Олег чуть высунулся и из-под кузова вездехода взглянул на далекую высоту. Она вырастала за поворотом дороги, за скалистым отрогом, тускло поблескивала на солнце глянцевитыми боками гранитных выступов. Кое-где, чудом уцепившись корнями за камни, торчали пучками колючие кустарники. На самой вершине громоздились два каменных горба. Бестужев тут же отметил, что наверху душманов не было. Они занимали позиции на противоположной стороне в расщелине горы и обнаруживали себя злыми вспышками огня.
– Где два камня, как верблюжьи горбы, товарищ майор?
– Она самая. Господствующая высота. Кто ею овладеет, тот хозяин ущелья, понял?
– Понял, товарищ майор, – поспешно отчеканил Бестужев, не совсем догадываясь, куда клонит офицер.
– Твоя задача, сержант: бери свое отделение и скрытно выходи на ее вершину. Оседлай эти верблюжьи горбы, высоту 2365. И – держись! – майор с надеждой посмотрел на Олега. – Держись, сержант, до подхода наших, не давай банде выскользнуть из ущелья. А мы его запрем внизу, как пробкой, бронетранспортерами.
Бестужев еще раз оглядел скалистую высоту, грустно отмечая крутые, почти отвесные каменистые стены, открытый склон. Повсюду редкие кустарники, ни одного спасительного деревца. Мысленно прикинул, примерился. Скрытно к ней не приблизиться. Тоскливо засосало под ложечкой. Жалко стало себя и своих малознакомых ребят. До середины не успеют добраться, как их перебьют, словно куропаток.
– Что задумался, сержант?
– Прикидываю вот… Как идти, товарищ майор, – ответил Олег, стараясь придать своему голосу побольше бодрости.
– Двигаться в лоб – дело глупое, надо в обход, сержант. Неужто вас этому не учили?
– Учили, товарищ майор, и ночью брали вершины, только тут все другое. Эх, сейчас бы вертолет, чтобы десантироваться!
– Будем обходиться без вертолетов, – отрезал Устинов тоном, не допускающим возражений, и стал пояснять: – Двигаться будешь скрытно, в обход. Сначала уйдешь назад, к перевалу, к высоте 2201, затем поднимешься на хребет горной гряды, понимаешь? А там, используя складки местности, проложишь путь к этим самым «верблюжьим горбам», к высоте 2365. Только не выдавай себя раньше времени, не отвлекайся на мелочи. Постарайся как можно скорее выйти и оседлать вершину. Кто ею владеет, у того ключ к победе. Теперь задача ясна?
– Так точно, товарищ майор! – повеселевшим голосом выпалил Олег. – Разрешите выполнять?
Устинов понимал, что не на легкое дело посылает неопытного сержанта. Но у него не было выбора. Под его началом сейчас все были такие – молодые и необстрелянные. Он снова вспомнил о прапорщике. В таком деле тот был бы незаменим. Ему можно было поручать любую сложную боевую операцию и быть уверенным, что он ее, как любил повторять, «сотворит в самом лучшем виде».
– Действуй, сержант! Быстро и скрытно! – Устинов вернул Бестужеву портативную рацию. – Я переберусь в бронетранспортер к Иванову. Там есть рация, – и добавил тоном приказа: – Докладывать о ходе продвижения!
– Есть докладывать о ходе продвижения!
2
Олег ящерицей отполз назад. Толкнул локтем Волкова. Тот понимающе кивнул головой, как бы говоря, что он все знает, слышал разговор с майором. В свою очередь Анатолий дернул за голенище сапога Курчиненко. Роман нехотя покинул свое место за спаренными задними скатами. Вскоре все отделение собралось за вездеходом у скальной отвесной стены. Каждый мысленно прикидывал и оценивал отрезок серпантина, который лежал перед ними. Отделению предстояло бегом одолеть это открытое пространство метров в пятьдесят, простреливаемое душманами, и там скрыться за выступом скалы.
– Я иду первым! – сказал Олег. – За мной по одному!
Он поправил ремень, застегнул подсумок с патронами, сдвинул на бок флягу с водой. С минуту выжидал, вслушиваясь в беспорядочные выстрелы. Олег ясно сознавал, что сейчас рискует собой. Но выбора у него не было. «Командир должен показывать личный пример, – всплыли в памяти слова, которые часто повторяли в сержантской школе, – быть всегда впереди!» И еще подумал, что если сейчас не подстрелят, то он еще повоюет и даст прикурить кое-кому. Поправил новенький голубой берет, натянув его плотнее на голову, и сам себе скомандовал:
– Пошел!
Как бежал эти полсотни метров вверх по шоссе, он не помнил. Свернув за крутой выступ, плюхнулся у скалы на горячую пыльную землю. Сердце бешено колотилось, кровь молоточками стучала в висках, как бы повторяя одно слово: «Жив! Жив! Жив!». Огляделся.
Отсюда открывался чудесный вид на узкую долину, которая пролегала внизу, на дальние горы, за которыми вставали другие, еще более высокие, со снежными шапками на вершинах. Палило солнце, нагревая темный асфальт шоссе и все камни вокруг. Только за выступом скалы все так же грохотали выстрелы и гулко бухали взрывы.
Вторым прибежал Анатолий Волков. Он с ходу растянулся рядом с Олегом, тяжело дыша, хватая воздух открытым ртом. Голубые его глаза светились радостью.
– Как тут?
– Порядок, – ответил Олег.
– А меня задело.
– Куда? – насторожился Бестужев, осматривая подчиненного.
– Вот, флягу пробило.
Теперь Олег заметил, что край куртки и особенно брюки у Волкова были мокрые. Анатолий пальцем зажимал пробоину, стараясь удержать последние остатки воды. Второй рукой расстегнул ремень, снял баклажку и поднес ее ко рту:
– Не пропадать же добру!
Бестужев облизнул пересохшие губы. Анатолий опустил палец, а из пробоины закапали жалкие капли. Воды в баклажке не было, зря затыкал пальцем пробоину. Волков поболтал ею, как пустой жестянкой, и швырнул в сторону.
В грохоте выстрелов вдруг послышался дружный топот, выкрики. Впереди крупными прыжками бежал Роман Курчиненко. Заметив Бестужева и Волкова, он тоже распластался на земле. В следующую секунду к ним из-за выступа скалы выскочило все отделение.
– Во дали! – сказал Роман, хватая воздух широко раскрытым ртом. – На уровне мирового рекорда! Жаль, судей с секундомерами не было.
Повернулся к Бестужеву, отдышался.
– Мы, сержант, порешили все разом чесануть. Чего дергаться поодиночке?!
Олег понял, что бег всей группой – это его затея. Нарушение приказа. Хорошо еще, что в этот раз без потерь обошлось. Бросив осуждающий взгляд на Романа, спросил:
– Все целы?
– Ага, сержант, целы, – ответил за всех Роман, довольный удачным броском.
– Тогда нечего прохлаждаться. Вперед!
Олег вел отделение так быстро, как только могли выдержать ребята. Как будто отдаленный, нереальный сон, вспомнились изматывающие тренировки кунг-фу в Москве… В них было что-то сродни этому броску к вершине. Двигались бросками, чередуя быструю ходьбу с ускоренным бегом. Он мельком оглядел своих солдат – ребята были довольно крепкие, несмотря на высокий темп они держались молодцом. Правда, все обливались потом.
– Давай, мужики, шевели ногами!
Олег отметил, что, несмотря на предельное напряжение этого броска, он пока еще не чувствует серьезной усталости. Подумалось: если бы парни знали, что от силы и выносливости потом может зависеть их жизнь, то, наверное, до службы в армии каждый день тренировались бы зверски.
Когда до перевала оставалось совсем немного, шедший впереди Волков замедлил шаги и предостерегающе поднял руку. Все насторожились, схватились за автоматы. Сгрудились возле крупного камня, упавшего со скалы. Словно рыбы, вытащенные из воды, открытыми ртами жадно хватали разреженный горный воздух.
– Ребята! – Волков махнул стволом автомата в сторону перевала. – А там тоже стреляют!
Бестужев вместе с другими стал вслушиваться. Анатолий оказался прав. Действительно, в пальбу, которая доносилась снизу, отчетливо вплетались хлесткие винтовочные выстрелы и автоматные очереди сверху. В районе перевала тоже шел бой.
Никто уже не сомневался, что где-то у перевала наши бились с душманами. Это стало очевидным. Неясным было самое главное: где именно находятся наши и где – душманы.
Олег тут же включил портативную рацию, висевшую на бедре, доложил майору, что на перевале тоже идет бой.
– По выстрелам слышно, товарищ майор! Где-то тут еще наши есть!
– Сержант! Главное – внимательность и осторожность! Зря не рискуй! – в голосе Устинова звучал не приказ, а скорее просьба и забота старшего. – Действуй по обстановке! По об-ста-но-вке! Но главная цель – вершина! Высота две тысячи триста шестьдесят пять.
– Ясно, товарищ майор!
Олег слышал, как Устинов соединялся по связи с другими, кому-то кричал: «Спасибо», кого-то хвалил, кому-то указывал цели… Бестужев одним ухом слушал бой впереди на перевале, другим – то, что доносила рация, весь ход стычки с душманами. Обстановка представлялась очень непонятной и тревожной. От такой спрессованной «стереофонии», слоистой информации, которая густо обрушивалась на него, Олегу стало не по себе, он немного терялся.
Щелкнув тумблером, выключил рацию. Вытер рукавом мокрый от пота лоб. Ясно ему было пока лишь одно: двигаться дальше по шоссе опасно. Можно было запросто напороться на засаду.
