делаешь людям, искренне любящим тебя?
Вот бы знать наверняка, что там, за этой чертой есть другая жизнь! Тогда я точно шагнула бы с 11-го этажа, а потом моя душа прилетела бы к тебе, чтобы убедиться: да, я не зря умерла — ты изменился.
04.01: Прощай, мой любимый герой! Мой Лев, которого мы с Ликой боготворили. Да, Лев Львов, именно тот образ подонка, способного на настоящие поступки ради любимой девушки, до сих пор стоит в моей голове… Он изменился ради любви. А ты не сможешь. Потому что не способен любить.
Я много думала и поняла. Это все мы, толпы твоих поклонниц, разбаловали тебя. Мы — живущие и дышащие тобой. Каждая из нас мечтает хотя бы раз коснуться тебя.
Что для тебя смерть Лики? Повод найти другую. Сколько их было на свиданиях, таких девушек, как я? С кем ты сейчас, Максим? Может быть, ты отправил меня домой, потому что появился вариант провести ночь с более привлекательной девушкой? И сейчас вы уже спите голые в объятиях друг друга после бурной ночи?
Я не могу так больше, Максим. Не могу. Прощай».
В груди Королькова похолодело. Он набрал номер Светы, в трубке звучали лишь длинные гудки.
— Доброе утро! — На пороге кухни появилась заспанная Даша в одном мягком покрывале на голом теле. Она нежно улыбалась.
— Да ни хрена оно не доброе! — заорал Корольков.
— Что случилось?
Но вместо ответа Максим в одних трусах хаотично передвигался по кухне, не отрывая телефон от уха. Он грубо оттолкнул Дашу, выбегая в спальню, там натянул джинсовые бриджи и выскочил на балкон, настойчиво набирая и набирая номер Светы.
— Сука-а, — протяжно провыл он с балкона. — Не отвечает!
— Кто?
— Да Света! — Глаза Максима покраснели, на него было страшно смотреть. — Охрененно мы с тобой развлеклись вчера! Эта дура, по ходу, вышла в окно, написав предсмертную записку! И знаешь что! Я не буду молчать, если меня начнут снова обвинять в доведении до самоубийства! Будешь отвечать вместе со мной за эту «операцию»!
Даша побледнела. Теперь казалось, что ее щеки еще более впалые и худоба не выглядит стройностью. Глаза потухли. Но Корольков не видел этого, поскольку был занят телефоном. Не дозвонившись до Светы, он начал искать новости в Интернете — нет ли где информации о выпавшей из окна девушке.
Поэтому он не видел, как живым трупом Иволгина передвигалась по спальне и прихожей, натянула на себя одежду и неслышно вышла из квартиры.
Новостей о гибели москвички не было. Корольков снова звонил и звонил Свете, громко ругаясь и истерично круша все вокруг. Потом попытался взять себя в руки.
«Так, Макс, давай думай, — приказывал он себе. — Как можно выйти на нее сейчас? Общие знакомые? Только их с Ликой мама…»
При мысли о Марии Ивановне ему стало еще хуже. Что, если Света правда сотворила непоправимую глупость и ее мать будет уверена, что потеряла обеих своих дочерей по вине одного человека? Нет, звонить ей сейчас совсем неразумно.
Он швырнул мобильник на диван в гостиной и спустился на пол. Закрыв лицо руками, глухо завыл.
Но, едва услышал мелодию входящего звонка, подскочил к телефону. Звонила Света, и он дрожащими руками нажал кнопку приема вызова.
— Алло!
Услышав голос Светы, а не следователя или другого должностного лица, Корольков шумно выдохнул и присел на диван.
— Алло? Максим?
— Алло, — грубо отозвался он. — Это че за сообщения вообще?
— Ты решил свои проблемы с друзьями? — По голосу Светы стало понятно, что теперь она чувствует себя виноватой.
— Света, я всю ночь помогал им, не мог телефон в руки взять, только недавно вернулся домой, — сочинял на ходу Корольков, раззадоривая сам себя и повышая голос на собеседницу. — А тут такие сообщения от тебя! Что я должен думать? Ты вообще нормальная такое писать! Ты понимаешь, что я потерял любимую девушку! Она сорвалась с крыши, а ты мне пишешь, что тоже спрыгнешь! Да ты ненормальная! Я хотел наладить с тобой отношения, думал, ты адекватная, а ты… Больная какая-то!
Он бросил трубку. Подошел к зеркалу в ванной, посмотрел себе в глаза. «Н-да… Подонок ты, конечно, Макс», — ощущая мерзость от самого себя, шепотом произнес он.
— Даша, — позвал он из ванной. Но ему никто не ответил. — Даш?
Он прошелся по всем комнатам квартиры, заглянул в шкаф и потом вышел к прихожей — ни девушки, ни ее одежды не было.
— Ну что за трындец! — на всю квартиру выругался Корольков и набрал номер Даши.
«Абонент временно недоступен», — сообщила трубка.
Зашел в мессенджеры, в которых вел переписку с Иволгиной, но обнаружил, что он везде заблокирован.
Снова выругался. И снова взял себя в руки.
«Так, ладно. Накосячил — исправлюсь. Надо купить ей цветы, подарок… О, можно отправить ей сообщение через онлайн-банк!»
Довольный своей идеей, Макс зашел в приложение банка, выбрал опцию «Перевод по номеру телефона», но оказалось, что к ее номеру телефона ни одна банковская карта не привязана.
Открыл запрещенную соцсеть, но не смог найти аккаунт Даши. Та же история была и с ВКонтакте. Похоже, она заблокировала его везде, где только могла.
«Ладно, малышка. Я знаю твой адрес. Очень удачно ты «засветила» его в своих актуальных историях. Так что нужно всего-то подождать немного времени, когда ты остынешь, купить подарок и приехать с извинениями. Все-таки я был сегодня не прав, зря сорвался. Но что уж поделать, характер такой, да и нервы ни к черту. Ничего, я все исправлю!» — так рассуждал Корольков, приводя себя в порядок, и его настроение заметно улучшилось.
Открыл холодильник, достал продукты, купленные Викой. Тофу, йогурт, сливки, овощи… Похоже, Мушко закупила ингредиенты под какие-то вкусные и полезные блюда, планируя не один раз готовить на этой кухне.
Зазвонил телефон. Это был Женька.
— Макс, привет! Я тут мимо твоего дома проезжаю, думаю, вдруг ты, случайно, сейчас один и свободен…
— Да, Жень, привет! Как раз и один, и свободен. Забегай.
— Погоди, серьезно? Ты прям можешь со мной встретиться?
— Жек, ну я ж говорю: заезжай! Кофе напою тебя.
Через пятнадцать минут Морошко уже сидел на кухне у Королькова, наворачивая бутерброды и запивая их ароматным напитком.
— Ну как ты, Максим? Как с Иволгиной расследование проходит? — с набитым ртом интересовался он.
— Да как… Ничего не выяснили, но личность она и правда неординарная, умеет находить такую информацию…
— О, это да! А фигурка-то у нее, Макс! Фигурка какая! — Женька мечтательно закатил глаза.
Но Корольков
