— Безусловно. Как я уже сказала...
— Задача, которая стоит жертв.
Казалось, что он разговаривал сам с собой. Не пьян ли он, подумалось мне. Но не в такой же ранний час! Когда он прикуривал очередную сигарету от окурка предыдущей, руки его дрожали.
Я почувствовала, как что-то внутри меня щелкнуло и включилось некое реле. Не знаю, каким образом общество вырабатывает у женщин ощущение обязанности утешать, приободрять и льстить мужчинам-меланхоликам. Всю свою сознательную жизнь я старалась преодолеть в себе этот инстинкт, но полностью мне это так и не удалось. Я подумала, что Жан Луи — из тех, кто из-за дырки не видит бублика. Конечно, завела я известную песню, он лелеет великую мечту и сомневается в своей способности осуществить ее. Эта работа не имеет конца, во всяком случае, в пределах одной человеческой жизни, слишком многое еще надо сделать. Это относится, впрочем, и ко многим другим вещам, в том числе — к достижению справедливого миропорядка, всеобщему миру и построению общества, в котором не будет голодных детей. Но это вовсе не значит, что и работать не стоит.
Все это я проговорила, сопроводив свою патетическую речь множеством комплиментов, и лицо его постепенно оттаяло.
— Это правда, — задумчиво произнес он. — Я один из немногих, кто может успешно работать в этой области.
— Конечно, — подтвердила я.
Он продолжал рассказывать, какой он мастер в области реставрации, а я продолжала сожалеть о своем непобедимом женском инстинкте утешительницы. Мой блуждающий взгляд встретился со взглядом Лэрри, который наблюдал за нами и откликнулся на мою безмолвную мольбу о помощи.
— А теперь, Жан Луи, вам следует оказать внимание присутствующим, — сказал он, подходя.
— Мне тоже, — подхватила я, вставая. — У меня еще не было возможности поговорить с моими бывшими спутниками.
Лэрри пошел со мной.
— Угрюмый молодой человек, не так ли? — сказала я, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы Жан Луи не услышал.
Лэрри нахмурился:
— Сейчас у него нет причин быть угрюмым. Что он вам говорил?
— Да я не очень прислушивалась.
— Он долго с вами разговаривал. На него не похоже, вообще-то он не слишком общителен.
— Напрашивался на комплименты, — ответила я. — И получил их предостаточно.
Мои спутники встретили нас с распростертыми объятиями. Свит, который явно оправился после приступа болезни, лукаво заметил:
— А мы уж испугались, что вы нас совсем покинули, Вики.
— Я бы тоже вас с удовольствием покинула, если бы имела возможность, — вставила Сьюзи, широко улыбаясь. — Как насчет того, чтобы и мне по блату устроить приглашение, Вики?
— Меня саму пригласили только из-за... Шмидта, — нашлась я. — Они с Лэрри давние приятели.
— А как же Тригарты? — спросила Сьюзи. — Они ведь Лэрри не приятели.
— Понятия не имею, почему он их пригласил, — ответила я.
— Тригарт — большой мастер пролезать повсюду, в том числе и туда, где его вовсе не ждут, — подхватил подошедший Пэрри.
— Я никому не могу устроить приглашение, — твердо отвергла я все поползновения, — и не буду даже пытаться, это невежливо.
— Ну а какие у вас планы? — поинтересовался Свит. — Поедете с нами послезавтра в Асуан?
Я ответила, что пока не знаю. Кто-то еще колебался, но большинство решили продолжить круиз. В том числе Свит и Брайт. Стало очевидно, что на их счет я ошиблась. Но мне все еще было непонятно, зачем Брайт скрывал свое происхождение.
— Так или иначе, но еще день-другой мы можем приятно провести вместе, — бодро заявил Свит. — Вы сегодня поедете с нами в Карнак, Вики?
Компания начала расходиться. Фейсал подтягивал свою группу к автобусу, а я вернулась к «своему» длинному лимузину, договорившись предварительно встретиться с остальными после обеда, и сделала это только затем, чтобы не показаться невежливой. Мне не хотелось, чтобы они подумали, будто я настолько зазналась, что общаюсь теперь только с миллиардерами.
Если не считать шофера, в машине нас было пятеро, но там не казалось бы тесно, если бы не Джон. Слава Богу, хоть сидела я не рядом с ним. Я забралась в машину вслед за Шмидтом, а Лэрри сел с другой стороны. Откинувшись на спинку, он облегченно вздохнул и ослабил узел галстука.
— Вы, наверное, рады, что все кончилось? — спросила я.
Лэрри взглянул на меня и застенчиво улыбнулся:
— Ненавижу всякие церемонии и длинные речи. Я рад, что эта часть дела сделана, но уехать из Египта будет нелегко.
Я решила, что выполнила свой женский долг сочувствия, тем более что не могла испытывать большого сострадания к человеку, владевшему, если я правильно помню газетные сообщения, еще шестью резиденциями, включая замок в долине Луары.
— Вы всегда можете построить другой дом, — предположила я.
— У меня и так слишком много этих чертовых домов, — возразил Лэрри бесхитростно, словно прочел мои мысли. — Нет, я больше не хочу жить в Египте.
— Не сомневаюсь, что в дареном Институте всегда найдется свободная комната для гостя, — заметил Джон.
Он намекал на противную старуху, тетушку Норрис из «Мэнсфилд-парка» Джейн Остин, — у той всегда имелась свободная комната, потому что она никогда никого к себе не приглашала. Но никто, кажется, не уловил намека.
Шмидт довольно крякнул:
— Для вас, Лэрри, свободная комната найдется в Египте везде. Вы сослужили стране большую службу. Когда вы уезжаете, mein Freund? Вы должны сказать, когда нам выметаться. Как я понимаю, египетское турагентство располагает очень хорошим отелем, и мы можем переехать туда в любой момент.
Лэрри заверил нас, что мы можем оставаться у него, сколько пожелаем.
— Упаковщики и грузчики придут только завтра, и им понадобится кое-какое время, чтобы упаковать керамику и мебель, поскольку все это вещи старинные и хрупкие, так что нет никакой спешки. Вы уже решили, что будете делать дальше?
Он взглянул на Джона, Джон, по обыкновению подняв бровь, — на меня.
Я вспомнила, что говорил Ахмет. Момент казался подходящим, чтобы продемонстрировать мою полную незаинтересованность в Джоне Тригарте, он же Смит, и всех его делах. Поэтому я сказала:
— Я поеду в Асуан.
— Но, Вики... — начал было Шмидт.
— Вы вовсе не обязаны меня сопровождать, Шмидт.
— Я поеду туда же, куда и вы, — ответил он, как я и надеялась. В противном случае мне пришлось бы выкрасть его и утащить силой.
Итак, после обеда мы отправились в Карнакский храм. Джон и Мэри решили поехать с нами. Я их не приглашала. Шмидт пригласил. Лэрри отказался, сказав, что у него есть дела, а храм он видел десятки раз.
У входа нам пришлось несколько минут подождать остальную группу. Наблюдая за толпой, заполняющей аллею между двумя рядами сфинксов с бараньими головами, я сказала:
— Не представляю, что здесь творится в разгар сезона, посмотрите на всех этих людей.
— Здесь нападений на туристов не случается, — поспешил заверить нас Шмидт, ободряюще подмигнув Мэри.
Преданного мужа Мэри не так заботили ее чувства. Слегка нахмурившись, он возразил:
— Не совсем так, Шмидт, пару лет назад здесь взорвали бомбу, а еще одну попытку предприняли уже в этом году, чуть раньше.
— Но эти действия были направлены против того, что фундаменталисты называют поклонением языческим богам, — пояснил Шмидт. — Кое-кто из этих людей, — он указал пальцем на группу неопрятно одетых посетителей с «конскими хвостиками», в джинсах с оторванными штанинами, — ньюэйджеры, как вы их называете, совершают в храме свои ритуалы. А мы ведь никому не поклоняемся.
— Мы — конечно, нет, — согласилась я. Джон радостно мне улыбнулся. Избегая его взгляда, я продолжала: — А насчет этой компании вы совершенно правы, Шмидт, они все увешаны амулетами, кристаллами, серьгами и прочей ерундой. Почему им нравится ходить такими пугалами?
— Их духовное сознание парит над земными желаниями, — ответил Джон голосом, который я хорошо знала. — Я думал, вы это одобрите, Вики, вы ведь ненавидите грубый материализм и вульгарное стяжательство, не так ли?
От необходимости отвечать ему меня избавило прибытие наших спутников. Догнав Фейсала, я заметила:
— У вас очень довольный вид, Фейсал. Не сообщите ли вы мне те хорошие новости, на которые намекали, или это все еще тайна?
— Теперь уже нет. — Фейсал остановился, повернулся ко мне лицом и гордо ткнул себя пальцем в грудь. — Поприветствуйте с подобающим почтением заместителя директора Института.
Я схватила его за руку и яростно затрясла ее:
— Поздравляю! Я в восторге!
Когда мы двинулись дальше, Фейсал взял меня под руку.
— Может быть, отпразднуете со мной это событие? Я ведь обещал показать вам ночную жизнь Луксора.
— Это будет замечательно! Но ведь вам теперь незачем сопровождать эту группу?
— Я не сачок, как вы, американцы, говорите. Как только посажу остатки группы на самолет в Каире, вернусь и займу свою новую должность. А до тех пор буду выполнять свой долг, как стойкий оловянный солдатик. Итак, друзья, собирайтесь вокруг меня! Карнакский храм — это не один храм, а целый храмовый комплекс, возводившийся в течение многих веков. Аллея сфинксов...
