– Уснула? – Настя повернулась на звук шагов Влады. – Утомила она Вас опять сегодня, да?
– Нет, не утомила. Совсем не утомила. Я буду скучать по общению с ней.
Владислава улыбнулась и шагнула к кофемашине, включила ее и шагнула к холодильнику за своим молоком. Ей понадобилось время, чтобы сморгнуть набежавшую вдруг слезу.
– Так не уезжайте, – предложила Настя несмело.
– Да, мам, не уезжай. Оставайся! Живи здесь, с нами, мы будем только рады, если ты решишь остаться! – поддержал уже и Виталий свою жену. – Я понимаю, что ты не вернешься к отцу. Сейчас уже понимаю это. Тебя понимаю, не его, хоть я сам и мужчина. И мам, прости меня за тот наш разговор. Говорю это при Насте, хочу, чтобы и она знала, какой я был эгоистичный дурак тогда. Повелся на слова и убеждения отца. Сейчас уже и сам вижу, что был неправ. Мам, я рад, что ты не держишь на меня зла, но я не хочу так и дальше жить! Я не готов… Мы не готовы к жизни без тебя в нашей жизни! Мам, я понимаю, что у тебя уже давно своя жизнь без нас всех, но я хочу, чтобы ты знала, что мне очень стыдно за те свои слова.
– Виталь, – Владислава попыталась что-то сказать, но сын остановил ее:
– Мам, позволь, я договорю, ладно?
Владислава молча кивнула, сейчас она боялась заговорить. Боялась того, что слезы польются, выдавая ее настроение. Душа рвалась на части.
– Мам, ты имеешь право на свою жизнь. Я же вижу, что ты встретила там другого мужчину. Мам, ты сияешь! Я не соврал тебе там, в больнице у отца. Ты стала другой. Ты всегда была красивой женщиной, но сейчас ты как будто светишься вся изнутри! Поезжай к нему, мам! Ты имеешь право на личное счастье. Просто ты знай, что твой дом здесь, с нами, ладно? И знай, что его двери всегда для тебя открыты. А мы будем теперь звонить тебе по видеосвязи. Надюшка будет тебе рассказывать свои новости, а мы с Настей свои. Обещаем, правда, Насть? – невестка кивнула, хоть и у нее стояли слезы в глазах.
Владислава шагнула к сыну и невестке, прижимавшейся сейчас к мужу и явно державшейся из последних сил, чтобы не расплакаться, и, раскрыв объятия, обняла их обоих и сразу.
– Люблю вас, дети! – проговорив это, Владислава все-таки расплакалась.
– Ну вот, устроили тут потоп! – Виталий гладил жену и мать одновременно по волосам. – Эх, женщины! Радость – вы плачете, горе – вы опять плачете! Сейчас-то чего ревем, а?
Настя и Владислава рассмеялись одновременно. Рассмеялись сквозь слезы.
– Все, все! Не плачем больше, да, Настюш?
– Да, не плачем, мам! – девушка чуть ли не в первый раз назвала свою свекровь так и улыбнулась смущенной улыбкой.
О забытом на тумбочке телефоне Владислава вспомнила, лишь войдя в свою комнату и увидев его. На нем было десять не отвеченных вызовов и ровно столько же сообщений. И звонки, и сообщения все были от Герберта.
Она перечитала сообщения от него, и ее рука сама потянулась набрать его номер, но, глянув на часы, поняла, что он уже наверняка спит. Проверив наличие авиабилетов на завтрашнее число, Владислава сначала купила билет, а потом скинула в сообщении Герберту номер своего рейса и время прилета. Решив, что он, если сможет, значит, встретит ее в аэропорту. Нет, значит, просто будет знать, во сколько она прилетит. А вот только лишь за своими вещами она туда летит или к нему и насовсем – это уже время решит.
Но как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
Глава 36
Утро следующего дня началось с того, что Надюшка не проснулась, как обычно, раньше их всех. Привыкнув к раннему подъему дочери, Виталий не завел будильник, а потому едва не проспал и завтракал уже на бегу:
– Мам, меня там люди ждут! Напоминаю, что в 14-00 мы с тобой встречаемся у нотариуса!
– Помню, поезжай уже! – проводила Владислава сына, и в этот момент Настя вышла из детской, неся раскрасневшуюся Надюшку на руках.
– Мы, кажется, заболели! – объявила невестка, имея в виду Надюшку.
Владислава, потрогав лоб девочки, кивнула и пошла за градусником, впрочем, и так было понятно, что у ребенка температура.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мам, – начала несмело невестка.
– Настя, ты поезжай на работу. Знаю я, как начальство не любит, когда подчиненные болеют.
– Мам, я вернусь к двум часам! – обрадовалась невестка. – С половины дня у нас можно отпрашиваться. Вот здесь телефон врача, она как раз сегодня в утро принимает.
Кто хоть раз пытался дозвониться утром до врача, тот понимает, что это сродни подвигу. В процессе этого трудновыполнимого задания тебя посещают мысли о том, что до президента страны дозвониться проще и реальнее, чем до участкового врача.
Владу разрывало от жалости к больному ребенку до ярости от того, что телефон в кабинете врача постоянно занят. Когда она промучилась так 2 часа и уже почти отчаялась дозвониться до врача, ей ответили.
– Да! Слушаю! – голос женщины звучал устало.
Владислава назвала данные Надюшки, перечислила симптомы заболевания и услышала:
– Подозреваю, что у вас ветрянка!
То, что у Надюшки ветрянка, Владислава и сама уже подозревала, но говорить об этом врачу она сейчас не стала. Выслушала рекомендации и положила трубку.
– Ну что, моя хорошая, продолжаем лечиться как лечились? – обратилась Владислава к внучке.
К тому моменту, когда Настя пришла домой, Надюшка уже спала. Дневной сон никто не отменял. Увидев дочь в зеленых пятнышках, она ахнула:
– Ветрянка?
– Да. Виталий болел в детстве, а ты?
– Кажется, тоже болела, – последовал неуверенный ответ.
– Ну, будем надеяться, что болела. В противном случае через несколько дней увидим!
– Я позвоню своей маме, узнаю. Она должна помнить.
– Да, должна, – Владислава улыбнулась, – мамы обычно помнят о таких вещах.
– Ну, что ж, хорошо, что я не улетела! – констатировала Владислава.
Во всей этой кутерьме с больной внучкой Владислава только по дороге к нотариусу, сидя в такси, смогла созвониться с Гербертом. Он получил ее вчерашнее сообщение с номером рейса и тут же ответил: “Жду! Встречу!”. А сегодня она собиралась ему сказать, что не прилетит.
В такси, при чужом человеке, не очень удобно разговаривать, но лучше сейчас сказать, чем в момент вылета самолета.
– Привет! – судя по голосу, он улыбался.
Владислава вздохнула и произнесла:
– Герберт, отбой. Не прилечу сегодня! – вывалила она сразу. – Заболела Надюшка. Ее родители работают, так что, увы, сегодня я точно не прилечу!
– А когда?
– Надеюсь, что через неделю.
Герберт скрипнул зубами, услышав это.
– Хорошо, но обещай, что не дольше! – попытался он взять с нее обещание.
– Извини, не могу тебе этого обещать, как бы мне этого не хотелось! – вздохнула она. – Невестка не знает, болела ли она сама.
А спустя 3 часа Владислава набрала номер Герберта снова:
– Герберт, у меня не самые хорошие новости.
– Что случилось? Ты заболела сама? Мне прилететь? – столько заботы было в его голосе, что Владислава закусила губу, услышав это.
– Нет, я не заболела. И не заболею. Но, скорей всего, заболеет Настя. И вот это плохо. У взрослых это всегда тяжелее протекает. Симптомов заболевания у Насти пока еще нет, но учитывая то, что она контактировала с больной дочерью, они у нее будут.
К тому моменту, когда Владислава вернулась домой, выяснилось, что невестка ветрянкой не болела. Владислава услышала тяжелый вздох, и Герберт глухо выругался, видимо, он отодвинул трубку телефона в сторону, но она все равно услышала. Мат в разговоре Владислава никогда не приветствовала, а сейчас, услышав его от Герберта, улыбнулась.
– Гера, я соскучилась! – она произнесла это тихо, но он совершенно точно это услышал.
– А уж я то как! Влада, я не могу без тебя! Не могу работать, не могу спать. Рычу на всех, как маньяк какой-то, веришь? Не достается только детям и Леди.
– Значит, точно маньяк! – Владислава засмеялась и попросила:
– Расскажи мне о них. Как они? Освоились уже у тебя?
