о них не давали мне спать по ночам, а когда удавалось заснуть, мне снились кошмары. Настоящие кошмары, не ерунда какая-нибудь. Из тех, от которых просыпаешься резко и садишься в постели весь мокрый от пота. Отец мой умер давно, когда я еще жил в Берлине. Что до матери… И почему я не получаю вестей от мамы? Она по-прежнему в Вене? Вероятно. Но я не получал от нее известий годами. Я писал ей — она не отвечала. Я звонил — никто не брал трубку.
Думаю, в глубине души я знал, в чем причина ее молчания, знал, что с ней, должно быть, произошло.
Однажды, ближе к концу войны, мне позвонил человек, о котором я прежде никогда не слыхал, — Дэвис, радиокомментатор, Элмер Дэвис, тогда он работал в отделе военной информации. Из газетной статьи обо мне и Брэккете он узнал, что я не только киношник, но еще и говорю по-немецки, в прошлом жил в Берлине и вдобавок неплохо осведомлен о том, что представляет собой немецкая киноиндустрия. И что еще важнее, я знаком с людьми, снимавшими кино в Германии до войны. Поэтому Дэвис решил предложить мне работу. Сказал, что им позарез нужен свой человек в Германии. Человек, который поможет немцам восстановить их кинематограф и, самое главное, не допустит, чтобы на работу в кино брали нацистов. А заодно, почему бы мне не снять небольшой, в коротком метре, фильм о лагерях. Пусть простые немцы узнают, что творилось вокруг и к чему они волей-неволей причастны.
Я ухватился за это предложение. По правде сказать, поступило оно как нельзя вовремя. После неудачи с фильмом об алкоголике студийные боссы прекратили со мной разговаривать. Казалось, все мои голливудские шансы вылетели в трубу, и пора было взять передышку. Да и нам с Брэккетом не помешало бы отдохнуть друг от друга. В последнее время мы всерьез действовали друг другу на нервы. Но более всего меня обрадовала возможность съездить в Европу. Мне это было крайне необходимо. Необходимо выяснить, что произошло с моими родными. Необходимо разузнать, где моя мать и что с ней.
В первую очередь, однако, мне требовалось наведаться в Лондон. Предполагалось, что я проведу там неделю-другую и буду делать все, о чем бы британцы ни попросили. В подробности меня заранее посвящать не стали, некая завеса секретности имела место. Оставалось лишь гадать, во что все это выльется. Впрочем, я был почти уверен, что к утру ситуация прояснится.
Вот мы и добрались до того момента, с которого начали. Прошу прощения, если мои объяснения чрезмерно затянулись. Критики всегда говорили, что в моих картинах слишком много закадрового голоса.
УЛИЦА ПЕРЕД ОТЕЛЕМ «КОННОТ» В МЕЙФЭРЕ, ЛОНДОН.
Утро следующего дня. БИЛЛИ спускается по крыльцу отеля, одет он весьма элегантно. Его ждет автомобиль. ШОФЕР открывает заднюю дверцу и помогает ему усесться.
В АВТОМОБИЛЕ. ДЕНЬ.
Они едут по набережной. За окнами автомобиля искалеченные дома, руины, следы бомбежек повсюду.
ШОФЕР
(на вид и на слух парень из пролетарской среды)
Выходит, вы прибыли из Америки, так ведь, сэр?
БИЛЛИ
Точно так. Я не был в Лондоне более десяти лет.
ШОФЕР
Местами города не узнать, доложу я вам.
БИЛЛИ
Сколько всего разрушено… уму непостижимо.
ШОФЕР
Ох, да. Бывало, по ночам фрицы задавали нам жару.
БИЛЛИ
Мы знали, что вам тяжко приходится. Но когда увидишь своими глазами… только тогда и начинаешь понимать.
ШОФЕР
Ну, в конце концов наша взяла. Мы отвечали им тем же, а что? Иначе мы бы сейчас кудахтали по-немецки. Не в обиду будь сказано.
БИЛЛИ
Я и не обижаюсь.
ШОФЕР
Я слыхал, вы кино снимаете, сэр.
БИЛЛИ
Верно.
ШОФЕР
А какое? Может, я чего и смотрел.
БИЛЛИ
Последний мой фильм назывался «Двойная страховка».
ШОФЕР
Без понятия, уж извините. По мне, так нет лучше кина, чем с Уиллом Хэем или Джорджем Формби[38]. Обхохочешься и позабудешь обо всяких неурядицах, а что еще надо в субботу вечером. Вам бы позвать их как-нибудь в вашу картину.
БИЛЛИ
Приму к сведению.
Автомобиль тормозит у солидного офисного здания в Блумсбери. Табличка гласит: «МИНИСТЕРСТВО ИНФОРМАЦИИ».
ШОФЕР
Приехали, сэр.
ЗАЛ ОЖИДАНИЯ. ДЕНЬ.
БИЛЛИ сидит в пустой унылой прихожей викторианского здания, заметно обветшавшего, и нервно барабанит пальцами по скамье. Обстановка для него непривычная.
Дверь приоткрывается, и СЕКРЕТАРША высовывает голову.
СЕКРЕТАРША
Полковник Уайлдер? Мистер Вудкок готов принять вас.
КАБИНЕТ. ДЕНЬ.
МИСТЕР ВУДКОК — ровесник БИЛЛИ, но на этом сходство заканчивается. Умом британец явно не блещет. Судя по произношению, ВУДКОК — продукт растянувшегося на несколько поколений инбридинга между представителями привилегированных классов.
ВУДКОК
