— Вот как они там живут! Меня одна тетка назвала «жертвой войны». Мне самому себя жалко было. Я же не виноват, что остался без ног. Хотел, чтобы меня жалели. Сердился, когда наказывали. Думал, что мне должны всё прощать. А почему…
Гоша остановился. Вопрос его относился уже ко всем ребятам.
— Почему мы забываем о том, что сделала для нас наша Родина? О нас заботятся больше, чем о здоровых. Как о родных детях… А там? Там, в Индии и других странах, совсем нет детства. Ребята, я часто скверно вел себя. Но я постараюсь… Я стану хорошим комсомольцем!
Лиза молча пожала ему руку. В это время заговорила Нина:
— Вот если б детям Индии рассказать, как мы живем!..
— Они не поверили бы тебе, назвали бы выдумкой и сказкой, — резко оборвал ее Дубков. Удивленная его тоном, Галя посмотрела на мальчика укоризненно. Как бы отвечая на ее немой вопрос, Коля с жаром сказал:
— Разве Нина не слышала, что пишет Чечеткина? Не знает, как живет народ в капиталистических странах, как прячут там правду о Советском Союзе?.. Представил я себе вместо маленького Джани Баша нашу Дунюшку… Вот она сидит в крохотной клетушке и целый день чистит табачные листья…
Сравнение с Дунюшкой поразило всех. Они и себя представили на индусских фабриках. Гоша стоял у двери. Он внимательно слушал, что говорили ребята. И как бы подытоживая общие думы, сказал:
— Мы должны бороться за коммунизм, чтобы все, все люди жили, как в нашей стране!
В разговор вмешался Леня:
— Давайте помечтаем, какими будут наш город, наша страна через десять лет!
Все задумались. Юрка заговорил первым:
— Мы тогда будем ездить не в трамваях, а в метро!
— Ленинград станет еще больше, и дома будут строить выше.
— Мне кажется, наши молоденькие деревца вырастут, и каждый год с них станут снимать много яблок и груш.
— Тогда исполнится мечта Мичурина. Наша Родина превратится в цветущий сад.
— А вдруг война? Она всё уничтожит, и садов не будет…
Лёне показалось, что в комнате точно потух свет, так потемнели лица ребят.
— Больше не надо войны! — тихо сказала Галя.
— Зачем ты вспомнил о войне? — обратилась к Буренкову Наташа. — Мир на земле будет. За него борются честные люди во всех странах.
Надя в этот вечер заменяла Екатерину Казимировну. Она любила возиться с младшими. Дети охотно с ней играли.
Уложив малышей, Надя перед уходом домой зашла в пионерскую комнату. Увидела старательно писавших ребят.
— Чем вы так заняты? — спросила она.
Пионеры, вместо ответа, протянули ей восемь заявлений с просьбой принять их в члены ВЛКСМ.
Прочитав простые, полные глубокого чувства заявления, Надя молчала. Почему-то вспомнился первый день в детдоме. Купленные билеты на фильм «Это было в Донбассе»… Сколько сомнений у них было тогда, и постоянный вопрос: «Разве инвалиды могут быть пионерами?».
«Прошло меньше года… Как обрадовали они меня сегодня!..»
Пристальные взгляды ребят вывели Надю из задумчивости.
— В комсомольской семье вы будете желанными и дорогими товарищами, — сказала она. — Надо иметь большую волю и силу духа, чтобы учиться отлично, оставшись с одной рукой, как Лиза. Галя с Машей — лучшие работницы в нашей швейной мастерской и учатся хорошо. А мальчики? Разве легко им?
Надя говорила знакомые детям вещи, но голос ее звучал особенно мягко. Ребята понимали, как взволнована и счастлива их пионервожатая.
На следующий день перед работой Надя зашла в райком. Поздоровавшись с Татьяной Васильевной, она сказала:
— Вот что я вам принесла!..
Надя подала пачку аккуратно сложенных листков бумаги. Татьяна Васильевна не спеша читала заявления ребят. Еще раз просмотрела.
— Хорошо, очень хорошо! Сколько чувства и большого желания работать звучит в каждом их слове! И пионеров ты отобрала самых лучших.
— Татьяна Васильевна, я думала поговорить с ними о вступлении в комсомол, а они предупредили меня. Это они сами вчера написали…
Надя рассказала, как ребята были взволнованы, отдавая ей заявления.
— Татьяна Васильевна, они достойны быть принятыми в комсомол. Война лишила их близких. Война искалечила их. Но это советские дети, и они хотят быть полезными своей Родине.
— Вижу, Надя, ты неплохо поработала. Пионерам скажи, что их скоро вызовем в райком.
Глава третья
Недолго солнечными днями баловала детей осень. Начались дожди, холодные ветры. Двор уже не манит. И занятий у ребят много: скоро кончается первая четверть. Шурке скучно. Им никто не занимается, окна закрыты. Шмыгнул в открытую форточку. Это спальня старших девочек. Там пусто. Одна Нина сидит, склонившись у окна. Шурка — к ней, и прямо на плечо. Девочка вздрогнула, но Шурка уже перелетел на окно, попробовал воды из блюдечка, где Нина мыла кисти. Не понравилось! Перескочил на рисунок. Нина в отчаянии смотрит на свою испорченную работу. Сколько сил она положила на этот набросок; ей казалось, что у нее неплохо вышел большой тополь и вновь посаженные деревца, а Шурка своими грязными лапами смазал середину этюда. Нина отогнала галчонка, стала смывать грязь, но окончательно испортила акварель, — пришлось бросить работу. А жаль!.. Девушка не может представить себе, как она прежде жила без живописи. Это же такое счастье — передавать на бумаге то, что тебя захватило, создавать картины, в них воплощать свои мечты!..
Нина делала большие успехи. Могла писать целыми днями. Летом уходила с этюдником в лес, на речку, в поле. С дачи привезла интересные работы.
«Скоро опять устроят выставку, — думала она. — У маленького Вити хорошие рисунки цветными карандашами. Да и у других ребят есть что показать…»
Нина разорвала испорченный этюд.
«Новый не успею сделать. Пора идти заниматься. Кажется, уже много времени».
У двери классной комнаты она заметила Галю, но не остановила ее.
Окончив работу в мастерской, Галя решила заглянуть к малышам. Она учила девочек вышивать и была там желанным гостем. Галя много работала сегодня, устала. Медленно, с трудом ползла по лестнице. На верхней площадке ее догнала Лиза.
— Галина! Скоро нас будут принимать в комсомол.
Галя радостно улыбается. Она так ждала этого дня! И вот он близок. Неужели и она будет комсомолкой?
— Надо разыскать Машу! — говорит она, — мы так много думали, так много говорили об этом дне, — и сейчас же останавливает себя: — Сегодня суббота. Машенька у родных. Придется подождать!.. — и Галя двинулась дальше.
Дети, увидев ее, притащили свои вышивки. Галя хвалит их, показывает, а сама смотрит, как Екатерина Казимировна учит ходить на костылях маленькую Дунюшку. Девочку недавно оперировали. Она тоже ползала, а сейчас начинает ходить. Екатерина Казимировна поставила ее на костыли, сама немного отошла. Зовет:
— Не бойся, Дунюшка, шагай смелее! Я поддержу тебя!
Девочка с усилием двигается. Но устоять не может — падает. Воспитательница подхватывает ее и снова ставит на ноги.
«Неужели и я когда-нибудь пойду на костылях, буду сама везде ходить?» — думает Галя. Последнее время доктор часто вызывал Галю к себе в кабинет. Несколько раз осматривал. Сказал, что скоро приедет профессор. Он решит, возможна ли операция.
«А если возможна?.. И меня так же, как Дунюшку, будут учить ходить… Но об этом даже мечтать нельзя!.. А всё-таки если… Но нельзя, не буду думать об этом!..» — останавливает она себя.
Дружба Гали и Маши крепла с каждым днем. По субботам, когда Маша уезжала к родным, Галя скучала без нее. Зато, когда подруга возвращалась, они наговориться не могли…
— Машенька, как я ждала тебя сегодня! Завтра нас будут принимать в комсомол. Это Лиза сказала. Я так обрадовалась и испугалась: неужели это возможно?
— Мы с тобой постоянно мечтали об этом дне. А вдруг нас не примут, Галочка? Может быть, мы плохо подготовились? Давай сейчас проверим!..
Но сами они знали, что подготовлены, и проверяли друг друга уже несколько раз. Старшая пионервожатая вела кружок по изучению Устава ВЛКСМ. Она была очень требовательна. Хотела, чтоб все не только знали Устав, но и глубоко прочувствовали его содержание. И ребята подготовились хорошо. Когда же, наконец, их вызвали в райком, пионерам показалось, что они всё забыли. Надя, вместе с ними пришедшая в райком, волновалась не меньше своих воспитанников.
При беседе с секретарем райкома Нина сначала растерялась, но чуткое, внимательнее отношение его помогло девочке преодолеть робость. Коля и Юра держались уверенно. Последним вызвали Гошу.
— Трудно мне было! — шепнул он Лизе, выйдя от секретаря. — Говорить-то я не мастер!
— Ничего, Гоша! Они и без слов поняли, как искренне ты хочешь быть членом ВЛКСМ.
