— И что же это?
Ей уже не терпится. Здорово у него получается.
— Для начала мне нужно проверить кое-какие факты. Ваш муж — это белый детектив, правильно?
— Да.
— Хорошо. — Он сделал глубокий вдох, как будто пытался подавить волнение. — Я его видел только один раз, в камере. Мы остались наедине. Он сказал: «Это твой последний шанс сознаться во всем». «Зачем?» — спросил я. «Потому что свидетельница обвинения тебя погубит, дружище». Конечно, я ни в чем не сознался, но уже на выходе он сказал мне одну вещь.
— Какую?
— «И когда тебя посадят, она, надеюсь, будет мне благодарна. Уж больно симпатичная девчонка».
Нелл побелела как полотно. Это не метафора, не преувеличение. Такова власть слов. И не простых слов, а подлинного витийства, высокого ораторского искусства. Обмяк ли он? Да ни в коем случае. Он только обретал силу.
Пират проводил ее взглядом сквозь боковое окошко. Сиськи у нее, конечно, не так выпирали, как у той индианки, но тоже ничего. Он придумал новое применение для крохотного оружия, и перед ним встал выбор.
Глава 23
Неужели это правда?
Нелл прошлась по стоянке отеля «Амбассадор». Чувствовала она себя отвратительно: ей было жарко и тошно, как будто ее отправили в нокаут двумя прицельными ударами. Первый удар: кареглазое лицо, увиденное в офисе доктора Пастора, лицо убийцы. Второй: «Надеюсь, она будет мне благодарна». Это всего лишь слухи, давние сплетни, будто бы он положил на нее глаз, напоминала она себе снова и снова. Может, даже не слухи, а самое настоящее вранье. Но зачем Элвину Дюпри сочинять подобные вещи? Да и способен ли он на такое, хватит ли ему мозгов? Дюпри не производил впечатления умного человека. По большому счету, он смахивал на тугодума, который переходит от одного клише к другому, если это не представляет особых трудностей. Можно ли ему доверять? Нет. Да, она чувствовала себя виноватой, и чувство это обхватывало ее горло, как хомут; да, он страдал — и тем не менее Нелл не могла избавиться от страха перед этим человеком. Когда он приподнял повязку, она испугалась. И когда увидела его стопы, тоже. Вот только справедливо ли это? Что он может поделать со своими ногами и выколотым глазом? Но стоило ей вспомнить эти громадные стопы с больными ногтями, как она тут же кинулась в проем между зданием гостиницы и гаражом. Там ее лицо обдало горячим ветром, первым горячим ветром в этом году, пропахшим Бернардином. Вонь смешалась с приторной сладостью «Калуа», уже свернувшегося у нее в желудке, и в следующий миг Нелл согнулась пополам: ее рвало прямо на асфальт. Желудок просто опорожнился, она ничего не могла с этим поделать.
Выпрямившись, она быстро подбежала к машине и распахнула дверь. Ей не хватало воздуха. Сейчас она могла бы быть на Отмели Попугайчиков, погребенная заживо, но не осколками кораллов, а лавиной предположений. Мог ли Клэй убить Джонни? Более того, могла ли она сама стать мотивом преступления? Встречалась ли она с Клэем до той ночи? Видел ли он ее? Не был ли их брак лишь очередным заблуждением? Нелл стояла на парковке, будто парализованная. Но это же безумие — убивать по такой причине, сказала она себе. У нее не самые выдающиеся внешние данные, в ней вообще нет ничего выдающегося, что могло бы превратить ее в объект вожделения со столь губительной силой. Силой, достаточной, чтобы вонзить нож в плоть и кость живого человека. Но что еще важнее, она знала своего му…
— Миссис Жарро?
Нелл резко обернулась. К ней со стаканчиком кофе в руке приближался тощий мужчина в полицейской форме. Его юное лицо показалось ей знакомым.
— Тимми?! — воскликнула она.
— Да, мэм, это я. — Он был чем-то взволнован: волнение выдавала горизонтальная морщина на лбу. — Вы в порядке?
О боже. Неужели он видел все от начала до конца?
— Да, — сказала она. — В полном порядке.
— У меня как раз перерыв. — Он указал на припаркованную неподалеку патрульную машину. Явно чувствуя себя неловко, Тимми переминался с ноги на ногу. — У нас тоже бывают перерывы, — сказал он. — Отличная работенка, мэм. — Он продолжал мяться. — Вашу «миату» починили?
— Да, спасибо.
— А как ваша дочь?
— Все хорошо. Спасибо за помощь.
— Ну, пустяки, только вот… — Тимми опустил глаза. — Я рад, что без суда… Рад, что все закончилось хорошо.
Нелл села в машину. Тимми закрыл за ней дверцу и зачем-то побарабанил пальцами по крыше. Она поехала домой.
Телефон дома разрывался. События в ее жизни вдруг стали развиваться очень стремительно, наталкиваясь друг на друга, а времени, чтобы перевести дыхание и как следует все обдумать, катастрофически не хватало. Джонни когда-то рассказывал ей о чем-то похожем на примере Эйнштейна. «Мне бы сейчас пригодилась твоя помощь, Джонни». Нелл сняла трубку.
— Привет, — сказала Ли Энн. — Всего один вопрос. Как…
Нелл не дала ей договорить:
— Я больше не собираюсь отвечать на твои вопросы.
— Почему? — И тут же: — Что-то случилось?
— Ли Энн, как ты не поймешь самого главного: я не обязана отвечать на твои вопросы.
Секундная пауза.
— Я даже не о тебе хотела спросить…
Несмотря ни на что, Нелл рассмеялась. Ли Энн все-таки неподражаема.
— Валяй.
— Как близко ты знакома с Велмой Райс?
— Это такой у тебя вопрос не обо мне? К тому же ее зовут не Велма.
Нелл услышала шорох бумаг: Ли Энн рылась в своих записях.
— Вдову Бобби зовут не Велма?
— Вероника.
— Боже, редактор у меня — полный кретин! Не может справиться с элементарным… — Она оборвала фразу на полуслове: — Проблема в том, что Вероника Райс не отвечает на мои звонки.
— И что?
— И я подумала, что ты могла бы мне помочь «разговорить» ее.
— Я не виделась с Вероникой после похорон. И мы никогда не были особо близки.
— Как же так? Ведь Бобби и Клэй были напарниками.
Да, но после того как Клэя повысили, дружба разладилась. Но Ли Энн-то какое дело?
— Ну, не смогли мы с нею сблизиться, вот и все. Хочешь верь, хочешь не верь.
— Прости, — сказала Ли Энн. — Я не хотела тебя расстраивать.
— Ты меня не расстроила. — Последовало долгое молчание. Тем временем Нелл пришел в голову вопрос, который следовало задать в первую очередь: — А зачем она тебе понадобилась?
— Пленку нашли в сейфе Бобби. Как она там очутилась? Говорил ли он об этом с Вероникой? Какова ее версия случившегося? И еще тысяча вопросов, которые ты бы сама хотела задать, если… Погоди, у меня тут срочный вызов.
Нелл повесила трубку. Сверху донесся странный звук, как будто по крыше бегал маленький зверек.
— Нора?
Она поднялась на второй этаж, заглянула в дочкину комнату. Норы там не оказалось. Плюшевые мартышки покачивались на трапеции.
Спустившись, Нелл нашла номер Айнс в памяти телефона и нажала «вызов».
«Привет, это Айнс. Оставьте сообщение после сигнала, я скоро вернусь». На записи сохранился фоновый шум вечеринки. Нелл даже показалось, что она расслышала смех Норы. Она набирала номер во второй раз — на всякий случай, мало ли что, — когда входная дверь распахнулась настежь.
В дом широким шагом вошел Клэй. Остановившись, он, кажется, чуть подался вперед, влекомый силой инерции.
— Клэй, что произошло?
— Ничего, — гаркнул он. Она увидела бешено пульсирующую жилу на его шее, как будто синий червь бился в конвульсиях. — Что вообще могло произойти?!
Нелл стояла в холле собственного дома, и все предметы вокруг были ей знакомы. Вот только лицо Клэя и его голос она не узнавала.
— Отвечай! — крикнул он. — Какого хрена могло произойти?!
— Ну, что-то же произошло, это очевидно. Расскажи…
— Все тип-топ! — Такой тяжеловесный сарказм ему вовсе не шел. В него будто бы вселился кто-то другой, какой-то чревовещатель с дурными манерами. — У меня выдался прекраснейший денек! А у тебя?
— Клэй, что такое?
— Я задал тебе вопрос! Один из тех простеньких вопросов, которые задают друг другу все мужья и все жены. — Он улыбнулся, но дружелюбной была лишь форма его рта. — Как у тебя дела?
— Не знаю, — сказала она. — Пожалуй, не очень хорошо, раз ты в таком состоянии.
— Прими мои извинения. А больше ничего не произошло? Ну, кроме того, что я тебя разозлил.
Нелл почувствовала горький кофейный привкус во рту.
— Нет, ничего особенного.
Он по-прежнему улыбался.
— Все вернется в норму, когда откроют музей. Тебе будет чем заняться.
— Да, — ответила она, поддаваясь новой тревоге: она что, похожа на скучающую домохозяйку? Впрочем, эта тревога казалась совсем незначительной в соседстве с прочими.
— Так ты просто торчала дома целый день?
— В общем-то, да.
— В общем-то, — повторил он. — «В общем-то» или «да»?
