится на это лисий знахарь.
– Две лапы хорошо, а четыре – лучше, – возразил Лао Лун лисьим присловьем.
Он уже выучился многим лисьим словечкам, пока пребывал в поместье Ху, и это его забавляло неимоверно. Занятные существа эти лисьи демоны!
– Я сама, – твёрдо сказала Ху Сюань, пытаясь отобрать у него ступку. – Лисьезнахарство – тайное знание и…
– Да я и не собираюсь выведывать лисьи секреты, – возразил Лао Лун и решительным рывком завладел ступкой. – Я даже смотреть не буду, что ты туда накидаешь.
В этом он, пожалуй, нисколько не покривил душой, поскольку смотрел не по сторонам, а исключительно на Ху Сюань. А Ху Сюань не могла сосредоточиться на работе, пока на неё так пристально смотрят.
Большую часть жизни она провела в уединении, у неё был ограниченный круг общения: брат и отец, лисы-слуги, несколько лисьих знахарей, члены Великих семей. Последние изредка приглашали её врачевать какой-нибудь особенно тяжёлый недуг, с которым не справлялись их собственные лекари. А теперь в круг вошел и Ху Фэйцинь, которого она любила как брата, и этот забавный лисий дух по имени Сяоху-Недопёсок. Но все вышеперечисленные не вторгались в её личное пространство без крайней необходимости или приглашения. А вот теперь ещё и Лао Лун.
Ху Сюань не знала, как себя с ним вести. Драконы, конечно, представляли определённый интерес, но это всегда были абстрактные драконы, о которых писали в книгах или рассказывали сказки. Ху Сюань вовсе не рассчитывала получить в распоряжение вполне конкретного представителя данной породы, причём получить в распоряжение против собственной воли.
Злого умысла в Лао Луне Ху Сюань не чувствовала, но его присутствие ставило размеренную жизнь Ху Сюань, которую она вела уже несколько тысяч лет, с лап на голову, а то и хвост. Ху Сюань предпочла бы, чтобы её оставили в покое: Лао Лун её отвлекал, заставлял раздражаться по пустякам и думать о посторонних вещах.
Лао Лун между тем, проявляя недюжинную сноровку, точно всю жизнь занимался лисьезнахарством, принялся орудовать пестиком в ступке, размалывая травы. Признаться честно, он ни разу в жизни не толок травы в ступке, но драконы быстро учатся: ему хватило пары взглядов на Ху Сюань за работой, чтобы запомнить, как нужно делать. Ху Сюань ничего другого не осталось, как сдаться, и Лао Лун повадился приходить и помогать ей.
«Ну ладно, – сдалась Ху Сюань, – от этого особого вреда не будет».
Когда пришли лисы-каменщики, чтобы ремонтировать стену, Лао Лун вызвался ими руководить. В строительстве он явно разбирался. Ху Сюань спросила у него об этом, и Лао Лун ответил:
– Я свой дворец построил вот этими лапами. Зодчих лучше драконов не сыскать во всех трёх мирах.
Проверить это Ху Сюань не могла, оставалось только поверить на слово. А вот лисы-каменщики прониклись к Лао Луну большим уважением.
– Жаль только, на стенах нет росписей, – сказал Лао Лун, разглядывая отремонтированную стену. – Совсем как жилище отшельника… Ничего не радует взгляд…
– …и не отвлекает от работы, – строго сказала Ху Сюань, награждая лис-строителей за работу мешочками с лисьей мятой, которая действует на лис так же, как на котов валериана. Маленькие радости лисьего бытия…
Лао Лун тут же присвоил один из мешочков и сунул в него нос. Лицо его сморщилось, он чихнул.
– Что это? – воскликнул он, яростно вытирая чешущийся нос ладонью.
– Лисья мята. Вероятно, её запах слишком силён для драконьего обоняния. Но ты сам виноват, нечего было совать нос куда не следует.
– А какапчхи… же любапчхи… апчхи… любопытстапчхи… апчхи…
Ху Сюань пришлось зажечь благовония, чтобы смягчить приступ аллергии у дракона. Лао Лун, с красным носом и слезящимися глазами, выглядел жалко.
– На Верхних Небесах такое не растёт, – гнусаво сказал он.
– Не сомневаюсь. – Ху Сюань протянула ему платок.
Лао Лун вытер нос и припрятал платок в рукав. Возвращать платок он, разумеется, не собирался: это первая вещь, которую ему подарила Ху Сюань. Подарком это можно считать с натяжкой, но кто считается с такими пустяками?
[269] Вознесение на «лисьи небеса»
Лао Лун полагал, что делает успехи в «приручении» Ху Сюань. Во всяком случае, та терпеливо сносила его присутствие и позволяла «помогать».
Разговаривать Ху Сюань не слишком любила, полагая, что это отвлекает от работы, но Лао Луну нередко удавалось завязать умозрительную беседу. Проще говоря, Лао Лун принимался что-нибудь рассказывать о Небесах или драконах, лисье любопытство пересиливало знахарскую сосредоточенность, и Ху Сюань задавала один-два вопроса, что-нибудь уточняя.
– Летающие острова? – переспросила Ху Сюань, когда Лао Лун рассказывал о Верхних Небесах, где живут драконы. – Как они держатся в воздухе и не падают?
– И летают при этом, – уточнил Лао Лун. – Древняя магия, я полагаю.
– Древнее драконов? – удивилась Ху Сюань.
– Древнее трёх миров, – торжественно сказал Лао Лун. – Несколько тысяч летающих островов, мой дворец – на самом большом из них, и в нём я царствую.
– О… – сказала Ху Сюань, словно бы оценивая масштабы бедствия… то есть царствия.
Тысячи летающих островов, на тысячах летающих островах тысячи лао-лунов… К такому она оказалась морально не готова и поспешно изгнала из головы эти мысли.
Вошёл Ху Цзин и, застав этих двоих за оживлённой беседой, нахмурился.
– Отец?
– Ху Сюань, – со скрежетом в голосе сказал Ху Цзин.
Этой интонации Лао Лун не понял. Зато Ху Сюань поняла.
– Я помню, отец, – лицо ее посерьёзнело.
– Надеюсь, – только и отрезал Ху Цзин и, бросив на Лао Луна свирепый взгляд, вышел.
– Это он о чём? – осторожно спросил Лао Лун, поглядывая на Ху Сюань.
– Так… лисье, – отозвалась Ху Сюань, едва заметно поморщившись.
– Не любит он меня всё-таки, – сказал Лао Лун с некоторым огорчением.
– Он не любит, когда лисьи правила нарушают.
– Да разве ж я их нарушаю?!
– Сплошь и рядом, – кивнула Ху Сюань. – И быть тебя здесь не должно, и разговаривать ты со мной не должен, не говоря уже о том, чтобы вмешиваться в лисьезнахарство.
– Но я здесь, – сказал Лао Лун и подумал: «А старому лису придётся с этим смириться. Я дракон, сдались мне лисьи правила!»
У Ху Цзина были полные лапы забот и без этого, он положился на лисью сознательность старшей дочери. И зря.
Лао Лун, придя как-то раньше обычного, не обнаружил Ху Сюань за столом. Курильница слабо дымилась, благовония в неё добавляли ещё ночью, если судить по пеплу.
– Сюань? – позвал Лао Лун и прислушался. Ничего.
Тогда он принюхался и безошибочно определил, что Ху Сюань где-то за стеллажами, в дальнем углу покоев. Пробраться туда оказалось непросто, это был настоящий лабиринт. Когда на Лао Луна повеяло сквознячком, он понял, что почти у цели.
Окно было распахнуто – единственное окно в покоях. Подле него была раскинута нагретая солнцем постель, на которой лежала Ху Сюань. Голова её слегка запрокинулась, одеяние съехало с плеча, обнажая ключицы, колено виднелось из-под задравшейся полы. Её разморило полуденным сном, когда она прилегла отдохнуть. Тёплый ветерок из окна навевал приятные сны.
Лао Лун почувствовал, что у него засосало под ложечкой. Глаза его быстро двигались в глазницах, жадно поглощая увиденное. Вид спящей Ху Сюань завораживал, и Лао Лун постарался ничего не упустить, ни одной детали.
Ху Сюань спала и не могла себя контролировать, исходящий от неё поток сексуальной энергетики был очень силён. Лао Луна подхватило и понесло им. Он и сам не заметил, как уже стоял на коленях над спящей, выставил руку, упираясь в изголовье постели, чтобы наклониться ниже…
