— Есть, товарищ майор, — дружно ответили солдаты и, выполнив приказ, вышли из сторожки.
— Ну как, Рейнакс, готов к выполнению задания? — спросил Коготь.
— Полностью готов, исполню все в лучшем виде.
— А я и не сомневаюсь, другого выбора у тебя нет, — заметил майор.
— Да, выбора у меня нет, — процедил сквозь сжатые зубы лесник.
— Однако перейдем к делу. Ты облачишься, как обычно, в свой водонепроницаемый плащ и возьмешь карабин. Так моим парням будет легче отличать тебя, когда ты выведешь фашистов на тропу. И помни, бояться тебе нечего, ни одна пуля не полетит в твою сторону. Как я и говорил тебе, услышав первые выстрелы, падай и лежи, жди окончания боя. Можешь в это время подумать о своей семье, о том, что своими правильными действиями, я имею в виду сотрудничество с нами, ты спасаешь им жизнь.
— Хорошо, майор, — кивнул Эйнар. — Меня никто не будет сопровождать из ваших? — вдруг спросил он, посмотрев на Когтя.
— Сопровождать тебя? Зачем? Я знаю, что немцы будут в квадрате семь, они пойдут к полигону. Ты работаешь на нас. Я уверен, что здоровье твоих родственников для тебя много значит. Я не ошибся? — нахмурился майор.
— Я так, на всякий случай спросил.
— Иди, делай свое дело и не забивай голову ерундой. Сделаешь все как надо — даже несмотря на твои преступления, мы подумаем, как получше к тебе отнестись. Возможно, когда-нибудь ты увидишь своих родителей и сестру.
Глаза Эйнара метнулись в разные стороны, будто он что-то искал. Эта деталь не ускользнула от внимания Когтя. Они уточнили некоторые нюансы предстоящей операции.
Ровно в три часа ночи Рейнакс забросил на правое плечо ружье, прихватил рюкзак и скрылся в тайге. Солдаты охраны, пока лесник не отошел от сторожки, на всякий случай держали его на прицеле.
— Все, он ушел, — сказал один из солдат.
— А что нам сейчас делать, товарищ майор?
Коготь на секунду задумался, глубоко вздохнул и ответил:
— До утра отдохните в сторожке, а с первыми лучами солнца выдвигайтесь на поляну, поближе к деревне. Там вас заберет машина с полигона.
— Ясно, товарищ майор, — кивнул лейтенант Малютин.
— Ладно, всего доброго, ребята, мне пора, — сказал Коготь и, прежде чем лейтенант и солдаты успели ответить, скрылся в зарослях тайги.
Отойдя в сторону метров на триста, он остановился.
— Мы здесь, товарищ майор, — услышал Коготь знакомый голос Абазова.
Группа СМЕРШа в полном составе сидела в небольшом, но длинном овраге. Майор спустился в овраг, взял свой вещмешок и принялся переодеваться в полевую форму.
— Ушел лесник, Владимир Николаевич? — спросил командира капитан Андронов.
— Совсем недавно, — надевая маскхалат, ответил Коготь. — Подождем часок и отправимся в путь. До квадрата семь нам топать и топать, даже если идти по прямой.
— По кустам и буеракам, — усмехнулся капитан.
— Правильно мыслишь, Степан Иванович, — парировал майор. — Так вот, топать нам не менее девяноста километров.
— И сколько времени у нас на дорогу? — спросил капитан.
— Не более двух суток с момента выхода из этого оврага, — ответил майор.
— Так это же прогулка для пенсионеров в санатории, — улыбнулся Егоров.
— Ага, особенно если каждый пенсионер несет на себе по тридцать пять-сорок килограммов оружия и боеприпасов, — покачал головой лейтенант Анютин.
— Так или иначе, но через двое суток мы обязаны там быть, — твердо заключил Коготь. Немного помолчав, он продолжил: — В телеграмме-шифровке, отправленной на имя лесника, говорилось, что немецкие диверсанты подойдут через три-четыре дня. День отбрасываем. Так что топать придется быстро, но только так, чтобы не обогнать лесника. Это на всякий случай, вдруг он что-нибудь скрыл, и встреча с немцами произойдет где-нибудь в другом месте. Нам нужно его нагнать, я о леснике, — уточнил майор, — и держать его, так сказать, в зоне видимости и, соответственно, досягаемости. Все понятно? — чуть приподнявшись, спросил своих подначальных Коготь.
— Понятно, — послышалось со всех сторон.
— А сейчас советую всем хорошенько расслабиться, чтобы дать отдых каждой мышце, каждому нерву. Путь будет непростым, впрочем, как и само задание.
Офицеры закрыли глаза и, глубоко дыша, принялись расслаблять каждую мышцу своего тела — как учили их когда-то инструкторы в школах контрразведки.
Примерно через час Коготь поднялся, надел на плечи рюкзак и взял в руки автомат.
— Я иду первым. Замыкает группу младший лейтенант Егоров. Дистанция примерно десять метров. Вперед! — скомандовал майор.
Пока было темно, шли не спеша, подолгу останавливаясь и вслушиваясь в ночное многоголосье полусонного леса. С рассветом группа Когтя прибавила шаг. Майор читал тайгу, как открытую книгу. Сказались многочисленные выходы в лес с дедом Петром. Там сломана маленькая ветка, там примята трава, птица, сорвавшись с ветки, рассекая крыльями воздух, понеслась куда-то вдаль… — все это было четким знаком того, что здесь совсем недавно прошел человек.
Коготь махнул рукой, показывая, что нужно присесть и затаиться. Смершевцы повиновались. Коготь посмотрел в бинокль — кругом видны были только деревья. И тут среди стволов мелькнула спина лесника, который то и дело с опаской оглядывался по сторонам. До него было приблизительно метров двести.
— Лесник неподалеку, — не отрываясь от бинокля, тихо сказал Коготь. — Судя по всему, он не сбился с курса и направляется в квадрат семь. Мы полчаса отдыхаем, а затем продолжим преследование, — отдал приказ своим подчиненным Коготь.
Офицеры достали из рюкзаков тушенку и хлеб, вскрыли банки ножами и занялись едой, расположившись под деревьями. Немного перекусив, майор вытянулся на траве, чувствуя, как отдыхают мышцы после длительного перехода. Полежав, он поднялся, отошел чуть в сторону и посмотрел в бинокль туда, где скрылся лесник. Тайга поглотила Рейнакса. Коготь спрятал бинокль в чехол и вернулся к своим людям:
— Володя, я бы хотел с тобой поговорить, — тихо сказал Самойлов.
— Есть какие-то соображения? — взглянув на друга, спросил Коготь.
Самойлов пожал плечами:
— Я, честно говоря, не понимаю твоего маневра. Ты завербовал лесника, блестяще расставив капканы в разговоре с ним так, что у Рейнакса не осталось иного шанса, как согласиться работать на нас.
— Все так, — вставил майор.
— Ты приказал Рейнаксу, чтобы он отправился в квадрат семь, встретил там немецких диверсантов и привел их в засаду на болоте. Ты сам говорил мне об этом. Мы же вдвоем ездили в сторожку вербовать лесника. И вдруг ты меняешь свой план и вместо засады на болоте начинаешь преследовать лесника. Выходит, что ты ему не доверяешь, — еще более понизив голос, заключил Андрей.
— Именно так. Я завербовал Рейнакса и подыграл ему, показывая, раз семья его у нас под наблюдением, то мне и волноваться не о чем, мол, он будет выполнять все мои приказы, иначе мы их ликвидируем. Но, — Коготь поднял указательный палец вверх, — еще во время первого нашего разговора с лесником я понял, что он испугался только одного, а именно того, чтобы я его не пристрелил за убийство Коли, которое он совершил. Вот этого Рейнакс по-настоящему боялся. А затем, когда он понял, что его хотят перевербовать, то стал вести свою еле уловимую игру. Понимаешь, Андрей, я его сразу раскусил — по-настоящему он боится только за свою шкуру.
— А как же его отец, мать, сестра? Неужели ему все равно? Наши люди ведь установили за ними наблюдение.
— Никакого наблюдения мы за ними не устанавливали. Я просто блефовал. Мы лишь только узнали, где они живут и всякие детали, чтобы немного надавить на лесника. Да, сначала он был ошарашен, услышав от меня адрес дома в Риге, где он родился, об отце, матери, сложной судьбе его сестры. Но потом он оправился, я это четко понял по его жестам, ответам. Он подумал примерно так: «Ну что ж, если их убьют красные, такова уж их судьба. В мои планы не входит провести всю жизнь где-нибудь на лесоповале в Сибири». Я ему намекнул, что если он хорошо справится с заданием, то, возможно, когда-нибудь увидит свою семью. Я просто прощупывал его уязвимые места, но он на это не повелся, справедливо рассудив, что шпионаж и убийство подростка мы ему никогда не простим.
— Ты прекрасно сыграл свою роль, я многому поверил, — восхищенно сказал Андрей.
Коготь пожал плечами:
— Просто меня этому хорошо научили мои отцы-командиры. Я сделал свою работу качественно.
— А что насчет шифра, всех этих писем и телеграмм от «сестры»? — поинтересовался Самойлов.
— В этом случае все сработало четко и по моему плану. На тот момент, повторюсь, Рейнакс боялся, что я его пристрелю как последнего пса, и он понимал, что должен нам что-то отдать, чем-то пожертвовать — по-другому невозможно. Наши специалисты все проверили. Ольга Волошина, его «сестра» из Калуги, — немецкая шпионка. Она тоже действует не одна. А система шифра в их переписке полностью совпадает с разъяснениями Рейнакса. Каждое третье слово в каждом пятом предложении шифровалось по тому же принципу, что и в телеграмме.
