Кирилла похитили.
На дороге к дому, за городом, раскидали что-то острое. Кирилл проехал, ожидаемо проколов колеса. Его ждали, следили за ним – едва он остановился, из-за поворота показалась машина, тормознула с предложением помощи.
Почему он подпустил к себе незнакомцев – это Дмитрий и нанятый им детектив уже потом выяснили. Было все до банального просто: к Кириллу подослали одного из его бывших одноклассников. Одного из тех, что за наркоту готовы были на все, даже сменить сексуальную ориентацию.
– Кира! Ты, что ли?
– Диса? Ты как здесь?
Встреча двух бывших одноклассников на трассе за городом. Что здесь такого? В жизни всякое бывает. Да, не виделись несколько лет, а тут вдруг и так вовремя. И так тоже бывает, не в пустыне же живем!
Только вот при встрече бывшие друзья, раскрывая объятия, не делают тебе укол в плечо с какой-то гадостью.
Кириллу сделали и загрузили в свою машину, оставив его автомобиль со спущенными колесами на обочине.
Тем, кто все это организовал, сам Кирилл был не нужен, им нужен был его отец и его деньги. Точнее, продажа им одной из своих бензоколонок. Она стояла на оживленном участке трассы и приносила хороший доход. Вот ее то и хотели купить, но Дмитрий отказывался продавать.
Кирилл пробыл у похитителей 3 недели. Не самый большой срок, если задуматься, не ребенок ведь он уже, взрослый же мужик.
Да, срок небольшой, но это если ты отдыхаешь где-нибудь на море, в теплой стране и в хорошей компании. А если ты заперт в подвале, прикован наручниками к спинке кровати и лежишь под дурманом наркоты, не понимая того, где ты, какой сегодня день недели и какое время суток, то время течет по-другому.
Кирилл вернулся домой наркоманом с потухшим взглядом, полностью дезориентированным и сломленным.
На протяжении всех трех недель Дмитрию присылали видео, где его сына за дозу заставляли унижаться и делать все то, на что способен больной мозг таких же наркоманов.
Дмитрий сохранил эти видео и потом, когда находили одного из тех, кто издевался над его сыном, он показывал эти видео с вопросом:
– Что выбираешь для себя?
Жестоко, самосуд? Может быть. Но Дмитрий ничего не заставлял делать. Не хотел уподобляться им же. Они все делали сами. Вылизать обгаженный унитаз? Легко! Шел и вылизывал. Переспать с грязной вонючей бомжихой, годящейся ему в бабки, на камеру под улюлюканье остальных? Легче легкого! Вот, правда, взрослых мужиков выворачивало от этой картины и Дмитрий, сжалившись, в первую очередь, над своими же, не предлагал тем выродкам повторить все это.
Дмитрий дорого бы заплатил, чтобы не знать всей правды о том, что делали с его сыном эти три недели. Время тянул не он. Тянули те, кто украл Кирилла.
О том, где и у кого его сын, Дмитрий узнал только через 5 дней. Нет, не так, сначала ему прислали видео, где его сын лежит на каком-то страшном матрасе, прикованный к кровати, в мокрых джинсах и с повязкой на глазах. Затем Дмитрию позвонили и озвучили цену. Он их, как водится, послал по известному адресу и позвонил своему другу безопаснику. А еще через день Дмитрию прислали видео, где Кириллу что-то вкалывают в вену и переводят камеру на табурет, стоящий рядом с кроватью – там лежат три пустых шприца, этот, снятый на камеру, был уже четвертым. Кирилл уже без повязки, что-то мычит и мотает головой. После этого Дмитрию каждый день прилетали страшные, вызывающие рвоту и отвращение, видео-ролики с его сыном в главной роли. Последним было видео, где было снято изнасилование. Насиловали его сына три отморозка в балаклавах. Они думали, что так обезопасили себя. О нет! Этим они подписали себе приговор.
Они сделали это с его сыном под занавес, так сказать. Сделали, когда он уже не понимал, что с ним делают: хихикал идиотским смехом, будучи под препаратом.
Мир для Дмитрия Леонидовича рухнул даже не после этой информации. Он наймет для своего сына лучших наркологов, врачей-психотерапевтов и всех, кто сможет вытащить Кирилла из этого состояния. Да и не ребенок же его сын уже, значит, сможет справиться, он у него сильный. А об этом инциденте, Дмитрий решил называть это только так, никто и никогда не узнает. Но это были еще не все плохие новости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Врач, что обследовал Кирилла, сообщил Дмитрию еще одну новость: у его сына целый букет венерических заболеваний, и как следствие, неспособность Кирилла иметь детей.
– Что? Совсем не сможет? – вырвалось у Дмитрия против его желания.
– Ну, у Вашего сына, слава Богу, не ВИЧ. Всего лишь, – врач назвал три заболевания, а увидев его удивленный взгляд, пояснил:
– Да, всем известные и, казалось бы, не самые опасные. Но они у Кирилла все три и сразу, организм Вашего сына ослаблен приемом сильных наркотиков.
– И что? Совсем никакого шанса?
– Шанс есть всегда! После того как Ваш сын пройдет курс лечения, восстановления и реабилитации, мы сделаем повторные анализы и уже тогда все будет понятно. Только сейчас говорить об этом еще очень рано! Очень! Сейчас Вашему сыну нужен покой и человек, которому он доверяет. Есть у него в его окружении такой человек?
Дмитрий кивнул, подписал бумаги на госпитализацию и вышел. Уже сидя в машине, он набрал Натали. Почему-то только этой девочке он смог рассказать всю правду о Кирилле.
– Об этом никто не должен знать. Сейчас для всех вы с Кириллом поженитесь и уедете в свадебное путешествие, а потом решите остаться жить в другом городе. Скажем, в Н-ске.
Дмитрий говорил с Натали таким тоном, будто она уже согласилась:
– У меня к тебе, девочка, всего один вопрос: «Что ты за это хочешь?»
Дмитрий Леонидович понимал, что на одних чувствах эта девочка, может, и согласится, но и ее желания надо бы знать. И лучше договориться сразу, на этом берегу.
– Я хочу закончить свое образование! – удивила его эта бойкая девочка. – Медицинский. Нет, не институт. Врачом я не хочу быть. Достаточно медсестры.
Дмитрий и сам знал, что она учится на медсестру, но он все-таки спросил:
– Почему?
– Учиться на врача еще 10 лет я не готова. Медицинские сестры тоже хорошо получают, да и востребованы они не меньше, чем врачи. Я выйду замуж за Вашего сына. О нашей проблеме никто не узнает. Но специальность мне тоже нужна. Вы не вечны, Кириллу предстоит длительное лечение, да и сможет ли он когда-нибудь полностью оправиться. Давайте уже быть откровенны хотя бы друг с другом! Мы оба знаем, КАК он относился к однополой любви, а тут такое, и с ним.
– Я тебя услышал, – Дмитрий кивнул.
Эта девочка нравилась ему все больше. Был в этой девочке свой стержень!
Дмитрий выяснил, кто сделал это с его сыном на том, финальном видео. Убить не убил, не стал брать грех на душу, но наказал по-своему. Одного подставил в аварии, а когда того посадили, передал кому надо и там, в камере, стало известно о его любви к мужчинам. Того выродка нашли утром на четвереньках, связанным, с кляпом во рту и с развороченным анальным отверстием, еле живого. Кто его так, чем, а главное, когда, так и не выяснили. Он и сейчас живой, если, конечно, это можно назвать жизнью. Теперь при нем на теле всегда висит мешок для выведения продуктов жизнедеятельности его организма. Естественным путем из его организма фекалии выводиться не могут.
Двух других нашли не сразу, но все-таки нашли. Любишь однополую любовь? Люби! От любви, говорят, и умереть не страшно. Те двое тоже живы. Хотя и их существование далеко от нормальной жизни.
Правда, вот до одного из этой троицы они так и не смогли добраться. Он живет за границей, изолировав сам себя в труднодоступном месте. Дмитрий Зубров не терял его из виду все эти десять лет, но парень сам не покидает свой дом, а тех, кто бывает у него, он знает не один год.
– Вся вина Кирилла была в том, что те трое росли в богатых семьях, но не знали любви своих родителей. Они привыкли получать все, что хотели, не зная отказа в деньгах. Когда твоим родителям проще выдать тебе требуемую сумму – это не любовь, это откуп. То, что за халявную дозу они были готовы на все, и послужило крючком для них, на этом их и подловили те, кому нужна была моя заправка, – горько произнес Дмитрий, заканчивая свой рассказ. – Я растил сына один. Его мать умерла через год после родов. Глупая, нелепая смерть от перитонита. Даже в наши дни, оказывается, можно умереть от аппендицита. О том, что ей плохо, Галина сказала лишь на третьи сутки. Аппендикс к тому моменту уже прорвало гноем, врачи ее не спасли, – Дмитрий растер лицо ладонями, – то, что я так больше и не женился, это вы оба знаете. Я не хотел, чтобы какая-то другая женщина воспитывала нашего с Галиной сына.
