темнеть, голова ужасно закружилась.
Рэйн помог сесть, и я поняла, что самостоятельно уже не встану.
Ничего от меня не зависело. Какое отвратное чувство!
- Побудь здесь, - протараторил парень, заботливо погладив меня по руке, - я сбегаю за нашими припасами.
Он ушел, оставив меня в тишине и одиночестве.
Почему-то резко стало холодно. Или занемели руки? Кровь из раны расползалась уродливым красным пятном по повязке.
Я прилегла, и потребовалось немало сил, чтобы не позволить себе отключиться. Страх, что если снова погружусь в темноту, то уже не смогу вернуться, заставлял держаться.
Хотя какая-то часть меня хотела, отключиться, лишь бы сбежать от мыслей.
Как бы я ни старалась заставить себя думать о дальнейших действиях или просто отвлечься на нечто абстрактное и дать разуму передохнуть, в голову лезли воспоминания о случившемся.
Внутри все сжалось, и, казалось, под этим давлением сердце окаменеет, а затем станет твердым и холодным, как алмаз.
В тот момент, когда Верон меня поцеловал… Я почувствовала, будто это правильно, естественно, и иначе просто не могло быть.
Я поняла, что он нравится мне. Очень. Даже его заморочки и странности мне нравятся. Я готова была довериться ему еще больше, беспрекословно…
И именно когда сердце было полностью ему открыто и готово впустить в себя новое чувство, яркое, чуточку безумное и загадочное, как и человек, который его вызвал, Верон меня предал.
Не просто предал. Попытался убить.
По его глазам, по его трясущимся губам я поняла, что он этого не хотел, но… Он сделал выбор. Спустил курок. Хотя мог бы что-то придумать. Мог бы найти выход. Мог бы застрелить тех двоих в конце концов!
От приступа гнева возле раны зажгло, словно от кислоты.
Я скукожилась и подумала: «Трус! Он просто трус. Это с подчиненными он дерзкий, а как появилось начальство – поджал хвост!».
Почему я позволила ему заморочить мне голову?
Рэйн зашел так тихо, что я испуганно дернулась, когда заметила его.
- Это я, не волнуйся, - сказал он уже очевидное.
Он сел на корточки рядом. С собой он принес чистую повязку и какую-то смесь в бутылке.
- Снимай кофту, - попросил Рэйн.
Я оторопела, и парень решил мне подсобить: схватил за низ футболки, в которой я тренировалась, и аккуратно, чтобы не сорвать старую повязку, стянул с меня.
Я осталась в одном спортивном бюстгальтере, из тех, которые выдавали всем волчицам в тренировочном центре.
Почувствовала себя жутко некомфортно. Рэйн это заметил и попытался предать себе невозмутимый, равнодушный вид. Хотя я видела, как украдкой парень поглядывал на мою грудь.
Он откупорил бутыль с неизвестной жидкостью, и шалаш наполнился резким запахом лесных трав и спирта.
Затем отложил ее в сторону, нагнулся ближе и начал разбинтовывать меня.
Ему пришлось несколько раз почти что прислониться ко мне, чтобы убрать повязку со спины, и в эти моменты, когда я чувствовала тепло его тела, в сердце сначала щемило, будто от тоски, а потом оно начинало биться быстрее.
Его пальцы как бы невзначай скользили по моей коже, вызывая мурашки, которые почти заглушали боль. Она вернулась, когда Рэйн капнул сильно пахнущей жидкостью на старую повязку, чтобы размягчить ее и без вреда оторвать от раны.
- Тише, тише, - шепнул он мне на ухо, только я съежилась от боли.
В тот момент невольно схватила его за руку, чуть выше локтя.
Захотелось почувствовать себя защищенной и слабой…
Твердость его мускулов, жар его дыхания заставили смущенно покраснеть.
В тот же миг я снова вспомнила Верона. На душе стало гадко, будто сейчас я предавала близкого человека. И стоило так подумать - ярость накрыла волной. Какого черта?! Это Верон предатель! Это он должен страдать от мук совести!
Захлестнутая эмоциями, задыхающаяся из-за них, я резко прильнула к Рэйну и поцеловала его в губы.
Не потому что хотела (хотя к Рэйну раньше влекло, возможно, влекло и сейчас, но я просто не понимала этого).
Мне нужно было почувствовать что-то… Что-то помимо боли, растерянности и злости.
А, может, мне просто хотелось отомстить. И заодно доказать самой себе, что мое сердце свободно и никому не принадлежит.
Рэйн ответил мне, но не так пылко, как я рассчитывала.
Через мгновение он уже отстранился и, покровительственно погладив меня по руке, сказал:
- Ты сейчас очень слаба. Поспи.
На душе стало еще более гадко, я почувствовала себя дурой.
Но спорить с Рэйном не стала. Скрепя сердце опустилась на лежанку и, неожиданно для самой себя, сразу уснула.
Глава 20. Опрометчивые решения - 1
Лишь когда впереди показались знакомые очертания вигвамов, я поняла, что так толком ничего и не рассказала Рэйну.
Мы выдвинулись сразу, как я проснулась, и говорить в окружении посторонних не хотелось.
К тому же… Я чувствовала неловкость. И какой черт меня дернул его целовать?! Теперь даже смотреть на него стыдно.
Будто мало мне было проблем и неприятных чувств! Кажется, скоро я окончательно сойду с ума и начну творить полную ахинею.
Но нужно было взять себя в руки. Я вобрала в легкие побольше воздуха, затем медленно выдохнула, и все потихонечку выстроилось в логическую цепочку.
- Рэйн, - подойдя ближе и взяв его за руку, чуть выше локтя, я шепнула, - есть кое-что, что ты должен знать...
- Что? - он посмотрел на меня беспечно.
- Укротители... - не знала, как начать, - в общем... Им меня сдала одна из твоих волчиц, - специально не стала говорить: «Твоя подружка». А вдруг она и не подружка вовсе? А с учетом того, что я вчера его целовала... Самодовольный Рэйн может посчитать, что я жестоким образом избавляюсь от соперницы.
Но шпион укротителей в стае - дело серьезное. Альфа должен это понять.
И, кажется, он понял. По крайней мере, лицо Рэйна стало напряженным. Но... не удивленным.
Либо он сам уже подозревал неладное, либо мои старые догадки были верны, и они с подругой действуют заодно.
Заныла рана. Если все обернется против меня - далеко убежать не смогу.
Проклятие. И долго придется существовать на грани?!
Рэйн и его разведчики вскоре миновали вигвамы и вышли к главному костру, возле которого уже готовились к общему ужину. Пришлось отбросить все мысли и сомнения, ведь сейчас настало время для действий.
Соплеменники встретили альфу и его отряд радостно, но тихо и мягко. Видно, они ушли не так давно и не планировали совершать ничего опасного.
Меня
