Городской чертой была гладкая кольцевая дорога, которая шла мимо каких-то складов и ангаров, окружённых забором в человеческий рост. Насколько хватало глаз, местность вокруг была пустынной, даже коробка автобусной остановки, одиноко торчавшая возле пустой дороги, не приютила ни одного человека. Наша пара перешла через дорогу, уселась на лавочку и стала ждать.
Через несколько минут, вопреки мыслям приготовившегося к долгому ожиданию Сэма, появился автобус, сверкающий и блестящий, вымытый и чистенький, он затормозил, остановился прямо перед ними и открыл двери. Пассажиров было мало, на заднем сиденье сидели двое солдат, да возле средней двери — девушка в серебристом платье с широким чёрным поясом.
Солдаты сразу же принялись глазеть на Селену, а девушка — на Сэма, что не понравилось им обоим (в отношении друг друга, разумеется). Автобус свернул с окраинной дороги на широкую радиальную улицу и помчался по ней. Заговорщики вышли на «Морской гостинице», недалеко от большой многоэтажки, в которой находилась конспиративная квартира. В маленьком магазинчике возле входа они купили карту Берегового и пару газет, после чего поднялись на лифте в новый дом. Там Селена принялась готовить обед, а Сэм — изучать бумажную продукцию.
— И вовсе я не белоручка, — заявила принцесса, — готовить умею и люблю. И много чего ещё умею.
— Не сомневаюсь. Только там ты всё равно выглядишь, как иностранка. Тётка прицепилась из-за внешности, а не «белых рук». Хотя, твои руки всё-таки белые.
— Я загорела за эти дни, — Селена оглядела открытые части тела перед большим зеркалом в прихожей, держа в руках две тарелки.
Сэм рассмеялся.
— Это не загар. Загар считается, когда ты «чёрный, как негр».
— У македониан кожа практически не загорает, это давно известно. Даже у разведчиков, постоянно и долго живущих наверху. Так и ходят белыми.
— Настоящие бледнолицые. Среди индейцев, ха-ха-ха!
— Мы никогда себя не вели, как эти «белые» с индейцами.
— Знаю.
Сэм посерьёзнел.
— Не обращай внимания. Люблю посмеяться. Давай пообедаем, и я покажу, что нашёл.
***
— Северный район, двадцатая улица, дом сорок шесть. Учебное заведение закрытого типа «Родной край», для сирот. Находится вот здесь.
Сэмюэл ткнул пальцем в нужное место на карте.
— А мы в не очень популярном районе, на юго-западе, вот здесь. Примерно двенадцать километров до цели. Я поискал транспорт, нужно будет сделать целых две пересадки, прямого маршрута нет. И, кроме того, вот здесь ремонтируют улицу, придётся полкилометра топать пешком.
Селена подняла бровь:
— Откуда ты всё это знаешь?
— Газеты прочитал. Там много интересного.
— Смешно. На такие вещи обычно никто не обращает внимания… В газете читают новости помасштабнее, и анекдоты там всякие.
— В общем, маршрут я спланировал. Когда поедем?
— У меня есть идея получше. Сколько у нас денег? «Папочка» же тебе их отдал?
Сэм достал пакет и вытащил из него две толстые пачки банкнот, перевязанные резинками.
— Много. Хватит. Закажем на завтра машину со смешанной ходовой, недорогую, среднего класса. «Феллерин» или «фонтерэль».
— Я не умею водить. И прав у меня местных нет, — смутился Сэм.
— Я умею, и права есть. Со всеми этими делами машина нам всё равно понадобится. В городе она удобнее, чем флаер, да и флаер стоит раза в три дороже. Да и на него у меня разрешения тоже нет, нужно будет учиться. Не до этого. Ну и, поскольку, машина будет только завтра, у нас есть немного свободного времени. Займёмся друг другом.
Остаток дня и вечер пролетели незаметно. Лёжа в кровати, Сэм обнял свою возлюбленную и прошептал ей:
— Выходи за меня замуж, моя красавица!
— Конечно, мой рыцарь. Только… Понимаешь… Эти твои слова про то, что я нужна для того, чтобы ты вошёл в полную силу…
— Ты отказываешься? Ты мне не веришь? — Сэм был потрясён до глубины души.
— Дурачок, — ласково прошептала она, — я буду всегда рядом с тобой, но давай пока такими узами связываться не будем. У нас здесь это называется «неженатая пара». Просто прошу тебя подождать, что не будет томительно, ведь я буду рядом! Согласен?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как скажешь. Мне это не нравится, но подождать я могу.
— И тебя ждала, и ты подожди. Спасибо! — принцесса нежно поцеловала его в губы, — спокойной ночи!
— Спокойной ночи.
Утром пришлось встать рано, — намечалось сделать много дел. Сразу после завтрака позвонил агент фирмы и пригнал машину — сине-зелёный «феллерин» (да, тот самый), новый, обкатанный поставщиком, последней модели, с колёсами и антигравом. Он был словно создан специально для Селены, — она прекрасно смотрелась в нём.
— Поедем прямо сейчас? — спросила принцесса, откинувшись на спинку сиденья и небрежно положив свои изящные руки на обтянутый серой тканью штурвал.
— Можно и сейчас, если наше уединение тебе уже надоело, — неудачно пошутил Сэм.
Она рассмеялась:
— Какой ты! Мы же здесь не просто так, не забывай!
— Да, конечно. Поехали.
Селена оказалась прекрасным водителем, хорошо знающим Береговой. «Феллерин» быстро промчался по улицам на антиграве, обогнув перекрытую на ремонт улицу, свернул в тупичок, где находилась школа, выдвинул колеса и притормозил возле парадной двери. Они вышли, Селена позвонила и сразу набросилась на худощавого человека, открывшего дверь:
— Мы приехали за одним юношей, его зовут Рэм Арг. Мой босс уже вёл с ним разговор по этому поводу, а теперь собрал все документы и готов провести усыновление. Позовите его, пожалуйста!
— Проходите, — воспитатель открыл дверь шире, впустил гостей и крикнул в комнату, — Рэм, к тебе!
В гостиную вошёл уверенной походкой Рэм, — Сэмюэл узнал его благодаря сходству с сестрой. Лицо Селены было закрыто тёмными очками, поэтому ни воспитатель, ни наследник на это не обратили внимания. Рэм был явно моложе сестры, — ему не исполнилось восемнадцати солнечных лет, собственно, потому он и содержался в школе. «Сборы совершеннолетия», обязательные военные сборы для всех парней в этом возрасте, он ещё не прошёл. После сборов государство выделяло повзрослевшему сироте квартиру и направляло на первую работу, дальше начиналась обычная жизнь.
Делая записи в журнале, воспитатель сказал:
— Ты заходи иногда, не забывай нас. А то нехорошо получилось, — ты, оказывается, ведёшь переговоры, а мы ничего не знаем.
— Переговоры? — переспросил Рэм, но тут же его голос прервался и больше сказать он ничего не успел.
Воспитатель замер и выпрямился, в комнате повисла тревожная тишина.
— Постойте… Вы же сказали…
— Ах да, с монсоэро Соувилем, — каким-то чужим голосом произнёс Рэм, — я и забыл уже, что-то давно он не звонил. Он обещал сделать формальное усыновление и дать работу, когда узнал, что я хороший оператор поля.
— Понятно, — воспитатель снова склонился над журналом, — ваше имя? — эти слова были обращены к принцессе.
— Её зовут Селена Эстервиль, — ответил за сестру Рэм, — она начальник отдела по работе с персоналом у монсоэро Соувиля. Эти чёрные очки тебя совсем изменили, я даже не узнал, — улыбнулся он ей.
Селена кивнула Рэму, воспитатель усмехнулся, бросив многозначительный взгляд сначала на наследника, потом на принцессу, и ничего не сказал. Принцесса же, несколько ошарашенная такой быстрой и безболезненной развязкой возникшего было кризиса, непонимающе взглянула на Сэмюэла и увидела, что его глаза прямо-таки полыхают зеленоватым пламенем. Быстро оценив обстановку и поняв, что феномен не замечен посторонними, она успокоилась.
Рэм получил свой паспорт, обменялся несколькими незначащими фразами с воспитателем, попрощался с друзьями, и вышел вслед за «усыновителями» к машине. Когда «феллерин» выехал на широкую улицу из тупичка, изумрудное сияние в глазах Сэма погасло, он простонал и устало склонил голову на грудь, растирая ладонями виски, а Рэм зашевелился на заднем сиденье, словно только что очнулся:
