После трёхдневного пути, борьбы со снегом, ночёвок в сугробах, они остановились перед чудовищной панорамой. Проходимых троп больше не было. И быть не могло: то, что простиралось перед ними, не являлось пропастью.
Гигантские островерхие вершины, как обломки расколотых миров, воткнуты тесно в земную плоть. Лишь на макушках снег, а всё, что ниже — необъятные каменные бока, лишенные покрова. Не на чем держаться снегу. Но, у подножия непроходимых гор его тоже нет. Не увивают титанические глыбы спасительные тропы, нет зубцов, на которых удержалась бы хоть птица. Вглубь земли уходят узкие провалы, в которых, кажется, не вместится ладонь.
— Нет пути. — сказал Аларих.
"Напрасный труд, племянник. Напрасный труд."
Направо и налево, в необозримой дали всё те же фантастические горы.
"Я не препятствую героям творить безумства."
Ночь они провели в снегу. Топлива больше не было. Припасов — тоже. Всё напрасно: волшебница Эйчвариана позаботилась о том, чтобы её страна — Рагноу — не подверглась нашествию людей.
"Жалкий полукровка."
Мать погибла, чтобы он жил? Скрыла могущество волшебницы, чтобы оставаться с человеком? Зачем тогда она тайком приобщала его к своим книгам? Зачем учила языку? А что он помнит? Ничего.
Гедрикс взял в ладонь горсть снега. Поднёс к глазам. Сначала ничего не различал, потом зрение обострилось, и стала видима разнообразность форм снежинок. Вечность на ладони. Бесконечность малого. Звёзды небесные. Кто пожелал, чтоб это было так? Кто придумывает все эти сочетания простейшего? Кто заботится, кто собирает незримыми пальцами все эти чудеса?
Небо таяло в ладони. Кто дал Эйчвариане право запрещать ему?
Он встал на ноги и огляделся.
— Что видно? — устало спросил Аларих.
Гедрикс не ответил, продолжая вслушиваться в пространство — очень далеко всё видно. Если бы он мог летать! Почему соколу дано, а людям — нет?! Раскинул руки, стоя на краю пропасти. А если совершить безумное? Позволить телу медленно накрениться вперёд и, распластавшись в воздухе, начать падение?! Поток воздуха его подхватит и он полетит, как птица, как орёл!
Что-то обхватило его за грудь и твёрдо потащило назад.
— Ты с ума сошёл. — сказал ему Аларих.
Наверху раздалось хлопанье гигантских крыльев. Оба друга вскинули головы, щурясь в ярком свете неба. Два громадных орла ходили кругами над жалким пятачком, где ютились люди.
— На нас охотятся. — заметил Аларих, доставая меч.
Гедрикс тоже вооружился.
— Не давай им сесть на площадке. — предупредил его товарищ. — Иначе они забьют нас крыльями и клювами.
Два друга насторожённо ждали, держа оружие наготове. Что этим гигантам их стрелы, что острые мечи?! Чудовищные птицы — обитатели Рагноу, они вьют гнёзда на вершинах безумных гор Кентувиора. Они хватают барсов, как рысь ловит кроликов. Одного удара клюва достаточно, чтобы вырвать душу из воина. Рывком крыла они скидывают в пропасть лошадь.
Орёл принялся стремительно снижаться. Ветер едва не сбил с ног двоих друзей. Они крепко ухватились друг за друга, ослабив оборону. Орёл уже сидел на крае пропасти, на её ребристом гребне. Не опуская крыльев, он навис над двумя людьми. Страшный клюв едва открыт. Аларих вскинул лук. Орёл немедленно взлетел.
— Смотри, Гедрикс, он боится получить стрелой в глаз! — обрадовался герцог.
Но, тот не отвечал. Заслоняясь ладонью от яркого солнечного света, он пытался разглядеть на груди орла странный предмет на цепочке. На что это похоже?
— Они не нападают. — удивился товарищ. — Отчего? Оба давно могли нас просто скинуть вниз.
Гедрикс силился вырвать у памяти слово. Хоть одно. Этот символ, он его знает! Он такое видел! Это… это…
— Символ власти!!! — вырвался крик, словно бешеный поток прорвал запруду. — Аларих, это не враги! Это слуги моей матери!
Он опустил меч и вышел на открытое место, на самый край площадки, не слыша, что кричит ему товарищ.
— Вейхорн. — твёрдо сказал Гедрикс и указал на одного орла. Тот немедленно повиновался и сел на площадку, сложив крылья.
— Ты вызывал нас, господин. — проклекотал он.
— На этих птицах мы пересечём Кентувиор и достигнем замка Эйчварианы. — сказал Алариху эрл Гедрикс.
— Значит, не зря болтали люди. — ответил герцог. — Ты сын волшебницы.
И непонятно было: осуждает он товарища, или радуется спасению. А тот уже вспомнил второе имя.
— Джаунго!
Тогда второй орёл сел рядом с первым — на обоих были маленькие медальоны с изображением кристалла. Но, сколь ни пытался вспомнить Гедрикс, память ничего не сообщила о том, что всё это могло бы значить. Он видел изображение на медальоне матери, и только.
Храбрости Алариху не занимать, и он без колебаний сел верхом на Джаунго, а Гедрикса понёс Вейхорн.
— В Рагноу, к волшебнице Эйчвариане. — твёрдо повелел сын Гебриана.
ГЛАВА 20. Путь в Рагноу
От высоты полёта кружилась голова. Ледяные иглы впивались в незащищённые глаза, мороз щипал за щёки. Ветер забирался под меха и не давал вдохнуть груди. Оба не смели оторвать замёрзших рук от орлиных шей. Хорошо ещё, что птицы летели ровно, а то бы непременно уронили своих уставших всадников на дикие вершины воистину непроходимых гор Кентувиора.
"Я не думал, что Рагноу так огромна!" — мелькнуло в голове Гедрикса. Он бросил взгляд воспалённых от страданий глаз на друга. Аларих изнемогал.
— Мы погибаем! — крикнул он в отчаянии и захлебнулся ветром.
Почти теряя память, Гедрикс понял, что орлы последовали вниз.
"Куда же?" — вяло удивился рассудок, и седок лишился чувств.
* * *
Игривое журчание воды, какой-то странный шёпот, кто-то трогает лицо. И совсем не холодно. Он не успел полностью придти в себя, как вскочил от звука. Расширенными глазами Гедрикс оглядывал невероятную картину.
Сильный, фыркающий звук исходил от небольшого гейзера, бьющего из камней. Вода была горячей, от неё шёл пар. Но, не только это удивительно: место, в котором они находились, напоминало кусочек лета. Небольшая выпуклая горка среди гигантских, высотой до неба, гор. Она вся поросла травой, цветами и окружена низеньким кустарником, на котором висели голубые ягоды. Солнце стояло в зените, и вся сказочная полянка ярко освещалась. Прямо на вершине горки и бил гейзер. Струя воды взлетала высоко в воздух и падала обратно тёплым дождиком. Оба путешественника промокли.
Аларих тоже пришёл в себя и теперь торопливо скидывал отяжелевшие меха. Они освобождались от белых козлиных шкур, от сапог и спешили воспользоваться горячими водами гейзера. Тот ещё долго бил, земля впитывала влагу. А два путешественника с наслаждением изгоняли из своих усталых тел последние остатки холода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
