– Ну а в конце-то концов? – спросил Сварог.
– Кольчугу унесли гномы, наверняка сделали из нее несколько маленьких, они единственные, кому такое по силам. А поскольку гномы вымерли, кольчуги и сейчас валяются где-то в их подземельях, куда никто не знает дороги. Лук со стрелами затерялся на Сильване. В шлеме похоронили одного из Морских Королей, и шлем сейчас покоится где-то на дне океана – потому что Морских Королей на суше не хоронили. Щит – у ларов. С копьем когда-то отправился в Хелльстад некий рыцарь, оттуда не вернувшийся. Где сейчас меч и кинжал, не знает никто. Быть может, лежат на дне моря, в чьей-то забытой могиле или висят на стене у любителя старинного оружия, ничего такого не подозревающего. Топор тоже считался пропавшим, но его следы терялись не в Ямурлаке, а в Сегуре…
– А эти скелеты… Гномы?
– Гномы, – кивнул капитан. – Даже если они узнали Доран-ан-Тег, забрать все равно не смогли. Хотите несколько советов, лорд Сварог? Не увлекайтесь чересчур этим топором и никогда не полагайтесь только на него. Можете стать слишком самоуверенным и разучитесь владеть мечом и саблей. А в жизни может подвернуться множество сложностей, когда и Доран-ан-Тег не спасет. К тому же он сделает вас заметным. Точных описаний нет, и помнят их скорее бродяги вроде нас, чем книжники и антиквары, но какой-нибудь книжный червь может опознать топор, и ваша жизнь превратится в сплошную неприятность… Владельцу оружия Дорана из-за множества завидущих глаз самому не помешает охрана – это и называется научным словом «парадокс»…
– Но его же нельзя отнять?
– Зато вас можно угрохать в какой-нибудь глуши, как сделали с прежним хозяином. И навести туда любимых деток-племянников. Кто откажется оставить потомкам такое сокровище?
– Да, верно…
– И еще. Никогда не забывайте, что ан-Мор и ан-Рагт, меч и кинжал, могут оказаться у кого-то на поясе… Все, кто сделал своим ремеслом войну, стараются этого не забывать. Любой меч, который на вас поднимет противник, может оказаться Доран-ан-Мором. И последнее. Доспех Дорана не дает его владельцу никаких преимуществ в схватке с нечистой силой. Прежде было иначе, существовал какой-то секрет, но он канул в небытие вместе с Дораном…
– Зато с нечистой силой, я вижу, можно легко справиться пулеметом. Я о гарпиях.
– Да что вы, пули были самые обычные, – сказал капитан Зо. – Гарпии к нечисти не имеют никакого отношения. Осколок прошлого, вот и все. В незапамятные времена на Таларе обитало множество самых диковинных созданий, каковые, однако ж, к нечисти никакого отношения не имели. Правда, и нечисти хватало.
– Черт… – сказал Сварог. – Я и подумать не мог, что тут, на земле, делают пулеметы…
А про себя подумал: «Интересно, а вообще обитает ли на Таларе хоть один, хоть какой-нибудь завалящийся представитель подвида нечистой силы? Ну, кроме Головы Сержанта, разумеется, и этих… змеедев. Шаур ведь простаивает… Или сказки все?»
Подумал так – и накаркал.
– А их только в Снольдере и делают, – пояснил капитан. – Правда, и там их маловато – ну, ручная работа, дело трудоемкое. Если и продают за границу, то по штучке и, сами понимаете, на вес золота. Так что войну ими не выиграешь по причине малого количества. Воюем по старинке, а в Глане и обычный огненный бой не в большом ходу.
– И давно там делают пулеметы? – спросил Сварог. – Это старый образец или новый?
– Лет двадцать, – сказал капитан чуточку удивленно. – Образец? Они всегда такими и были, сколько себя помню…
Сварог недоуменно пожал плечами, глядя на громоздкое оружие. Странно.
Весьма. Там, где войны не редкость, оружие любого рода и вида совершенствуется и модернизируется с невероятной быстротой. За двадцать лет можно бы додуматься до сошек, облегчить кожух да и весь пулемет. Здешние мушкеты и пистолеты исполнены рационального изящества, ни унции лишнего веса…
Уже смеркалось, когда они въехали в небольшую извилистую долину с отвесными голыми стенами. Скорость пришлось замедлить до минимума, чтобы лошади не поранили себе ноги: дно долины было завалено каменюками, должно быть скатившимися сверху, – каменюками большими и средними, с острыми краями, словно их кто-то выламывал из скалы. Лошади оступались, испуганно всхрапывали, но двигались вперед. Пока Борн неожиданно не натянул поводья. Капитан Зо тоже остановился и удивленно воззрился на него.
– А откуда здесь столько булыжников взялось? – поинтересовался он в ответ на невысказанный вопрос капитана. – Что-то я не слыхал, чтобы в Ямурлаке землетрясения случались. Да и непохоже, чтобы это камнепад был – вон какие края острые, будто обгрызанные…
Капитан раздумчиво поглядел на камни. Сварог тоже поглядел.
И пришел к выводу, что Борн прав. Теперь долина предстала перед ним в новом свете: обломки были навалены не беспорядочно, но таким образом, чтобы максимально замедлить продвижение вперед любому, кто забредет в долину. Или, забравшись, попытается выбраться из нее.
А еще очень было похоже, что некоторые камни служили кому-то метательным оружием – лежали, явно пущенные прицельно. И лошадиный храп: не оступиться животные боялись, а чуяли кого-то…
А потом среди нагромождения осколков Чаба заметил белеющие кости. Много костей. Явно человеческих.
– Спешиваемся, – тихо, сквозь зубы приказал капитан Зо и принялся расчехлять пулемет. – Отступаем. Долину стороной обойдем.
Однако с приказом он опоздал: успели только спешиться.
Кони вдруг заволновались, подали, хрипя и выпучивая глаза, назад, Сварогова лошадка заржала – длинно, протяжно, будто плача, Сварогов амулет враз стал ледяным, обжигая кожу. Послышался приближающийся хруст камней, и из-за поворота неторопливо показалось нечто.
– Живее, так вас и так через салинг! – в полный голос закричал капитан. – Гност, Шестипалый, Чаба, уводите коней! Борн, Блай, Сварог, огонь!
Исполинская, уардов пять туша не спеша надвигалась на людей.
Более всего она походила на курицу, продававшуюся в советских магазинах, – синяя пупырчатая кожа, поросшая редкими короткими волосинками, обтягивающая худое, но жилистое тело с торчащими ребрами, неуклюжие ножки коленками назад, оголтело хлопают короткие лысые рудиментарные крылышки… Комичное, в общем, зрелище.
И было бы оно комичным, если б не голова этой «курочки».
Тонкую шею с дряблой кожей венчала кошмарная башка, словно слепленная из кусочков различных животных: огромные фасетчатые глаза, как у слепня, переливаются всеми цветами радуги, под ними болтается морщинистый слоновый хобот, по бокам головы торчком стоят остроконечные мохнатые уши, из треугольной пасти доносится довольное урчание…
