— Тебе нравится, когда я тебя трогаю? — хрипло шепчет мне на ухо.
— Нравится.
— И мне нравится.
Глава 39
Накрываю его руки, ласкающие мою грудь, и сама прижимаюсь к нему плотнее, ощущая его эрекцию. Между ног тут же становится влажно и все, что мне сейчас хочется, так это то, чтобы он коснулся меня там. Да, я чертова эгоистка, которая хочет снова ощутить в себе его пальцы, а именно кончить от его виртуозных рук. Только вместо этого Вадим продолжает перекатывать между пальцев мои соски, вызывая во мне неконтролируемое желание схватить его руку и наглядно показать, чего я хочу. Нет, мне приятно, но сейчас я хочу совершенно другого. Хотя, конечно, я молчу как рыба. И вот когда он разворачивает меня к себе и накрывает мои губы легким, я бы сказала дружеским поцелуем, я понимаю, что доводить меня до приятной кондиции он сейчас не будет.
— У нас сейчас ничего не будет, да?
— Только после свадьбы, Леночка, — усмехается Вадим, беря мочалку в руки.
— Вот ни капельки не смешно, — опускаю взгляд вниз и натыкаюсь на его эрегированный член, и просто не могу поверить в то, что голый возбужденный мужик не тронет привлекающую его женщину. Бред какой-то.
— Смотри какой прогресс, ты посмотрела на мой член сама. Может потрогать хочешь, я только за.
— Воздержусь пока.
— А что хочешь? Говори-сделаем, — и тут я понимаю, что он хочет, чтобы я произнесла это вслух. Разбежалась, блин.
— Спать хочу.
— Тогда заканчиваем мыться и пойдем спать.
— Кстати, вижу, что твоя пипирка определенно не сожжена, — бросаю я и тут же отворачиваюсь, выхватывая из его рук мочалку.
— Я ее пантенолом смазал, все зажило, — не сдерживая смеха выдает Вадим, притягивая меня к себе. — Лен, на самом деле это делается просто. Примерно так: Вадим, я хочу кончить. Сделай мне приятно. И все. Повтори.
— Я тебе не на уроке, чтобы повторять. Давно, к счастью, отучилась.
— Нет, Леночка, так не пойдет, — уверенно произносит он и целует меня в шею. — О сексе надо говорить. Ты обсуждала когда-нибудь с кем-нибудь секс? С подружкой, например? — вновь накрывает мою грудь своими разгоряченными ладонями и легонько сжимает.
— Вчера обсуждала с ноутбуком, когда смотрела тридцатиминутное эротическое кино, на деле оказавшееся порнухой.
— Ко встрече готовилась, ты ж моя хорошая.
— Мне не нравится то, что ты сейчас делаешь.
— А мне показалось тебе нравится, что я трогаю грудь.
— Мне не нравится то, что ты вынуждаешь меня что-либо сказать.
— Ну так делают нормальные люди, Леночка, — говорят, — прикусывает мочку уха и тут же целует меня в шею.
Молчу как рыба, но Вадим сам, без моих слов, ведет рукой вниз и накрывает мою плоть своими пальцами. И все. Даже, если бы я хотела что-то произнести вслух, у меня нет на это никаких сил. Его наглые пальцы вытворяют такое, от чего я не в первый раз начинаю сходить с ума. Ноги становятся ватными, тело вообще не слушается. Я в очередной раз скулю или мычу. Наверное, со стороны это выглядит дико, что я и пытаюсь исправить, сильно кусая губу.
— Я сейчас уберу руку, если не скажешь.
— Дай мне кончить, — не знаю, как я смогла выдавить это из себя, но, черт возьми, смогла.
Я не могу дышать, стоять, вообще ничего не могу. Кажется, я сейчас реально грохнусь на пол. Вадим начинает ласкать меня быстрее, вызывая приятную боль и какое-то ненормальное острое удовольствие. Усмехается мне в шею, когда я начинаю буквально оседать на пол от распространяющегося по всему телу наслаждения. Когда я немного прихожу в себя, мне становится стыдно. И вовсе не за то, что скулила в очередной раз под его пальцами, а то, что он снова остался ни с чем. Так нельзя, вопит во мне голос разума.
— Вадим, а как же ты? — разворачиваюсь к нему, еле дыша, а самой страшно посмотреть ему в глаза.
— А я супер. У меня, без пары недель, жена-девственница, — усмехается он, прижимая меня к себе. — Я шучу, Леночка. Прости, это я так радуюсь, что мне не придется вечерами думать о том, сколько у тебя мужиков было до меня и съедать себя ревностью к прошлому. А то, что было с тобой тогда, мы обязательно вытравим из твоей памяти, обещаю. Что касается меня-ты мне еще миллионы раз сделаешь приятно, уверяю тебя. Но не сегодня. Все, иди, моя хорошая, готовь нам постель, — мимолетно целует в губы, и я как заведенная на непослушных ногах выхожу из душа, мельком смотря на улыбающегося Вадима.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сумасшедший мужик. Просто ненормальный. Или очень хороший, поди разбери. Как я дошла до спальни и натянула на себя сорочку-совершенно не помню. Очнулась я только тогда, когда в комнату уже зашел Вадим.
— Ну что, спать? — закрывая дверь в комнату, интересуется он.
— Ага. Только может дверь откроем? Нюша не любит спать без меня.
— Еще чего, пусть привыкает. Я в свою постель третьего пускать не собираюсь.
— Ладно.
На самом деле где-то глубоко в душе я знала, что сегодняшний день, а по факту глубокая ночь, просто так не закончится. И стоило только Вадиму принять горизонтальное положение, как он стал задавать вопросы. Былое наслаждение и сон как рукой сняло.
— Лен, ну что я такого спросил, что ты напряглась?
— Ничего. Мне нечего ответить. Нормально я жила. Это летом случилось, а в сентябре я уже была на учебе. Папа был против, а мне наоборот нравилось. Голова была забита учебой.
— А кроме как у своего этого… Виктора или как там его, ты у кого-нибудь была?
— Да, — нехотя отвечаю я. — У многих была, мне они никогда не нравились.
— Знаешь, в пятом классе со мной приключилась беда, — неожиданно начинает Вадим. — Я…обосрался при всем классе.
— Что?!
— Ты не ослышалась. Я наделал в штаны при всем классе.
— Зачем ты мне сейчас об этом говоришь?
— Затем, что у всех есть неприятные моменты в жизни. Я вот делюсь с тобой. На меня этот случай произвел неизгладимое впечатление. Знаешь, как сложно было отмыться от такого позора? А дети жестоки. Представь, что было после того случая?
— И как ты это пережил?
— После года издевательств мы переехали в другой город, то есть сюда.
— Ты не врешь? Правда обделался при всем классе? — включая ночник и вглядываясь в его непроницаемое лицо, выдаю я.
— Ну не при всем, при половине. Сути не меняет.
— Клянись.
— Клянусь своим котом.
— Бедный мой, — легонько провожу рукой по его щетинистой щеке. — Я бы сдохла от позора.
— А я нет.
Еще несколько минут Вадим в красках описывал свои неприятные моменты в школе, а затем разговор как-то плавно перешел на меня. До четырех утра мы разговаривали с ним о таких вещах, которые при свете я бы никогда и не подумала произнести вслух. Уснула я так же незаметно, как и пронеслись несколько часов нашей непрерывной болтовни.
* * *
— Лен, да прекрати ты так волноваться. Выбирай любой наряд, мама все равно его обгадит.
— Ну зачем ты мне сейчас это говоришь?!
— Я говорю тебе правду. Прекрасная на тебе блузка и брюки. Все, давай, моя хорошая, на выход.
— Но нормальные люди должны производить хорошее впечатление на будущих родственников.
— Лен, мне все равно какое впечатление ты произведешь на мою мать. Ты просто обязана с ней познакомиться и все. Я не прошу тебя ее любить и тому прочее. Тебе не с ней жить, а со мной. Еще раз-она очень специфический человек, и чтобы ты ни сделала, при желании она придерется ко всему. Будь собой, расслабься и выпусти с ней пар, — легко сказать, сложнее сделать. — Все, Леночка, давай быстрее. У меня очень много дел, и так с нашим поздним просыпанием я столько времени профукал. На выход, дорогая, на выход.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Всю дорогу я жалела о том, что наделала чертову шелковую блузку. Неудобно, да еще и верхняя пуговица постоянно расстегивается. Кошмар, еще подумает, что я какая-нибудь распутница. Да, блин, какая разница, что она подумает, не с ней же мне жить в самом деле!
